Мать четырех ветров - Коростышевская Татьяна

«Сопровождение» хинского мага — ляшская княжна Агнешка Брошкешевич — смотрела на учителя абсолютно влюбленными глазами и участия в обсуждении не принимала. Я сначала удивлялась ее странному выбору, алькальд или Ванечка, в моем понимании, были более завидными кавалерами, чем мудрая Черепаха, но потом, кажется, поняла. Агнешка превыше всего в людях ценила ум, а уж чего-чего, а ума у Цая хватило бы на десяток более молодых благородных кабальеро.

— Ваня остается в Кордобе? — спросила я подругу. — Мне не удалось с ним сегодня поговорить.

Агнешка моргнула, будто очнувшись ото сна.

— Что? Ах, я тоже его не видела. После того как ты пробудила Источник, он не попадался мне на глаза.

— А Альфонсо? — тихонько спросила я. — Попрощались?

Щеки водяницы порозовели.

— Да. Дон ди Сааведра испросил у его величества отпуск и отправился в провинцию — залечивать сердечные раны.

— Понятно.

Фиолетовый зев портальных врат поглощал наших ратников одного за другим.

— Сударыня, — протянул мне руку Дракон, — вам следует спешиться.

— Как вам будет угодно, князь, — скромно потупила я очи, спрыгивая в объятия супруга. — Надеюсь, мы к утру доедем хотя бы до Шегешвара, а не будем разбивать лагерь каждые несколько лиг?

— Я над этим подумаю, — задумчиво рассматривая мою грудь, сообщил Влад. — Романские леса просто созданы для… гм… привалов.

Континент встретил нас неприветливо — мелким секущим дождем и холодным ветром. Глубокой ночью мы разбили лагерь на большой поляне. Взметнулись к небесам жаркие костры и скаты походных шатров. Михай, умудряющийся быть в десяти местах одновременно, руководил хозяйственными работами. Женщины к священнодействию не допускались. Когда я предложила свою помощь, меня вежливо — «как можно, господарыня!» — оттерли в сторону.

— Княжий шатер готов!

— Иди к себе, — тронула меня за руку Агнешка.

— Идем со мной, — попросила я. — Мне страшно одной оставаться. Как глаза закрою, сразу… мерещится всякое.

— Не бойся, — ласково улыбнулась девушка. — Там тебя ждет кое-кто.

— Кто?

— Ты будешь рада…

В шатре, согретом теплом жаровенки, меня ждала укрытая шкурами постель и бутыль «Красного элорийского». Первым делом я обрадовалась вину, нацедив себе в бокал на донышко, затем потянула ноздрями хвойный дымок, который курился, подымаясь к потолку, и только обрадовалась теплому одеялу…

В моей постели кто-то был! Я сдернула покрывало и вскрикнула.

Там спал абсолютно мне незнакомый пацан, лет пятнадцати на вид. Я тронула незнакомца за плечо. Мальчишка открыл глазищи, блеснувшие изумрудной зеленью, и широко зевнул.

— Лутонюшка! А я тебя ждал, ждал, да и прикорнул маленько.

— Ты кто?

— Не узнаешь? Это же я — Колобок.

— Дядюшка? Ты же в Источнике погиб! Как?

Я схватила друга в охапку, вертела во все стороны, рассматривая и не веря своему счастью.

— Желание я загадал, — обстоятельно рассказывал Колобок, стоически терпевший мои прикосновения. — Ну, когда Источник-то пробудился. Самое заветное желание — человеком стать. Вот оно и исполнилось. Деревянное тело у меня забрали, а это вот пожаловали.

— А почему сразу не признался?

— Меня Ванечка из дворца вытащил, когда там суматоха началась. Ваня у нас мужик здравый, он рассудил, что, ежели личность свою раскрою, меня живо маги элорийские в оборот возьмут. Так и буду до старости при храме да при университете подвизаться. А оно мне надо?

На голове новообретенного друга топорщился хохолок золотистых волос, а золотые веснушки рассыпались по щекам и на крыльях чуть длинноватого носа. Красавец станет, когда вырастет.

— А ведь правда, — кивнула я, вытирая мокрое лицо рукавом. — Такое свидетельство силы пятой стихии королю пригодилось бы.

— Ну, мы и решили, что надо на континент двигаться. Князь Влад наше желание поддержал.

— Значит, Влад про это знал?

И ни словечком мне, злыдень, не обмолвился, пока я покаянными слезами его грудь орошала.

Колобок хитро стрельнул глазищами по сторонам и заговорщицки шепнул:

— Подозреваю, что рассудочность Ванина в основном от Дракона и происходит. Только — тсс… Ивана обижать нельзя, а то мало ли…

— Что значит — мало ли? — возмутилась я. — Да ты никак, дядюшка, собираешься теперь до следующей старости у него на горбу ездить? Отпусти ты уже «племянничка» своего в вольное плаванье. Он большой уже, ему жениться пора!

— Жениться отказываюсь! — пробубнил ввалившийся в шатер Иван. — На абы ком не хотелось бы, а суженую свою я еще не встретил.

Богатырь наш был облачен в доспехи Драконьей своры, которые ему необычайно шли.

Потом прибежала Агнешка с Цаем, не отпускающим ее от себя ни на мгновение. Потом — Михай, расставивший посты, проверивший караулы и уставший.

Мы весело допили мою бутыль элорийского, братец Волчек куда-то метнулся и принес еще вина. Мы пели песни, травили байки и вообще приятно проводили время.

— А на кого мы с тобой, Лутоня, театр наш бросили? — спросил изрядно захмелевший Иван. — Неужто вот так вот, без хозяина, и останется?

— Ты за кого меня принимаешь? — прервала я на полуслове грустную песню о тяжкой женской доле. — Хотя… Я управляющего оставила, и на верфи и на другой присмотр. А про театр забыла! Я же думала, ты им займешься!

— Да я бы с радостью, — кручинился Иван. — Только дядюшка вот… Дядюшка без меня никуда.

Сам дядюшка в это время хлебал винище, не делая скидок на свой юный возраст, и влажными от любви к себе глазами пытался рассмотреть свое ослепительное изображение в крошечном ручном зеркальце. Из зазеркалья ему строила рожи Иравари.

— А давай его Зигфриду подарим, на свадьбу! — осенила Ивана мысль. — Скажем, что ежели семейная жизнь замучает, всегда будет, чем отвлечься.

— Вот и славно. А жена его будет счастлива, что отвлекается он балаганом, а не визитами в веселый дом.

На том и порешили, и опрокинули чарочку за то, что мы такие молодцы.

Потом веселье стало затухать. Агнешка с Цаем пустились в какие-то заумные рассуждения о тонкостях акупунктуры, Ваня с дядюшкой вполголоса строили планы на будущее, а я, притихшая, сидела в уголке, любуясь, как завивается спиралями дым от жаровенки.

— Утром прощаться с тобой будем? — подсел ко мне Михай.

— Да? — прикрывшись ладошкой, зевнула я. — Ты с нами в Арад не едешь?

— Это ты в Арад не едешь, — отбрил братец Волчек. — Влад решил, что мало вы в Кордобе отдохнули, продолжение планирует.

— А сейчас он где?

Михай пожал плечами.

— Точно не скажу. Дел, требующих его внимания, накопилась прорва. Скорее всего, твой суженый сейчас по всему континенту своими порталами скачет.

Я потерла пальцами виски. Ничего не понимаю. Влад не тот человек, чтоб о своих обязанностях забывать. Еще одно путешествие? Зачем?

Когда угли в жаровне уже едва тлели, а гости вповалку спали там, где настиг их сон, я выскользнула из шатра. Ветер дул северный, и я шепнула ему, чтобы помог, чтоб укрыл мой запах от вовкудлаков. Дружок не подвел, помогать в проказах ему нравилось.

Я углубилась в лес. Набухшие темнотой ели приняли меня как родную. Дождь давно перестал. Я сбросила туфли — их каблуки проваливались в мягкий грунт — и пошла босиком. Как только отыскалась тропинка, сбегающая с косогора к реке, дело пошло веселее. В густой аромат смолы вплетался запах близкой воды.

Я спустилась в низину, к белому молочному туману, к мерцающим огонькам ночных насекомых и залюбовалась лунной дорожкой, которая праздничным полотенцем расстилалась по воде.

А потом я сделала то, ради чего это ночное путешествие и затевалось — сняла с безымянного пальца обручальное колечко.

Раз, два, три…

— Ты с ума сошла? Мне пришлось беседу с канцлером Альбы сворачивать, думал, ты опять во что-то вляпалась! А ты, оказывается, пошалить решила?

Мой обычно бесстрастный муж просто пылал праведным гневом. Но, к счастью, я уже знала способ его погасить. Приподнявшись на цыпочки, я запечатлела на подбородке супруга поцелуй.

— Что случилось? — слегка оттаял повелитель.

— Ты не поставил меня в известность о своих планах. — Строгость слов смягчилась очередным поцелуем. — Я отправлюсь за тобой, куда бы ты ни решил, но…

Он обнял меня и прижал к себе крепко-крепко.

— В радости и горе, любовь моя, мы будем вместе. Помни об этом всегда.

— И куда теперь?

— В Рутению, к бабе Яге. Как преданный зять, я должен убедить ее, что достоин ее внучки.

— Она разозлится, проклинать тебя будет, наколдует еще всякого разного, — честно предупредила я.

— Ну ты же выступишь моей защитницей?

Я рассмеялась:

— Мои доводы бабуля в расчет принимать не привыкла, так что вы как-нибудь сами, князь. В ножки поклонитесь, загадки разгадаете. Ну вам же не впервой к рутенским девам свататься?