Гордость и предубеждение - Джейн Остен

Отношение Уикхема к жене оказалось именно таким, как Элизабет ожидала. Его нельзя было даже сравнить с привязанностью, которую испытывала к своему мужу Лидия. Первый же взгляд на них подтвердил предположение, что побег вызван скорее ее чувствами, нежели его. И Элизабет не могла бы объяснить, как Уикхем, не будучи сильно увлечен Лидией, вообще решился на этот шаг, если бы не знала о расстройстве в его денежных делах, из-за которого он должен был покинуть Брайтон. При таких обстоятельствах Уикхем отнюдь не был тем человеком, который мог устоять перед соблазном захватить кого-то с собой.

Лидия была от него без ума. Она пользовалась любым поводом, чтобы назвать его своим «дорогим Уикхемом». Он не имел себе равных. Все на свете ему удавалось лучше всего. И она нисколько не сомневалась, что ни один стрелок в стране не сможет больше его настрелять птиц первого сентября[36].

Как-то раз, вскоре после приезда, сидя утром в обществе двух старших сестер, Лидия сказала, обращаясь к Элизабет:

— А ведь ты еще не знаешь, как мы поженились. Когда я говорила про это маме и сестрам, ты куда-то исчезла. Рассказать тебе, как все происходило?

— Пожалуй, не стоит, — ответила Элизабет. — Чем меньше мы будем вспоминать об этих вещах, тем лучше.

— Фу, какая ты странная! Я тебе непременно расскажу все по порядку. Нас поженили в церкви святого Климента — дом, где жил Уикхем, находится в этом приходе. Всем полагалось собраться к одиннадцати. Я должна была ехать с дядей и тетей, а остальные — встретить нас перед церковью. Когда наконец наступил понедельник, я безумно волновалась — все чудилось, словно что-то случится, свадьбу отложат и я останусь ни с чем. А тут еще, пока я одевалась, эти тетушкины разговоры и поучения. Будто она проповедь читает! Правда, до меня доходило не больше одного слова из десяти. Ты сама понимаешь, я могла думать только о моем дорогом Уикхеме: до смерти хотелось угадать — наденет ли он синий мундир?

Так вот, в десять, как всегда, мы уселись за завтрак. Мне казалось, он никогда не кончится. Дядюшка и тетушка, должна тебе, кстати, признаться, обращались со мной, пока я у них жила, из рук вон плохо. Поверишь ли, за две недели я ни разу не выбралась из дому. Ни одного визита, развлечения или чего-то еще! В Лондоне, правда, было довольно пусто, но ведь Малый театр[37] оставался открытым. И можешь себе представить, когда подали наконец карету, дядю как раз вызвал по делу этот ужасный мистер Стоун. Ты ведь знаешь, когда они сойдутся вдвоем, конца не дождешься. Я была в отчаянии, просто не знала, что делать, — дядя должен был быть моим посаженым отцом, а если бы мы опоздали, в этот день нас бы не поженили. К счастью, через десять минут дядя освободился, и мы поехали. Потом-то я сообразила: если бы он и задержался, ничего можно было не откладывать, потому что его вполне мог заменить мистер Дарси.

— Мистер Дарси? — повторила Элизабет в крайнем изумлении.

— Ну конечно. Он должен был прийти с моим дорогим Уикхемом. Ах, боже мой, я забыла! Об этом же нельзя говорить! С меня взяли честное слово. Что скажет Уикхем? Это же тайна!

— Если это тайна, — сказала Джейн, — то не говори больше ни слова. Можешь быть уверена, я не стану ее у тебя выпытывать.

— О, конечно, — согласилась Элизабет, сгорая от любопытства. — Мы не зададим тебе никаких вопросов.

— Спасибо, девочки, — сказала Лидия. — Если бы вы вздумали меня расспрашивать, я бы все выболтала. И мой дорогой Уикхем страшно бы на меня разозлился.

Чтобы избавить себя от столь сильного соблазна, Элизабет сочла за лучшее немедленно удалиться.

Но оставаться в неведении было совершенно невыносимо. Во всяком случае, она не в силах была удержаться от попытки разузнать хоть какие-то подробности. Мистер Дарси присутствовал на свадьбе ее сестры! Это была как раз та обстановка и те люди, с которыми у него не было ничего общего и которые не могли вызывать у него ни малейшего интереса. Предположения о том, что бы это могло означать, самые смелые и причудливые, не выходили у нее из головы. Но ни одно из них не казалось ей правдоподобным. Те, которые были для нее наиболее лестными и выставляли его поведение в особенно благородном свете, казались ей наиболее невероятными. Она не могла больше выносить такую неопределенность. И, схватив листок бумаги, она тут же написала несколько слов миссис Гардинер, умоляя ее объяснить оброненную Лидией фразу, если только это совместимо с предполагаемой тайной.

«Вы легко можете себе представить, — писала она, — насколько мне любопытно узнать, каким образом человек, ни с кем из нас не связанный и почти чужой для нашей семьи, мог оказаться среди вас в подобную минуту. Ради бога, напишите сразу и объясните мне все, если только по каким-нибудь бесспорным причинам это не должно быть, как думает Лидия, от меня скрыто. В последнем случае мне придется навсегда остаться в мучительном неведении».

«Впрочем, как бы не так, — добавила она про себя, заканчивая письмо. — И если, любезная моя тетушка, вы не раскроете правды по-хорошему, я, чтобы ее выведать, буду вынуждена прибегнуть к хитростям и уловкам».

Деликатность и особое чувство такта не позволили Джейн поговорить с Элизабет о словах, случайно брошенных Лидией. Элизабет была этому рада. До того, как выяснится, сможет ли она получить разъяснения от тетушки, она предпочитала обходиться без поверенного.

ГЛАВА Х

К радости Элизабет, ответное письмо пришло без промедления. Едва получив его, она поспешила в небольшую рощу, где ее меньше всего могли потревожить, и уселась на одной из скамеек, предвкушая несколько счастливых минут. В самом деле, письмо было настолько обширным, что не могло заключать в себе просто отказ удовлетворить ее любопытство.

«Грейсчёрч-стрит, 6 сентября

Дорогая племянница, только что получила твое письмо. Предвидя, что не смогу сжать до нескольких строк то, что мне необходимо тебе сообщить, я решила пожертвовать для ответа целым утром. Признаюсь, твое обращение застигло меня врасплох. Я не ожидала ничего подобного. Пожалуйста, не думай, что оно сколько-нибудь меня рассердило, — просто я никак не предполагала, что ты можешь задать мне такой вопрос. Если ты предпочитаешь меня не понимать, прости мою бестактность. Твой дядя удивлен не меньше моего, — только уверенность, что ты причастна ко всем происходившим событиям, позволила ему сделать то, что он сделал. Но если ты и правда ничего не знаешь и ни к чему не имела отношения, мне следует выразиться яснее. В тот самый день, когда я вернулась домой из Лонгборна, твоему дяде нанес визит неожиданный посетитель. Придя к нам, мистер Дарси провел с дядей наедине несколько часов. Их разговор к моему приезду уже закончился, так что мне совсем не пришлось страдать от любопытства, которое тебя, видимо, подвергло столь длительному испытанию. Целью его прихода было сообщить мистеру Гардинеру, что ему удалось обнаружить местопребывание твоей сестры и мистера Уикхема. Он также смог повидаться и поговорить с обоими: с Лидией один, а с Уикхемом — несколько раз. Насколько я поняла, он покинул Дербишир на следующий же день после нашего отъезда оттуда и прибыл в Лондон, чтобы выследить беглецов. Свой поступок он объясняет тем, что это, дескать, из-за него низость Уикхема не подверглась разоблачению, которое предостерегло бы достойных молодых леди от опасности им увлечься и довериться подобному человеку. Великодушно считая причиной всего происшедшего свою ложную гордость, он признает, что прежде находил ниже своего достоинства раскрыть перед миром обстоятельства, которые относились, казалось бы, к нему одному. Люди должны были знать, с кем им приходится иметь дело. Поэтому мистер Дарси счел своим долгом вмешаться и попытался исправить зло, причиненное при его попустительстве. Если он руководствовался также и другими побуждениями, я не считаю, что это можно поставить ему в упрек. Он провел в городе несколько дней, прежде чем ему удалось разыскать беглецов. Но в его розысках ему могли помочь некоторые не известные нам обстоятельства. И сознание этого своего преимущества было еще одной причиной, побудившей его отправиться вслед за нами. Существует некая дама по имени миссис Янг, служившая прежде гувернанткой при мисс Дарси и отстраненная от этой должности за какой-то проступок, о котором мистер Дарси предпочел умолчать. С тех пор она добывает средства к существованию, сдавая меблированные комнаты в большом доме, приобретенном ею на Эдвард-стрит. Как было известно мистеру Дарси, дама эта близко знакома с Уикхемом. Поэтому тотчас по приезде в город мистер Дарси отправился за сведениями к миссис Янг. Он смог добиться от нее того, что ему было нужно, только два или три дня спустя. По-видимому, она не соглашалась без внушительного подкупа пренебречь оказанным ей доверием, так как на самом деле прекрасно знала о местонахождении ее приятеля. Уикхем и вправду сразу по прибытии в Лондон явился прямо к ней и здесь бы и остался, если бы только у нее была для него свободная комната. В конце концов наш добрый друг все же вырвал у этой особы требовавшиеся ему сведения. Выяснилось, что они остановились на *** стрит. Он повидал Уикхема и после этого добился свидания с Лидией. По его словам, при этой встрече он прежде всего хотел убедить ее отказаться от своего позорного положения и вернуться к родным, как только они будут готовы ее принять. При этом он предложил ей возможное содействие. Лидия, однако, была полна решимости остаться там, где находилась. Ей не было никакого дела до родственников, она не желала от них никакой помощи и даже слышать не хотела о том, чтобы расстаться с Уикхемом. Она была уверена, что рано или поздно они поженятся, и вовсе не придавала сколько-нибудь серьезного значения тому, когда именно это произойдет. При таком ее взгляде на вещи он рассудил, что не остается другого выхода, как договориться об их бракосочетании и всячески ускорить это событие. Из первой беседы с Уикхемом он понял, что женитьба вовсе не входила в намерения молодого человека, который признался, что весьма обременительные долги чести вынудили его покинуть полк, и не постеснялся свалить все злосчастные обстоятельства побега Лидии на ее легкомыслие. Он собирался уйти в отставку и имел весьма туманное представление о своем будущем. Предполагалось, что он куда-нибудь уедет, хотя отнюдь не было известно, куда именно. Вместе с тем было ясно, что у него нет никаких средств к существованию. Мистер Дарси поинтересовался причинами, из-за которых он сразу не женился на твоей сестре. Хотя мистера Беннета нельзя считать очень богатым человеком, он все же мог бы в какой-то мере оказаться ему полезным и эта женитьба отразилась бы выгодно на его положении. Но ответ Уикхема на этот вопрос свидетельствовал, что молодой человек лелеял надежду поправить свои дела основательно с помощью женитьбы в новых местах. При таких обстоятельствах ему, однако, трудно было устоять против соблазнительного предложения, которое могло его выручить сразу. Они встретились не один раз — столько всего необходимо было обсудить. Уикхем, разумеется, запросил больше того, на что мог рассчитывать, но в конце концов ограничился разумными требованиями. Как только между ними была достигнута договоренность, мистер Дарси тотчас же поспешил ознакомить с положением дел твоего дядю и зашел на Грейсчёрч-стрит вечером накануне моего приезда. Однако ему не удалось застать мистера Гардинера. А из ответов прислуги он узнал, что твой отец все еще находится здесь, но должен уехать на следующее утро. Считая, что с ним ему будет не столь легко объясниться, как с мистером Гардинером, он охотно отложил свой визит до отъезда мистера Беннета в Лонгборн. Он не назвал своего имени, и до следующего дня было известно только, что некий господин наведывался к дяде по делу. В субботу он явился опять. Твоего отца уже не было[38], дядя находился дома, и, как сказано было выше, между ними произошел весьма продолжительный разговор. В воскресенье они встретились снова, и тогда мне тоже довелось его повидать. Но обо всем договориться они смогли только в понедельник, после чего в Лонгборн немедленно был отправлен нарочный. Наш гость оказался очень упрямым человеком. Думаю, Лиззи, что истинным недостатком его характера в конце концов является именно упрямство. В разное время ему приписывались различные пороки. Но этот порок присущ ему на самом деле. Все, что еще предстояло сделать, должно было быть сделано только им самим, хоть я убеждена (говорю вовсе не для того, чтобы заслужить благодарность, и поэтому, пожалуйста, ни слова об этом), что твой дядя охотно бы взялся за дело сам. Они спорили между собой по этому поводу гораздо больше, чем того стоили девица и молодой человек, к которым эти споры относились. Но в конце концов дяде пришлось уступить, и, вместо того чтобы оказаться полезным своей племяннице, он, вопреки своему желанию, вынужден был только изобразить благодетеля, не будучи им на самом деле. И я искренне убеждена, что полученное от тебя сегодня утром письмо весьма его обрадовало, так как потребовало разъяснений, которые избавляют его от не принадлежавших ему лавров и отдают их лицу, заслуживающему их на самом деле. Но, милая Лиззи, все это не должно пойти дальше тебя и, в крайнем случае, дальше Джейн. Ты, я думаю, достаточно хорошо знаешь, что было сделано для жениха и невесты. Следовало выплатить его долги на общую сумму, наверно, далеко перевалившую за тысячу фунтов. Другая тысяча, вместе с ее собственной, была положена на имя Лидии. А для него был куплен патент. Причину, по которой все это взял на себя мистер Дарси, я уже назвала тебе раньше. Только по его вине, из-за его бездействия и недостаточной дальновидности характер Уикхема выступал в столь ложном свете и он мог пользоваться всеобщим вниманием и расположением. Быть может, в этом и содержится крупица истины. Однако, несмотря на прекрасные рассуждения, ты, моя дорогая Лиззи, можешь быть абсолютно уверена, что дядя ни за что бы с ними не согласился, не будь он убежден в особой заинтересованности мистера Дарси в этом деле. Когда все вопросы были разрешены, мистер Дарси вернулся к своим друзьям, еще остававшимся в Пемберли. Но при этом было условлено, что он снова прибудет в Лондон в день бракосочетания, с тем чтобы полностью закончить денежные дела. Думаю, я рассказала теперь решительно все. Это сообщение, как я поняла из твоего письма, должно тебя сильно удивить. Надеюсь все же, оно не вызовет твоего неудовольствия. Лидия переселилась к нам, и Уикхем получил постоянный доступ в наш дом. Он был точно таким же, каким я его знала в Хартфордшире. Но я ни за что не стала бы говорить тебе о своем недовольстве поведением в нашем доме невесты, если бы не поняла из письма, написанного Джейн в последнюю среду, что она ведет себя в Лонгборне точно так же, как и у нас, и потому это мое сообщение не может причинить тебе новой боли. Много раз я заводила с ней разговор, пытаясь самым серьезным образом объяснить ей непорядочность ее поведения и зло, которое она причинила своей семье.