Лорд Безупречность - Лоретта Чейз

– Нет, этого ты не сделаешь.

– Постарайся рассуждать логично, Ратборн. Чем быстрее я скроюсь с глаз долой, тем быстрее ты меня забудешь.

– Не забуду, – упрямо произнес Бенедикт.

– Совсем не хочешь думать. Послушай внимательно.

– Хорошо, слушаю внимательно.

– Поскольку наши имена зазвучат рядом, то большинство людей решат, что между нами завязался роман. Но если я уеду, роман окажется всего лишь мимолетной связью: для тебя – ни к чему не обязывающим похождением, а для меня – типичным аморальным поступком, совсем в духе Делюси. Конечно, неминуемо поднимется волна сплетен, но уже следующий скандал быстро ее сгладит.

Батшеба рассуждала чересчур логично.

– В жизни не слышал ничего глупее, – произнес Бенедикт вслух.

– Ничего глупого, – обиделась Батшеба. – Напротив, вполне разумно.

– Но мы же… были близки, сумасшедшее создание. Причем несколько раз. Неужели тебе до сих пор не известно, что физическая любовь и рождение детей в некотором роде связаны между собой? И ты предполагаешь уехать в неизвестном направлении, когда, вполне вероятно, уже носишь ребенка? Моего ребенка?

– Вот уж вряд ли! – Батшеба решительно отвергла смелое предположение. – Подумайте, милорд. Вы же признанный детектив. Я состояла в счастливом браке целых двенадцать лет, и все же у меня только один ребенок. Как по-вашему, это о чем-нибудь говорит?

– Абсолютно ни о чем, – пожал плечами Ратборн. – Ведь я не Джек Уингейт.

Батшеба коротко рассмеялась и вернулась к окну. Дождь продолжал выбивать свою бесконечную заунывную дробь.

– Джек здесь совершенно ни при чем. Несколько раз я оказывалась в положении, но так ни разу и не выносила до конца.

– О, – неопределенно произнес Бенедикт.

Следовало бы испытать чувство облегчения, во всяком случае, за ее судьбу. Рождение детей было делом нелегким и опасным, даже для богатых и привилегированных женщин. Всего лишь четыре года назад в родах умерла принцесса Шарлотта, наследница королевского престола.

Трудность, однако, заключалась в том, что лорд Безупречность до сих пор так и не научился врать самому себе. А потому понимал, что слишком эгоистичен, чтобы испытывать облегчение. Понимал, что глубоко разочарован. И еще обеспокоен, потому что арсенал убедительных доводов стремительно истощался.

– И все же ты не можешь уехать. Отъезд отрицательно повлияет на Оливию.

– Об этом я подумала, – ответила она. – Дочери может принести ощутимую пользу поездка в Германию. Там хорошие школы и строгие учителя.

– Все это можно найти и в Англии.

– Приближается какое-то темное пятно, – заметила Батшеба. – Сюда кто-то идет.

Бенедикт посмотрел в окно и тоже увидел большое темное пятно. Направился к двери и распахнул ее, прежде чем подошедший успел постучать.

На пороге стоял Томас. Вода ручьями стекала с полей шляпы. Ручьи впадали в реки на промокшем до нитки сюртуке. В руках камердинер держал большой сверток.

– Похоже, милорд, дождь зарядил на весь день и на всю ночь. Поэтому я совершил набег на кухню и основательно запасся провизией. Через некоторое время пришлют настоящий обед, а пока вот принес сандвичи, чай и графинчик чего-то покрепче – на случай холода. И то верно, с утра температура заметно понизилась.

Человек был одет совсем не так, как одевались люди с Боу-стрит. И все же за свою долгую жизнь Оливия повидала немало сыщиков, а потому сразу узнала характерный тип. Увидела, как сыщик выскользнул из полутьмы конюшни. Остановился в дверях, явно ожидая, пока Гаффи Типтон передаст свою лошадь заботам конюха.

Оливия и Лайл ждали торговца на крыльце гостиницы: там дождь не досаждал. Но едва появился этот странный человек, Оливия схватила Перегрина за руку и потянула в сторону.

– Что случилось? – заволновался Перегрин. – В чем дело?

Она показала на незнакомца. Тот как раз с самым серьезным видом что-то говорил торговцу. Гаффи нахмурился, снял шляпу и принялся чесать затылок.

Сыщик протянул монету.

– Бежим, – коротко и решительно скомандовала Оливия. – Просто бежим.

Глава 16

Бенедикт наблюдал, как Батшеба без аппетита ест сандвичи, а немного позже – принесенный Томасом обед. Все остальное время она неподвижно сидела у окна и не сводила глаз со сплошной стены дождя, хотя весь мир скрылся за серой пеленой.

После обеда она снова направилась к своему месту, однако Бенедикт решил прервать созерцание.

– Уже темно, – заметил он. – Даже если дождь прекратится, ты все равно ничего не увидишь.

– Увижу фонари, – ответила Батшеба. – Если люди лорда Нортвика разыщут детей, то непременно придут сообщить. И конечно, с фонарями.

– Если они придут сообщить, то обязательно постучат в дверь. Так что иди-ка лучше к камину, сядь в удобное кресло и спокойно выпей чаю. Перестань беспокоиться о детях. Постарайся некоторое время о них не думать. Лорд Нортвик поднял на ноги всю округу; ищут даже в Бристоле.

– Поисковая кампания, – негромко проговорила Батшеба. – Именно то, чего мы так боялись, так старались избежать.

Ратборн вновь почувствовал себя не в своей тарелке.

– Что вас беспокоит, миссис Уингейт? – поинтересовался он. – Куда подевалась та воинственная особа, которая отказалась отпустить меня на поиски в одиночестве? Только, пожалуйста, не пытайтесь доказать, что вчерашний не слишком радушный прием в доме родственников лишил вас уверенности в себе. Ни за что не поверю, что вас так легко выбить из седла.

Она повернулась, и, к его облегчению, синие глаза сверкнули.

– Разумеется, это не так. Делюси вели себя всего лишь холодно и недоверчиво. Иного обращения я и не ожидала. Право, Ратборн, такие мелочи не в состоянии ввергнуть в хандру. – Она поднялась. – Очевидно, вы спутали меня с теми хрупкими созданиями, которые населяют ваш сияющий мир.

– Далеко не все из них отличаются хрупкостью, – возразил Бенедикт. – Тебе следовало бы познакомиться с моей бабушкой.

Батшеба опустилась в одно из двух уютных мягких кресел, которые Томас услужливо придвинул к камину.

– В свое время я была знакома с бабушкой Джека, и этого хватило на всю жизнь. Так что благодарю покорно. После встреч с его семейством недружелюбный прием не способен выбить меня из колеи.

Она налила чай в тонкие изящные чашки. Бенедикт взял свою и сел в свободное кресло.

– Догадываюсь, – заметил он. – Должно быть, не сумев переубедить Уингейта, они взялись обрабатывать тебя.

Об этом он не подумал. Стычка с неприветливыми родственниками вполне могла всколыхнуть неприятные воспоминания. Ничего удивительного, что ей взгрустнулось.