Орел пустыни - Джек Хайт

– Ты будешь нашим гостем в Алеппо, пока тебя не выкупят, – сказал ему Нур ад-Дин. – Уведите его.

Мамлюки подтолкнули Рейнальда в спину, и он направился к другим франкийским пленникам. Нур ад-Дин повернулся к Юсуфу:

– Ты достойно вел своих людей, Юсуф, а Рейнальд будет стоить своего веса в золоте.

– Я надеялся захватить в плен короля Балдуина.

– Всему свое время, Юсуф. Армия франков разгромлена. Балдуин будет просить о мире, но я не стану вести переговоры. Я сброшу Балдуина и его армию в море.

Май 1157

В окрестностях Акры

Два дня спустя Юсуф ехал вместе с Нур ад-Дином во главе армии. Впереди показались стены Акры. Цитадель города высоко поднималась над вершиной горы. Нур ад-Дин придержал лошадь.

– Акра наш главный приз, Юсуф: это ключ, который позволит открыть королевство франков.

Юсуф улыбнулся, но его улыбка тут же потускнела. Он увидел, как над северным горизонтом поднимаются тучи пыли.

– Смотрите! – указал на север Юсуф. – Как вы думаете, это франки? Неужели они успели так быстро перестроиться?

Нур ад-Дин покачал головой:

– Нет, к тому же они бегут на юг. Должно быть, это Ширкух со своими людьми. Они соединятся с нами в самый удачный момент. Мы остановимся и подождем их.

Очень скоро появился Ширкух, скакавший впереди своей армии. Складывалось впечатление, что он очень давно не отдыхал. Вся его одежда была покрыта пылью, а конь стал влажным от пота.

– Мой господин, – сказал он, поклонившись в седле.

– Рад встрече, Ширкух! – сказал Нур ад-Дин, подъезжая к другу и пожимая ему руку. Он бросил взгляд на коня Ширкуха. – Ты почти загнал своего скакуна. Что заставило тебя так спешить?

– Мы ехали день и ночь, чтобы соединиться с вами. Боюсь, я привез дурные вести. Мануил, римский император, выступил из Константинополя.

Нур ад-Дин нахмурился:

– Сколько у него людей?

– Двадцать тысяч.

– Ты уверен?

– Я видел его армию собственными глазами. Они отстают от меня всего на день.

– Проклятье! – выругался Нур ад-Дин. – А я был так близок к цели. – Он отъехал на несколько шагов и посмотрел в сторону Акры. После долгой паузы он повернулся к Юсуфу: – Скажи нашим воинам, что пришла пора возвращаться в Алеппо.

– Но почему? Мы можем разбить римлян так же, как франков.

Нур ад-Дин покачал головой:

– Как только франки узнают, что римляне приближаются, они воспрянут духом. Мы не можем сражаться и с теми, и с другими. Если мы потерпим поражение, Алеппо и Дамаск достанутся врагу. Нам придется заключить мир.

– Но франки разбиты! – запротестовал Юсуф. – Мы должны нанести удар сейчас.

– Нет, кампания закончена. Но не тревожься, Юсуф. Я заключу мир с королем Балдуином, но он не будет жить вечно.

Глава 16

Июнь – сентябрь 1157

Алеппо

Лепестки роз, светящиеся в лучах весеннего солнца, дождем падали на землю, когда Джон вместе с длинной цепочкой всадников ехал к цитадели мимо приветствовавших армию жителей Алеппо, которые собрались на центральной площади. Нур ад-Дина, возглавлявшего свою армию, горожане встречали радостными криками:

– Малик, джазак Аллаху хайр! Джазак Аллаху хайр! – Великий король, да вознаградит тебя Аллах!

Впрочем, жители Алеппо радостно кричали далеко не все время. Джон ехал рядом с Рейнальдом, который остался в своих пластинчатых доспехах, хотя его руки и были связаны. Некоторые люди в толпе с ненавистью смотрели на проезжавшего мимо франка. Другие делали знак, отводящий дурной глаз – поднимали сжатые вместе большой и указательный пальцы, образуя круг, и угрожающе махали руками. Рейнальд не обращал на них внимания, он сидел на лошади, высоко подняв голову и глядя прямо перед собой.

Джон добрался до дальней части площади и оказался в тени цитадели. Возле моста через ров собралась самая большая толпа. Мамлюки старались ее сдерживать, но Джон видел, что люди стремятся приблизиться к Нур ад-Дину, чтобы прикоснуться к нему. Наконец охране удалось оттолкнуть самых назойливых, и армия вновь двинулась вперед. Однако мужчины продолжали выкрикивать угрозы и оскорбления в адрес Рейнальда, и охрана стала оттеснять толпу назад, когда седобородый мужчина, лишенный зубов, сумел пробиться вперед и плюнул в Рейнальда – ему удалось попасть франку в лицо. Рейнальд вздрогнул и поднял связанные руки, чтобы стереть плевок.

– Дикари, – пробормотал он и повернулся к Джону: – Как ты можешь сражаться за неверных? Ты предал клятву крестоносца. Ты будешь гореть в аду.

– Тогда ты составишь мне там компанию, – пробормотал Джон, направляя свою лошадь к дощатому разводному мосту.

Они проехали по мощеной дороге и оказались во дворе цитадели. Воины начали собираться вокруг Нур ад-Дина, который приглашал эмиров и шейхов на пир во дворец. Джон повел Рейнальда вправо, в сторону тюрьмы.

Он не успел отъехать далеко, когда его позвал Нур ад-Дин.

– Куда ты ведешь пленника? – спросил он, выехав из толпы.

– В темницу, малик.

– Нет, приведи его на пир. И сам приходи. Ты будешь переводить слова своего соплеменника.

– Он мне не соплеменник, – проворчал Джон себе под нос, но Нур ад-Дину сказал: – Хорошо, малик.

– Что он сказал? – спросил Рейнальд, когда Нур ад-Дин отъехал.

– Он пригласил тебя на сегодняшний пир.

– У меня нет желания есть с неверными, – зло сказал Рейнальд.

– У тебя нет выбора. – Джон перехватил поводья лошади Рейнальда и направился в сторону бараков.

– И куда теперь? – спросил Рейнальд.

– В бани.

Рейнальд презрительно наморщил нос.

– Бани? Ты хочешь меня убить?

Джон бросил на Рейнальда мрачный взгляд.

– От тебя воняет, как от свиньи. А я буду сидеть рядом и хочу получать удовольствие от еды.

Пир проходил в самом большом зале дворца – длинной прямоугольной комнате с высоким потолком, который поддерживали ряды каменных колонн. Гости – пятьдесят человек – скрестив ноги, расположились на подушках вдоль длинного низкого стола. Нур ад-Дин, сидевший в центре, посадил Рейнальда напротив себя. Джону досталось место справа от Рейнальда, напротив Юсуфа.

Когда гости расселись, в зал вошли слуги. За спиной каждого гостя расположилось по слуге, которые одновременно поставили на столы первое блюдо. Джону сразу захотелось есть, как только он уловил аромат кусочков курятины на косточках в ароматном соусе из ногута, лука, яиц, толченого миндаля и корицы. Он взял нож и вилку с двумя зубцами и отрезал кусок нежного мяса. Одновременно он бросил взгляд на Рейнальда. Принц Антиохии взял куриную ножку рукой и принялся жевать мясо, так что жир потек по бороде.

– Тебе следует воспользоваться ножом и вилкой, – прошептал Джон, показывая на столовые приборы.

Рейнальд обсосал куриную кость и бросил ее на стол.

– Зачем мне вилка, если Бог дал мне руки? – спросил он, вытирая пальцы о халат и оставляя на нем жирные пятна.

– Что вы обсуждаете? – спросил Нур ад-Дин, наклонившись к Джону.

– Принц Антиохии восхищается тем, как вы используете вилку, – объяснил Джон. – Однако он сказал, что предпочитает брать еду руками, которые дал ему Бог.

– Но Бог дал ему еще и ноги, – ответил Нур ад-Дин, – быть может, он захочет есть с их помощью. – Он рассмеялся собственной шутке, и многие гости к нему присоединились.

Рейнальд покраснел и повернулся к Джону:

– Что он сказал? Почему все смеются?

– Он сказал, что Бог дал нам еще и ноги, и предложил тебе воспользоваться ими.

Рейнальд стиснул зубы.

– Кто такой этот неверный, чтобы смеяться надо мной? Спроси у него, что они за люди такие, если презирают свинину и вино?

Джон перевел, и смех за столом стих.

– Пророк, да пребудет на нем благословение Аллаха, велел нам избегать этих вещей, – сурово сказал Нур ад-Дин, и его голос громко прозвучал в наступившей тишине. – Разве если бы папа запретил вино, ты бы не перестал его пить?

– Едва ли такое было бы возможно, – фыркнул Рейнальд, когда Джон перевел слова Нур ад-Дина. – Папа пьет как сапожник.

Джон повернулся к Нур ад-Дину:

– Он сказал «нет».

– Значит, твой народ не уважает слова собственных пророков? – спросил Нур ад-Дин.

Все глаза обратились к Рейнальду.

– А на что годятся священники? – спросил Рейнальд, взяв в руки куриную кость и жестикулируя ею, чтобы подчеркнуть свои слова. – Они сидят в церквях, пьют вино и копят золото, пока истинные мужчины сражаются.

– Но разве ваши священники не молятся за вас, как наши суфии?

– Я не нуждаюсь в их молитвах, пока они дают мне деньги, когда я попрошу. А если нет, – он сломал куриную ножку пополам, – я их беру сам.