Когда он получает - Габриэль Сэндс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В мире, который она не выбирала. Мир, в который я затащил ее, пинающуюся и кричащую.
И вот теперь она здесь, борется за свою жизнь на больничной койке.
Со мной она никогда не будет в полной безопасности.
Одно дело — выбирать эту жизнь с широко открытыми глазами, как это сделала моя мама, решив, что мужчина, которого она любила, стоит риска.
Но Блейк этого не выбирала.
Ее слова звучат у меня в ушах.
— Иногда я просыпаюсь утром и чувствую, что тону. У меня нет ни власти, ни самостоятельности. Ты заставил меня выйти за тебя замуж. Ты заставил меня прийти в этот мир, и даже после нескольких недель попыток я все еще не знаю, как это сделать.
Как я мог так поступить с ней, с человеком, которого я люблю больше всего на свете?
Я не знаю. Но я знаю, что больше не могу так поступать.
Если она справится с этим, я должен буду отпустить ее.
ГЛАВА 34
БЛЕЙК
Когда я просыпаюсь, все болит.
— Блейк?
Это похоже на Неро, но это не может быть он. Он не мог так быстро разделаться с людьми Пахана.
Мои пальцы дергаются в поисках пистолета, который, должно быть, выскользнул из моей руки, когда я упала. Вместо этого они обхватывают мягкую ткань.
Где я?
Я открываю глаза, и свет ослепляет. Я застонала. Что-то рядом пищит.
Я моргаю, пока яркость не притупляется настолько, что я могу видеть.
В фокусе оказывается лицо Неро.
— Черт, — вздыхает он, его голос срывается. — Слава Богу, мать твою!
Он прижимается губами к моему лбу, бровям, щекам. Его руки обхватывают мои, теплые и успокаивающие. — Ты даже не представляешь, как я за тебя волновался.
Я смотрю мимо него, сбитая с толку. Что это за место? Стены абсолютно белые, голые, за исключением часов, тикающих над дверью, но на подоконнике выстроились цветы. Рядом со мной ритмично пищит аппарат, а к руке примотана трубка.
Больница.
Я сглатываю. В горле сухо и сыро. Вспышки воспоминаний настигают меня. Вспоминается, когда я в последний раз просыпался в подобном месте. Авария с мотоциклом произошла много лет назад, но я до сих пор отчетливо помню ее последствия. Пульсирующую боль в затылке. Гипс на моей ноге безумно чешется. Мама плакала у моей кровати, а отец просил ее заткнуться и не устраивать сцен.
— Солнышко, как ты себя чувствуешь?
Большой палец Неро нежно проводит по моей руке.
— Как я здесь оказалась?
Мысленно я все еще в той ванной, пол прокручивается под ногами, Екатерина направляет на меня пистолет.
Боль.
Потом красное, так много красного.
Я смотрю на себя снизу вверх, но под больничным халатом и одеялом не вижу живота.
Я пытаюсь сесть.
Уф. Большая ошибка.
Неро вскакивает на ноги, его руки лежат на моих плечах. — Осторожно, детка.
Я дышу сквозь резкую боль, а мои глаза перебегают на мониторы рядом со мной. На экранах пульсируют цифры и графики, но для меня это всего лишь загадочные символы. Хотелось бы мне знать, что они означают.
— Сколько времени прошло? — спрашиваю я шепотом.
— Два дня.
Два дня. Кажется, что всего несколько секунд назад я держала в руках пистолет, а мой палец лежал на спусковом крючке.
— Пахан мертв?
— Да.
— Тогда вы — капо Ферраро.
— Да.
В его тоне нет радости. Даже облегчения от того, что он получил повышение. Это потому, что он беспокоится обо мне? Или дело в чем-то другом?
Я замечаю повязку на его руке. — Ты поранился?
— Ничего страшного. Просто царапина, которая быстро заживет. — Он мягко улыбается мне. — Ты спасла нам обоим жизнь.
— А как же Екатерина?
Челюсть Неро твердеет. — Ее больше нет.
Ушла. В смысле умерла. В смысле… я убила ее.
Я убила кого-то.
Осознание этого бьет в живот, а затем накатывает такая сильная тошнота, что я стону.
— Я вызову врача, — говорит Неро.
Те моменты в ванной прокручиваются в моей голове как кошмарный сон. Я прикусываю внутреннюю сторону рта и чувствую вкус меди. О Боже. Что я наделала?
Я убийца. Я забрала чью-то жизнь.
Это не похоже на правду. Это не похоже на то, на что я способна, но это правда. Неоспоримая и холодная.
Я нажала на курок.
Этого уже не вернуть. Я никогда не стану прежней. Да и как я могу быть прежней? Я совершила немыслимое.
Дверь распахивается, и на пороге появляется человек в медицинской одежде.
— Привет, Блейк, — говорит доктор. — Как вы себя чувствуете?
Я прижимаю руку к губам. — Как будто меня вот-вот стошнит.
— Это нормально после анестезии, — объясняет доктор, переходя к проверке мониторов. — Вы можете чувствовать тошноту, головокружение и дезориентацию в течение нескольких дней, пока ваше тело не приспособится.
Дело не в анестезии. Дело в том, что я сделала то, на что никогда не думала, что способна, и среди шока, растерянности и страха не хватает одной эмоции.
Вины.
— Вам больно?
Я моргаю и заставляю себя ответить на его вопрос. — Живот.
— Я подберу вам обезболивающее. — Он тянется к капельнице и осторожно поворачивает циферблат. — Нам пришлось извлечь пулю. К тому времени, как вы приехали, вы потеряли более полутора литров крови.
— Когда она сможет пойти домой? — спрашивает Неро, его голос напряжен.
— Я бы хотел оставить ее здесь еще на пять дней, по крайней мере, поскольку нам нужно наблюдать за ней на предмет возможных инфекций. Кроме того, я хочу убедиться, что у нее не будет повторного кровотечения.
Пять дней? После аварии на мотоцикле меня выписали на следующий день. Наверное, потому что у нас не было страховки, а отец не хотел оплачивать мой уход из своего кармана.
Неожиданно на глаза навернулись слезы. Если бы он знал, что я сделала, чтобы выжить… У меня такое чувство, что он бы гордился мной.
Меньше всего мне хотелось вести себя так, чтобы мой дерьмовый отец гордился мной.
Доктор уходит.
Неро снова берет меня за руку и говорит что-то о том, что мне не нужно ни о чем беспокоиться. Что я в безопасности. Что скоро я выберусь отсюда.
Но его слова не приносят никакого утешения. Я держу глаза закрытыми, рот плотно закрытым, пока темнота не затягивает меня обратно под землю.
* * *
Неро не спит. Следующие несколько дней, как только я просыпаюсь, он тут как тут, присматривает за мной со стула, стоящего
