Люди и Ящеры - Алексей Владимирович Барон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо живут братишечки, – проворчал Монтегю. – Кормежка по расписанию, ни в снеге ползать, ни у костра ночевать не надо.
– Ну-ну. Посмотрим, что ты скажешь попозже, – усмехнулся Паттени.
Иржи в этот момент почувствовал, что палуба под ногами начинает крениться. Сверху послышались свистки, крики, хлопанье парусов. Корвет выпрямился, за бортом зажурчало, начала ощущаться легкая качка.
– Все, двинулись, – зевая, сообщил один из матросов.
Но плавание продолжалось очень недолго. Минут через двадцать вновь прогрохотали цепи, корабль дернулся, остановился. По трапу колобком скатился вестовой матрос и крикнул:
– Егеря – наверх!
А наверху шел дождь. Сыпался то прямо из черного беззвездного неба, то вместе с ветром налетал справа. Слева же сиял огнями дворец курфюрста. А прямо перед бушпритом корвета высились мрачные крепостные стены, на которых горело всего лишь несколько фонарей. В темноте Иржи не сразу распознал Семибашенный замок. Да и то не столько распознал, сколько вспомнил, что он должен находиться здесь, на острове Норбаунт. От замка по реке плыл огонек. Чуть позже стали различаться очертания большого баркаса. Вскоре он пришвартовался с подветренного борта «Гримальда».
Заскрипел блок. С рея матросы опустили большой крюк, или анкер, как они его называли.
– Вирай помалу! – крикнули из баркаса.
Матросы начали осторожно выбирать снасть. Над бортом повис ящик. Тут подал голос Нарген.
– Монтегю, Неедлы! Принять груз.
Ящик оказался небольшим, но очень увесистым. Его было приказано отнести в кладовую рядом с каютой капитана. На пороге этой кладовки стояли морской лейтенант и два вооруженных матроса.
– Возвращайтесь, – коротко приказал лейтенант.
Следующий ящик с крюка снимали Паттени и джангарец Чимболда, оба физически очень крепкие люди. За ними наблюдал высокий офицер в плаще с капюшоном. В шаге за спиной этого офицера стоял Нарген.
– Они могут таскать ящики и в одиночку, господин корветтен-капитан, – вполголоса сказал вахмистр.
– Нет. Только вдвоем, – коротко ответил капитан. – Ронять нельзя.
Чимболда и Паттени подхватили ящик и понесли его в открытую дверь кормовой надстройки. К борту молча подступили сержанты Цвишер и Меко.
После того как последний ящик занял свое место, кладовую заперли сразу на несколько замков, а все егерское отделение построили в коротком коридорчике перед капитанской каютой. С палубы пришел офицер в непромокаемом плаще. Когда он отбросил капюшон, стало видно его скуластое лицо с узкими черными глазами и жесткой щеткой усов.
– Меня зовут Оюнтэг Монголэ, – негромко произнес он. – Я – командир корвета «Гримальд». До конца рейса ваше отделение будет подчиняться мне.
Сказав это, капитан Монголэ прошелся вдоль короткого строя, внимательно глядя в лица. Потом кивнул и продолжил:
– Для выполнения задания, о котором вы сейчас узнаете, мне предлагали гвардейцев его высочества. Но я предпочел солдат, побывавших в деле и понюхавших пороха. Это по моему требованию вас сняли с фронта. Я знаю, что все вы хорошо дрались и доказали свою храбрость. Теперь предстоит доказать свою верность. Ваша задача очень проста. Днем и ночью, до самого конца нашего похода, вы будете охранять вот эту кладовую. Входить туда кроме меня никто не имеет права. Только если я погибну, это право перейдет к моему помощнику лейтенанту Динцу. В случае гибели Динца вы должны выполнять распоряжения своего вахмистра. Все ясно?
– Так точно… герр корветтен-капитан, – с некоторой задержкой отозвались егеря.
Капитан еще раз прошелся вдоль шеренги и почему-то остановился перед Фрейном Монтегю.
– Сержант! Знаете, как называется замок, у стен которого сейчас стоит «Гримальд»?
– Так точно. Семибашенный, герр капитан.
– Тогда рано или поздно вы должны догадаться, что именно в таких тяжелых ящиках могут привезти из Семибашенного. Там то, из-за чего найдется немало охотников рискнуть головой. Золото, ребята, золото! Вот что вам предстоит стеречь. Но болтать об этом запрещается. Надеюсь, вы поняли меня хорошо.
* * *
Сменившись с поста, Иржи и Паттени поднялись подышать перед сном свежим воздухом.
Был пятый час утра. Башни Бауцена давно скрылись за кормой. На берегах различались только редкие виллы в окружении садов и парков. Покачиваясь с борта на борт, корвет плыл между двумя линиями бакенов, красных и белых. У форкастля, носовой надстройки, сидело с полдюжины матросов. Еще один примостился в «вороньем гнезде» самой высокой грот-мачты. На шканцах, облокотившись о фальшборт, стоял сам капитан Монголэ. Он курил трубку, смотрел вперед и изредка отдавал короткие приказы рулевому.
– А что, капитан тоже дежурит? – удивился Иржи.
– Обязательно. В самое неприятное время – с четырех до шести утра. Эта вахта называется «собачьей», – ответил Паттени.
Иржи взглянул на клевавших носами матросов.
– Очень подходящее название.
В серых предрассветных сумерках вода в реке казалась темной, почти черной. Дул слабый ветер, лишь временами наполняющий паруса. Но «Гримальду» помогало течение, корабль продвигался довольно быстро. «Ходко», как говорили матросы.
Слева на фоне лесов показались стены какого-то города.
– Мембург, – сказал Паттени. – Скоро пересечем границу графства Иберверг.
– И откуда ты все знаешь? – удивился Иржи.
– Как – откуда? За графством Иберверг лежит федеральная земля Центральный Поммерн. А дальше – Сентуберланд, моя родина. Ты что, в школе террографию не учил?
Иржи посмотрел на белеющие в сумраке домики Мембурга.
– Учил. Только вот не думал, что пригодится.
Мембург… Неожиданно он вспомнил серьезного и бестолкового жителя этого города. Начинающего артиллериста, которого Ференц утащил смотреть порт. А потом, разумеется, вспомнил и Камею. Быть может, в их эскадрон, оставшийся в ущелье Алтын-Эмеле, уже пришли письма, но как же их получишь, если приходится плыть невесть куда. Так досадно! И почему для охраны золота избрано именно их отделение? Ведь в каждом эскадроне таких отделений десять, в бригаде – тридцать. Что-то не верилось в случайность.
– Урс, – вдруг сказал Иржи. – Так это ты все устроил?
– Что устроил?
– Да то, что мы сейчас плывем на «Гримальде».
Паттени удивленно обернулся.
– Разве егер-сержанту такое под силу? Милый мой, пора тебе баиньки. Поспать, то есть. Давай, топай вниз.
– Слушаюсь, господин егер-капрал, – усмехнулся Иржи. – Только вот думаю то, что заблагорассудится.
– Ну и думай, уставом не возбраняется. Только молча.
– Спасибо тебе, Урс.
– Это еще за что?
– Да ладно, не притворяйся. Ты ведь знаешь, кто мой отец?
– А кто твой отец?
Иржи, усмехаясь, посмотрел ему в глаза.
– Небесник.
Паттени всплеснул руками.
– Да что ты!
