Ведьма - Юлия Мартыненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Николай схватился за голову и от бессилия застонал. Он чувствовал, как глубокое отчаяние терзает его душу на части. Покинув подвал, он снова пошел в кабинет. Надежда на выздоровление жены была такой призрачной и невесомой, что шансов на чудо не оставалось.
Как взять себя в руки, как вернуться к работе и выполнять свои обязательства, Николай не знал. Раз в несколько дней он заглядывал к Федору в конторку. На письма, доносы, на неотлагательные вопросы он отвечал кратко; иногда говорил, что ему все равно. Снова мир Николая, на этот раз построенный вместе с Русланой за годы супружества, трещал по швам и рушился. Снова Николай не понимал, с какого момента в его жизни взяло верх несчастье.
Поздней ночью того же дня, как состоялся разговор с Русланой, Николай отправился на кладбище. На ухоженных могилах отца и матери лежали цветы. Память помещика Николая Афанасьевича и его доброй супруги строго чтили.
Николай, в который раз преклонил колени перед могилами и задал вопрос, мучивший его все эти года:
– Почему вы покинули меня?
Молодой человек знал, что смерть не спрашивает, когда ей явиться. Но больше всего ему не хватало родителей, и боль, будто затихшая, снова вернулась. Никто, даже близкий друг Федор, ученый Тихон Гордеевич или служитель церкви отец Илларион не мог успокоить душу мужчины. Только отец и мать знали, что ему следует делать дальше, и унесли ответ с собой в могилу.
Опустившись челом до земли, Никола закрыл глаза. Он не придал словам Русланы должного значения, не представляя, что может быть хуже положения, сложившегося сейчас. В своем доме он был будто в гниющей тюрьме.
Минуя дом Рогожиных, Николай на этот раз ненадолго остановился. Слишком редко посещали его мысли о Варваре, так редко, что он почти позабыл о ней. Теперь и не вспомнить, что чувствовал он к этой девушке, какие слова говорил. Спроси его сейчас – кого бы выбрал он, зная наперед, что произойдет с ним и Русланой, Николай бы снова выбрал жену. Хоть жизни с ней не было, но и без нее не жить тоже.
На следующий день, хорошенько протрезвев после вчерашней попойки, Николай умылся и выпил чай. Он заглянул к Федору, чтобы завершить важные дела, а потом забрал у Катерины сына. Вместе они поднялись в кабинет, и тогда Николай спросил:
– Сынок, ты же знаешь, что маме нездоровится в последнее время?
Витя кивнул.
– Я вчера разговаривал с ней, и она очень хочет встретиться с тобой.
– Ура! – воскликнул Витя. – Я увижу мамочку!
– Да, сынок, только перед вашей встречей мне нужно кое-что тебе сказать. Мама сейчас сидит одна в темной комнате, потому что… – Николай запнулся, не зная, как лучше объясниться с сыном. – Потому что она сама так пожелала. Не пугайся, когда увидишь ее, мама похудела и выглядит уставшей. Но скоро она поправится и станет такой, какой была прежде.
После недолгой паузы Николай продолжил:
– А еще у мамы на руках железные браслеты, чтобы она не навредила себе и другим людям. Но ей не больно.
Витя внимательно слушал отца. В свои восемь лет он был невероятно умен и мог скрывать истинные чувства. Встречу с матерью он сильно ждал, но не показывал этого отцу. Выслушав родителя, он отправился играть в комнату матери. В назначенное время за ним пришел отец, и они спустились в подвал.
До заката оставалось менее часа. В подвале было слишком темно, пришлось зажечь свечи. Увидев мать, сидящую на полу, в сером потертом платье, ужасно худую и бледную, Витя закричал: «Мамочка», и бросился ей в объятия.
Руслана прижала сына к себе и, погладив его по голове, сказала:
– Сынок, наконец-то мы встретились. Я так скучала по тебе, мой родной.
Никола положил моток ниток у ног Русланы и поспешил удалиться. Теперь мать и сын остались одни.
– Ты у меня уже такой взрослый, – сказала Руслана, не прекращая обнимать сына. – Не могу поверить, что в следующем году тебе исполнится девять лет. Как ты думаешь, это много?
– Охранять и защищать тебя, мамочка, я могу уже сейчас! – с гордостью воскликнул Витя.
– Нет, – сказала Руслана, – это я должна оберегать тебя. А ты, когда вырастишь, будешь беречь свою любимую женщину, как папа меня.
– Отец не обижает тебя, мама? – спросил Витя, глядя матери прямо в глаза.
– Нет, конечно! – поспешила заверить сына мать. – Он любит меня очень-очень сильно.
– Тогда почему ты сидишь здесь, а не в своей комнате? Почему мы не гуляем во дворе, как раньше?
– Потому что пришло время мне быть здесь. Случается так, что нужно жертвовать собой, чтобы спасти родных людей.
– Мам, ты ведь не злая, да?
– Для тебя я самая добрая на свете, – Руслана улыбнулась. – Помнишь, я раньше рассказывала тебе сказки? Хочешь, я буду рассказывать их снова?
– Да, мне очень нравились эти истории.
– Тогда слушай. Недавно ко мне в подвал заглядывал ворон и рассказал еще одну историю о двух девочках – родных сестрах, что были похожи как две капли воды. Слушай же меня внимательно.
В этот вечер Руслана начала рассказ о девочках, которые родились дождливым майским днем. Их бабушка когда-то в награду за свой дар пообещала отдать свою главную ценность. И эта ценность была человеческие жизни. Ровно тринадцать жизней стоило уплатить ее роду, чтобы рассчитаться за силу, дарованную ей. Цена оказалась слишком высокой, и внучки ее не должны были выжить, но вопреки всему родились и выросли крепкими и здоровыми. Когда пришло время, бабка померла, уплатив еще одну жизнь, а девочки отправились в место, где начиналась другая история. Туда, где жил великий народ на верхушках деревьев.
Пока Руслана рассказывала сказку, она плела в руках браслет из ниток, что принес Никола и ниток старого науза мальчика. Когда солнце уже почти зашло, за сыном пришел Никола.
– А как же сказка? – воскликнул Витя.
– Ты узнаешь продолжение завтра. А сейчас иди с отцом. Я буду ждать тебя, мой мальчик.
На следующий день Витя снова пришел к матери, и в этот раз она поведала ему о том, что девочки стали гулять в лесу и приближаться к черте, которую никогда не стоило пересекать обычным смертным. Старый дуб за чертой манил их к себе, но бабка следила за внучками с того света и не пускала к тому дубу. Потом дороги их разошлись, и сестры направились каждая по своей тропинке.
Одна из них вела к богатой и сытой жизни. Но счастья в ней не было никакого. Другая тропинка вела к любви, но и там счастью не было места. Пришло время уплачивать
