Центробанки на службе «хозяев денег» - Валентин Юрьевич Катасонов

Все логично. Не устраивает лишь «период времени». Этот процесс мог растянуться на десятилетия или даже более чем на один век. В условиях враждебного окружения СССР не мог позволить себе такой путь. Иногда в дискуссиях вспоминали английскую индустриализацию, так называемую «промышленную революцию». Она произошла в сравнительно сжатые сроки, примерно полстолетия. Но в случае с Англией источниками промышленного переворота было первоначальное накопление капитала в виде нещадного ограбления колоний. У Советского Союза такого варианта быть просто не могло.

Безналичные рубли как средство индустриализации

Поэтому было решено не «привязывать» индустриализацию к сбережениям населения и прибыли отраслей, производящих товары народного потребления. А опереться на безналичные деньги, которые не связаны со сферой потребления товаров и услуг населением. Безналичные деньги были предназначены в первую очередь для того, чтобы создать и развивать отрасли по производству средств производства — машин, оборудования, транспортных средств, металлорежущих, ткацких, деревообрабатывающих и иных станков. А также сырья, энергоносителей, строительных материалов, комплектующих узлов и полуфабрикатов, необходимых для производства средств производства и предметов потребления. Производство средств производства было названо группой отраслей А. Была еще группа отраслей Б — производство предметов потребления (пищевая, легкая, мебельная, фармацевтическая промышленность, производство бытовой техники и др.).

Самое главное состояло в том, что продукция группы отраслей А не имела статуса товара. Почему? – Потому, что в случае свободной купли-продажи продукции группы отраслей А продукция могла превратиться в капитал. То есть в средство получения нетрудовых доходов, или прибыли. Это ключевой момент экономических преобразований Сталина. Мы обычно акцентируем внимание на технико-экономической стороне преобразований (создание промышленных предприятий), но реже задумываемся о социально-экономической стороне преобразований. А она еще более важна, суть ее в полном искоренении капитализма, возможности эксплуатации человека человеком, получения нетрудовых доходов, прибыли.

Но если нет товара, тогда логично предположить, что нет и денег. А мы ведь говорим о безналичных деньгах «экономики Сталина». В том и дело, что выражение безналичные деньги в данном случае следует поставить в кавычки.

Во всех отраслях экономики (не только группе А, но и группе Б) были установлены не рыночные, а распределительные отношения. Речь идет о тех самых распределительных отношениях, которые сегодня уничижительно называют «административно-командной экономикой». Но это распределение не было проявлением волюнтаризма, оно осуществлялось на основе пятилетних и годовых планов развития народного хозяйства. А планы разрабатывались на основе межотраслевых балансов.

Ключевыми ведомствами, участвовавшими в организации распределения ресурсов, были Госплан, Минфин, Госснаб, Государственный банк СССР. В «Экономических проблемах социализма в СССР» (1952 г.) Сталин четко сформулировал суть «сталинской экономики»:

«Можно ли рассматривать средства производства при нашем социалистическом строе, как товар? По-моему, никак нельзя».

Во время обсуждения указанной сталинской работы 15 февраля 1952 года экономисты опять затронули этот ключевую проблему, задав вопрос:

«Являются ли у нас средства производства товарами? Если нет, то как объяснить применение хозрасчета в отраслях, производящих средства производства?»

Вот что ответил Сталин:

«Наши средства производства нельзя расценивать как товары по существу. Это – не предметы потребления, питания (как, например, хлеб, мясо и т. д.), которые поступают на рынок, которые покупает, кто хочет. Средства производства мы собственно распределяем. Это не товар в общепринятом смысле, не тот товар, который существует в капиталистических условиях. Там средства производства являются товарами».

«Корпорация СССР»

В своих выступлениях и статьях Сталин более подробно растолковывал, почему средства производства не могут быть товаром. Они распределяются государством лишь среди своих предприятий. Они не продаются даже колхозам, которые имели иную форму собственности (трактора и сельскохозяйственные машины передавались не непосредственно колхозам, а государственным машинотракторным станциям – МТС). Государство как единый и единственный собственник средств производства после передачи их тому или иному предприятию ни в какой мере не теряет права собственности на средства производства. А директора предприятий, получивших от государства средства производства, – лишь уполномоченные государства, отвечающие за сохранность средств производства и их использование в соответствии с планами развития народного хозяйства.

В общем «экономика Сталина» по своему устройству отчасти напоминает крупнейшие национальные и транснациональные корпорации, состоящие из множества подразделений, между которыми нет обычных «рыночных» отношений. Они являются ярким примером «административно-командной экономики», т. к. распределение ресурсов между подразделениями осуществляется на основе решений, исходящих из руководящего центра (штаб-квартиры). Учет перемещения ресурсов внутри корпорации осуществляется на основе так называемых «трансфертных» цен, которые могут иметь мало общего с рыночными ценами. Все заточено на максимизацию «интегрального» результата. Принципиальная разница между «корпорацией СССР» и обычной капиталистической корпорацией состоит в том, что первая «заточена» на реализацию неких «высших» целей (социальных, военных, научно-технических, культурных), а вторая во всех случаях своей целью имеет получение максимальной прибыли для своего хозяина или группы акционеров. Подобно тому, как выпадение хотя бы одного из подразделений корпорации из административно-командной вертикали может нанести большой урон всей корпорации, так и в «корпорации СССР» появление любых очагов «товарно-денежных отношений» могло привести к трудно прогнозируемым последствиям. Такова была строгая, а где-то даже жесткая логика «сталинской экономики». Пожалуй, единственным исключением из жестких правил «сталинской экономики» была внешняя торговля. Если продукция отраслей группы А экспортировалась, то она становилась товаром, который имел рыночную цену. Но этот очаг «товарно-денежных отношений» был надежно изолирован от всей экономики благодаря государственной монополии внешней торговли и государственной валютной монополии.

Кстати, опыт «сталинской экономики» внимательно изучали за границей. Особенно в Японии. Он был, в частности, учтен при организации крупнейших японских корпораций. Хорошо известно, что корпорации «страны восходящего солнца» существенно отличались от корпораций США и Западной Европы. Во всех учебниках менеджмента 1970-х гг. обращалось внимание на то, что в японских корпорациях царил дух так называемого «патернализма». Тысячи, а иногда и десятки тысяч людей чувствовали себя членами одной большой семьи, во главе которой были высшие руководители корпорации, заботившиеся о своих подчиненных. Существовали социальные гарантии, практика пожизненного найма, связь корпорации с вышедшим на пенсию работником. С другой стороны, сотрудники работали на совесть, потому что чувствовали, что каждый на своем месте, в своем подразделении участвует в общем деле, трудится на интегральный результат (пусть это даже прибыль). Не было той поляризации доходов высшего и низового звена, которая сегодня является вопиющей в любой крупной корпорации. Процедуры определения уровня зарплаты были простыми и понятными любому работнику, каждый понимал, что получает по труду, существовала атмосфера социальной справедливости. Всячески поощрялись различные рационализаторские предложения со стороны сотрудников всех подразделений. Сами японцы не раз признавали, что внедрявшиеся в стране государственное и корпоративное планирование, корпоративный менеджмент, государственное регулирование цен, государственный контроль над внешней торговлей