Мой милый враг - Конни Брокуэй

Погода стояла не настолько жаркая, да и сено не так долго находилось на лугу, чтобы успеть спрессоваться, что иногда приводило к самовозгоранию. В ту ночь на небе не было молний. Огонь вообще никак не мог оказаться поблизости от скирды, если только кто-нибудь умышленно ее не поджег, что она решительно отказывалась допускать.

Может быть, любовники устроили свидание при свете фонаря? Или кто-нибудь из детей сезонных рабочих тайком стянул сигарету и решил покурить, пока родители не видят? Искра упала на сено, оно тут же занялось, перепуганный подросток бросился бежать, и все мечты Лили, вся ее жизнь улетучились вместе с клубами дыма. Она потеряла Милл-Хаус.

И она навсегда потеряла Эйвери Торна.

Ей казалось, что ничто не могло причинить ей большую боль, чем утрата дома, однако она ошибалась. Когда она уедет отсюда, то лишится не только крыши над головой, но и всякого права видеться с Эйвери Торном. У них даже не будет предлога, чтобы встретиться снова, обменяться несколькими фразами — все равно, письменными или устными. Тонкая нить, связывавшая их в течение пяти лет, вдруг исчезла, оборвалась… нет, сгорела в огне.

Дрожь, возникшая где-то в самой глубине ее существа, постепенно распространялась по телу, набирая силу, и вот она уже стояла, охваченная судорогами, перед окном, уставившись невидящим взором наружу. Бессильные слезы струились по лицу Лили по мере того, как ею все больше и больше овладевало ощущение беспросветного одиночества.

Она уже никогда больше его не увидит — разве только издали, стоя, словно нищенка, на аллее в полуночный час и глядя на мощеную дорогу перед домом в ожидании, пока в ярко освещенном окне покажется его силуэт. А этого она ни за что себе не позволит, поскольку тогда он тоже может увидеть ее — женщину, на которой он должен был жениться и иметь от нее детей, которая должна была стать для него другом и советчиком. Она даже представить себе не могла, что сможет пережить подобные мучения.

Эйвери Торн. Она ценила его острый ум, с удовольствием обменивалась с ним колкостями, но главное, она любила его — да, теперь Лили могла себе в этом признаться. Она поняла это в тот момент, когда вытащила его из горящей конюшни.

Вероятно, она полюбила его вскоре после начала их переписки, подумала Лили. Он поднимал любую перчатку, которую она ему бросала, охотно обсуждал любую тему, затрагивавшуюся в ее письмах. И хотя зачастую этот человек ее раздражал, а иногда и просто доводил до исступления своими колкостями, но, вступив с ней в спор, он никогда не относился к ее мнению свысока. Напротив, каждое его слово свидетельствовало о его уважении к ней. Он никогда не пренебрегал ее замечаниями и не отвергал ее суждения только из-за ее принадлежности к женскому полу. О да, Эйвери порой отвергал их по причине неверных предпосылок или ложных доводов или же из-за того, что сам он называл ее «ослиным упрямством». Однако он никогда не позволял себе пренебрегать ею.

Девушка прижалась лбом к холодному стеклу, дрожь ее утихла, оставив пустоту в душе. Все ушло. Все пропало.

— Лили? — услышала она голос Франциски.

— Да?

Она даже не повернула головы.

— Лили. — Изящная женская рука схватила ее за запястье. — Лили, ты должна меня выслушать, — обратилась к ней Франциска. — Сегодня вечером я вас покидаю. Вернее, я собираюсь уехать уже через несколько минут.

— Да? — отозвалась Лили без особого интереса.

Франциска и раньше часто уезжала из дома под влиянием минутного настроения, пропадая где-то неделями, а то и месяцами лишь для того, чтобы так же неожиданно вернуться.

— Я не могу помочь тебе восстановить конюшни, — продолжала Франциска. — Я не стану лгать тебе, уверяя, будто…

— Но я тебя об этом и не просила! — воскликнула Лили, выйдя наконец из своей апатии.

— Не в этом суть, Лили, — ответила Франциска. — Я знаю, что ты меня об этом не просила, так же как и то, что если бы я сама предложила тебе деньги, ты бы скорее всего отказалась.

Пожалуй, я бы приняла их с радостью, грустно подумала Лили. Я и так уже лишилась всего. Что могут значить тут какие-то жалкие остатки гордости?

Франциска положила обе руки на плечи Лили, глядя прямо ей в лицо.

— При желании я могла бы собрать большую часть моего состояния и предложить тебе ссуду на ремонт. Но я не стану этого делать. Эти деньги нужны мне самой. — Ее пальцы крепче сжали плечи Лили. — Без них я не смогу вести тот образ жизни, к которому привыкла.

— Да, — согласилась Лили.

— Лили. — От напряжения в уголках губ Франциски проступили морщины. — Эти развлечения — .все, что мне осталось в жизни. Ты меня понимаешь?

Лили не поняла ее, но тем не менее утвердительно кивнула, отвечая скорее на мольбу в голосе своей собеседницы, чем на ее слова.

— У тебя есть еще так много, Лили. Лили высвободилась из ее хватки.

— О да. — Она горько улыбнулась. — Я и впрямь настоящий миллионер.

Франциска покачала головой, с трудом подыскивая слова.

— У тебя есть будущее. У тебя есть мечты. Я растратила попусту и то и другое, пытаясь унизить моего отца, и кончаю жизнь полной дурой, смущая покой трупа.

— У меня ничего не осталось, Франциска.

— Мальчик влюблен в тебя, Лили…

— Бернард? — грустно спросила Лили. — Детское увлечение. Это скоро пройдет. Я постараюсь обращаться с ним как можно бережнее.

— Нет, не Бернард. Эйвери.

Она лишилась дара речи.

— Нет, «влюблен» не то слово. — Голос Франциски звучал печально и задумчиво. — Он просто любит тебя. Страстно. Глубоко. Безнадежно.

— Ты, должно быть, ошибаешься.

— Иногда человеку дается только одна возможность, один-единственный миг, чтобы изменить всю свою жизнь. Не позволяй твоей гордыне уводить тебя с верного пути, Лили. Или твоему рассудку. Или твоему прошлому. Словом, ничему такому, что препятствует тебе найти свой… — она испустила короткий смешок, больше похожий на всхлипывание, — Эдем. Я сейчас же пойду и разыщу мальчика, Лили. Клянусь тебе.

Франциска развернулась и скрылась в коридоре, бормоча себе под нос:

— А она еще уверяет, будто у нее ничего не осталось…

— Я не знаю, что еще мы можем предпринять, — прошептала Эвелин на ухо Полли.

Они расположились на диване в гостиной, занимаясь для видимости плетением кружев, в то время как Бернард, сидя в кресле в дальнем углу комнаты, делал вид, что читает книгу.

— Милл-Хаус в последние дни не слишком подходящее место для любовных похождений, — согласилась Полли. — Пожар на конюшне у кого угодно способен отбить охоту к объятиям, а эти двое избегают друг друга, словно два кота в одном амбаре. Боюсь, нам придется оставить всякую мысль о том, что мисс Бид и мистер Торн со временем сумеют… — она исподтишка взглянула на Бернарда, все внимание которого было приковано к огромному тому в кожаном переплете, — поладить друг с другом.