Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция - Леонид Млечин

В советское время жены политиков были практически неизвестны. Они, как правило, появлялись только на устраиваемых государством похоронах своих мужей. Эту ситуацию изменила Раиса Горбачева.

«В мире положение, права и обязанности жены главы государства как-то очерчены, — делилась Раиса Максимовна с журналистами. — В России в отношении жен руководителей страны существовала одна традиция — отсутствие права на гласное, официальное существование. Жены главы государства как понятия вообще не было. Поэтому мое появление рядом с Горбачевым и восприняли как революцию…»

25 сентября 1953 года Сокольническое районное бюро ЗАГСа Москвы зарегистрировало брак между уроженцем села Привольное Ставропольского края Михаилом Сергеевичем Горбачевым и уроженкой города Рубцовск Западно-Сибирской области Раисой Максимовной Титаренко.

На самом деле этот брак явно был заключен не в ЗАГСе, а на небесах. Они не клялись любить друг друга, пока смерть не разлучит их. Но получилось именно так. Они были вместе, пока Раиса Максимовна не ушла из жизни. Они любили друг друга. Им никогда не было скучно вместе.

«Если сначала была молодая страсть, — вспоминал Михаил Сергеевич, — то потом добавились сотрудничество, дружба, когда мы друг другу могли сказать все. Мы оказались единомышленники во взглядах на жизнь».

Но в основе была любовь. Самая настоящая. Они волновали друг друга как мужчина и женщина и через десятилетия после заключения брака, когда многие пары сохраняются лишь в силу привычки.

«После заседания президиума, — рассказывала одна из руководителей Фонда культуры, — Раиса Максимовна позвонила Михаилу Сергеевичу. Заговорила с Михаилом Сергеевичем, и глаза у нее загорелись. В ту минуту мы ощутили атмосферу искренней любви, счастья, понимания, согласия, которые объединяли двух этих людей».

Школу в Стерлитамаке Раиса Титаренко — единственная в городе — закончила в 1949 году с золотой медалью, которая дала возможность поступить на философский факультет Московского университета без экзаменов. Получила койку в студенческом общежитии на Стромынке. Послевоенная жизнь была тяжелой и неустроенной.

— Возьмите дамские головные уборы, — распекал своих подчиненных тогдашний хозяин Москвы Никита Сергеевич Хрущев. — Мне дважды их приносили, выставку делали. Красивые шляпы, но сколько их делают? Что же за хорошей шляпой женщина пошла и стала навеки калекой — она же не пробьется через очередь. Нам нужно много миллионов хороших шляп, чтобы всех московских женщин обеспечить и приехавших в командировку в Москву мужчин, чтобы они сделали достойный подарок от хорошего мужа своей жене…

Из-за отсутствия модной шляпки Раиса Титаренко не переживала. А вот теплой одежды не хватало: не было ни денег, ни возможности что-либо купить. Раиса тяжело заболела, попала в больницу. Врачи поставили диагноз — ревматизм — и запретили иметь детей. Но она все равно родит дочку.

И все-таки в столице жизнь была много лучше, чем в других городах. Однокурсник Раисы Максимовны и будущий партийный работник Наиль Бариевич Биккенин вспоминал:

«Москва предстала перед нами, студентами из разных концов страны, как сказочный город. Метро с его ослепительной чистотой, улица Горького, “Елисеевский” и другие центральные магазины… Обед в студенческой столовой обходился в несколько рублей, общежитие и транспорт были фактически бесплатными. Музеи, кино, театры — общедоступны (разумеется, если удавалось достать билеты)».

На Раису обратил внимание друг Горбачева Володя Либерман — ему понравилось, как славно танцует третьекурсница с философского факультета. Михаил Сергеевич был на год старше, но на курс младше — из-за войны позже закончил школу. Рядом со вчерашней школьницей успевший поработать и получить орден Горбачев — уже взрослый и состоявшийся мужчина.

«Он был неотразимым красавцем, — признавалась Раиса Мак-симовна. — У его бабушки по материнской линии были прекрасные завораживающие черные глаза. Они и “достались” Михаилу Сергеевичу».

Горбачев сначала познакомился с одной профессорской дочкой, но вроде бы семья была недовольна дружбой с «комбайнером». Возникла было еще какая-то красивая студентка, но тут появилась Раиса.

«На одной из фотографий, — рассказывала Раиса Максимовна, — я, восемнадцатилетняя, напомнила Михаилу Сергеевичу Захарку с картины Венецианова. И он стал меня так шутливо называть. Когда я приводила дочку в институт, взрослые ее спрашивали: “Как тебя зовут, девочка?” — “Захареныш”. — “Да?! А твою маму?“ — “Захарка”».

Ее первый роман тоже оказался неудачным и оставил шрам в душе. И вроде бы она в какой-то момент сказала Михаилу Сергеевичу:

— Знаешь, нам не надо встречаться. Мне было хорошо с тобой. Я снова вернулась к жизни. До этого тяжело перенесла разрыв с человеком, в которого верила. Я не вынесу еще раз подобное. Лучше прервать наши отношения сейчас, пока не поздно…

Но эти двое точно были рождены друг для друга. Тем не менее роман был долгим. Два года ходили по Москве, держась за ручку. Нравы были целомудренными, правила строгими: до свадьбы не целоваться.

«Я помню его неуемную жизнерадостность, непосредственную детскую улыбку, — вспоминала Раиса Максимовна. — Времена послевоенные — начало пятидесятых — непростые, тревожные. Он поразил меня тем, что всегда имел свое собственное мнение и, главное, умел его отстаивать.

Я столкнулась тогда с человеческой непорядочностью, сплетнями, клеветой и убедилась, насколько не подвержен Михаил Сергеевич влиянию недобросовестных типов: он следовал своим представлениям о людях. Он держался очень по-взрослому, самостоятельно. Он был надежным человеком и остался таким…»

«Московский университет, — рассказывал Наиль Биккенин, — был продуваем всеми “холодными” и “горячими” ветрами — кампании против “менделизма-морганизма”, “космополитизма”, “аракчеевского режима” в языкознании не проходили мимо. В общие кампании органично вписывались и развязанные на самом факультете — против “извратителей” истории русской философии».

Но характерно, что Михаила и Раису окружали очень порядочные люди. На одной подруге Раисы женился выдающийся философ Мераб Мамардашвили, на другой — замечательный социолог Юрий Левада. Близким другом Горбачева был приехавший из Чехословакии Зденек Млынарж, будущий секретарь ЦК и один из героев «пражской весны».

— Я замуж вышла, когда поняла: а я ведь его люблю — рассказывала Раиса Максимовна.

— А когда вы это поняли? — поинтересовались журналисты.

— Тогда гремело дело «врачей-отравителей». Его друга Володю Либермана толпа выбросила из трамвая. И Горбачев единственный возмутился. Вот тут-то я все про себя и поняла. И эти свои достоинства — на все иметь свое мнение и не бояться его отстаивать, не испытывать неприязни и пренебрежения к людям, ценить друзей — он пронес через жизнь.