Вожди в законе (СИ) - Фельштинский Юрий Георгиевич

Оказалось, что на деньги "одного русского барона" была основана "Антибольшевистская лига". Руководил Лигой фон Тичка. Именно Лиге принадлежала попытка неудачного покушения на Либкнехта и Люксембург в первой половине декабря 1918 года. С разрешения городского Совета в январе 1919 года в Берлине гвардейским кавалерийским дивизионом защиты, участвовавшем в аресте и убийстве Либкнехта и Люксембург, было занято здание Эден-отеля, причем указывалось, что именно там будет располагаться служба помощи социал-демократии, так называемая "Секция 14".

В 1922 году, при рассмотрении дела Тички, было установлено, что руководили "Секцией 14" Шейдеман с Георгом Скларцем, что вознаграждение в 100.000 марок действительно ими было объявлено. Вот что показали под присягой сотрудник "Секции 14" Хассель, бухгалтер секции Зоненфельд и офицер Красник: "Фриц Хенк — племянник Шейдемана, уверенно говорил нам об имеющейся премии за головы и о том, что вся сумма находится в его распоряжении". На суде это было также подтверждено целой группой сотрудников правления Рейхстага.

Приказ об убийстве Либкнехта и Люксембург был отдан устный. В нем было сказано, что Люксембург и Либкнехт должны быть доставлены в отель живими или мертвыми и что те, кто это сделают, получат 100.000 марок. Сыщики гонялись за обоими революционерами, соревнуясь друг с другом. Человек, координировавший их действия, сидел в комендатуре. Это был прокурор Вайсман, который в январские дни получил от Эберта назначение на должность государственного секретаря.

На этих достаточно неприятных для германских социал-демократов выводах и остановилось следствие. Всем было ясно, что лица, причастные к покушению 9-10 декабря 1918, скорее всего ответственны и за убийство, состоявшееся 15 января 1919 года. Но к организации убийства Либкнехта и Люксембург 15 января был причастен, видимо, еще один человек — большевик Карл Радек. К такому выводу пришел брат Карла Либкнехта — Теодор, известный германский социал-демократ, адвокат, занимавшийся многие годы неофициальным расследованием убийства.

Собранные Теодором материалы об убийстве брата погибли во время одной из бомбардировок Германии в ноябре 1943 года(21). Возвращаться к этому вопросу Теодор, очевидно, не собирался. Но в 1947 году известный русский историк и собиратель архивов Б. И. Николаевский написал Теодору Либкнехту письмо. Николаевского интересовала совсем другая тема, в те годы непопулярная и опасная. Он безуспешно пытался доказать, то, что сегодня хорошо известно: виднейший швейцарский революционер социал-демократ Карл Моор был агентом германского правительства и работал под кличкой "Байер":

"Имя Карл Моор мне хорошо знакомо. Он был агентом немецкой военной разведки и в последние годы был связан с полковником Николаи. Я слышал, что он играл какую-то роль в швейцарском рабочем движении, но меня интересует следующее: у меня есть информация от абсолютно надежных людей, что это Карл Моор в свое время (в 1917 г.) связал Ленина с немцами и устроил проезд большевиков через Германию. С другой стороны, он был также связан с Карлом Радеком и связал Радека с полковником Максом Бауэром, когда тот был арестован в феврале 1919 года в Берлине. У меня есть все основания предполагать, что ваш брат Карл встречался с Радеком и Карлом Мором незадолго до своего последнего ареста и очень серьезно поссорился с Карлом Мором"(22).

В ответ на это Теодор Либкнехт сообщил Николаевскому сведения, которые следует назвать сенсационными и в которые отказался поверить даже Николаевский — о роли Радека в убийстве Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Писем Либкнехта к Николаевскому, посвященных именно этому вопросу, в архиве Николаевского в Гуверовском институте обнаружить не удалось (сама переписка между ними довольно обширна, но касается главным образом Карла Маркса). Нет этих писем и в архиве Т. Либкнехта в Международном институте социальной истории в Амстердаме. Николаевский пробовал найти письма Теодора Либкнехта в своем архиве, но безуспешно. "Никак я не могу найти старые письма Теодора Либкнехта, который мне писал о роли Моора (и Радека) в убийстве его брата", — писал Николаевский М. Н. Павловскому, современнику и исследователю темных страниц большевистской истории, занимавшемуся в тот период германо-большевистскими связями времен первой мировой войны, 24 марта 1962 года(23). Однако упоминания об этой переписке имеются в письмах Николаевского к третьим лицам. Поскольку это единственные юридические улики против Радека, хотя и их следует считать косвенными, приведен многочисленные и обширные выдержки из переписки Б. И. Николаевского, посвященные этому отнюдь не банальному сюжету.

Добавим, что Николаевский далеко не сразу прислушался и поверил рассказам Теодора Либкнехта. О личной нелюбви Радека к Розе Люксембург, до революции настоявшей на исключении Радека из польской и германской социал-демократической партии, Николаевский знал. Но как раз это и могло быть причиной слухов. 1947 год был не лучшим моментом для сенсаций такого рода. Погибший в чистках Радек считался жертвой режима Сталина. Доказательств у Теодора Либкнехта не было — только рассказ убегающего от преследования брата. К конце концов, Карл Либкнехт мог ошибиться, предательство Радека могло мерещиться. Николаевский замолчал — на десять лет. Лишь после смерти самого Теодора, после смерти Сталина, после разоблачений ХХ съезда, наконец, после публикации в 1956, 1957 и 1958 годах документов, раскрывающих связи в годы первой мировой войны большевиков (в том числе Радека), с одной стороны, и кайзеровского правительства и его агентов (прежде всего Парвуса), с другой, — Николаевский стал упоминать в письмах третьим лицам о выводах Теодора Либкнехта.

Первое такое упоминание относится, видимо, к 1957 году. Вот что писал Николаевский бывшему руководителю французской компартии Б. К. Суварину:

"Много говорил на эти темы с Теодором Либкнехтом (покойным), кот[орый] считал и Радека, и особенно Карла Моора агентами нем[ецкого] штаба. Уверял меня, что к такому же выводу о Радеке пришел и Карл Либкнехт, с которым у Теодора был на эту тему разговор при последней встрече. Карл, по словам Теорода, был совершенно подавлен информацией, которую он когда-то от кого-то — Теодор не знал, от кого, — получил. Наиболее опасным Теодор считал Моора"(24).

Три года спустя Николаевский писал о том же Ричарду (Г. И.) Враге, работавшему в 1934-35 годах в польской разведке:

"О Радеке нужно говорить особо. Теодор Либкнехт мне рассказывал, что Карл Либкнехт в их последнюю встречу (накануне ареста Карла), говорил ему, что он узнал о Радеке, который тогда только что приехал нелегально из Москвы, чудовищные вещи'', о которых обещал рассказать во время следующей встречи. Этой встречи не было, и Теодор считал, что Радек предал Карла. Вообще Теодор собирал материал о секретах немецкого штаба, у меня должны быть его письма (если не погибли…) […] Знаете ли Вы что-либо о роли Карла Моора? Теодор Либкнехт считал его главным агентом немецкой армии в рядах социалистов"(25).

16 ноября 1961 года темы Моора и Радека Николаевский коснулся в переписке с Павловским:

"Карл Моор был старым немецким агентом (кажется, по линии военной), о которой мне много рассказывал Теодор Либкнехт (брат Карла). В протоколах ЦК большевиков имеется пункт о том, что ЦК отказался принять от него деньги, считая их происхождение сомнительным. Моор выдавал себя за богатого человека и давал деньги (по мелочам) нуждавшимся эмигрантам, но вел себя плохо во всех отношениях, и к нему относились с огромным недоверием. В 1921-22 действительно был в Москве, просил возместить ему те деньги, которые он раньше давал лично разным большевикам, и, кажется, что-то получил. Но отношение к нему было самое скверное (было что-то вроде расследования над ним за развращение комсомолок). В Берлине было у него острое столкновение с левыми коммунистами, которые чуть ли не в печати объявляли его агентом рейхсвера. Вы должны знать, что старые связи большевиков с немецкой военной секретной службой перешли по наследству к райхсверу. Теодор Либкнехт (мы с ним были дружны), считал, что Радек ответственен за гибель Карла Либкнехта (Теодор мне рассказывал о своем последнем разговоре с Карлом Либкнехтом, который сказал, что он убедился в сношениях Радека с райхсвером, но подробностей не мог передать, так как беседа велась на ходу, на улице). Связи райхсвера с большевиками вообще и связи периода 1928-33 г.г. в особенности, это в основе старые связи первой войны. 1909-10 г.г. я ставлю как начало, ибо в это время начались связи польских социал-демократов из оппозиции (Ганецкий, Уншлихт и др.) с, пилсудчиками'', которые строили, польские легионы''. К 1910-11 годам относится разрыв Ленина с официальным правлением (Тышко, Роза Люксембург), которые были против заигрывания со штабами (еще в 1904 г. Р. Люксембург предупредила совет партии РСДРП о японских деньгах у финнов, которые созывали так называемую парижскую конференцию революционных и оппозиционных партий (и именно поэтому РСДРП не была тогда в Париже) и дружба с оппозицией Ганецкого и др. Ганецкий это главный махер и переезда Ленина в Краков и всего последующего(26).