Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки - Виктор фон Хаген

В верховьях реки Усумасинты располагались большие города-государства Пьедрас-Неграс и Йашчилан (Яшчилан), а рядом с последним, на небольшом притоке, стоял Паленке. Торговцы из этих городов привозили копал, душистую магическую смолу. Ее использовали как ладан на всей территории Центральной Америки, и она пользовалась большим спросом в Мехико. Шкуры ягуара и пумы, фрукты, зерна ванили (для приправы к шоколаду), дерево, известь и глина были статьями торговли. В своем пятом письме к Карлу V от 3 сентября 1526 года, повествующем о потрясающем путешествии по стране майя, Кортес написал о провинции Акалан: «Огромных размеров, здесь много людей и городов… много торговцев, у которых есть рабы, чтобы переносить товары отсюда в любое место [и Шикаланго]… ткани, красители для крашения, свечное дерево [длинные сосновые щепки], настолько смолистые, что горят, как свеча». Большая часть этих товаров отправлялась по суше к реке Усумасинте, а затем в каноэ вниз по течению. Есть полученные из первых рук рассказы о том, как осуществлялась торговля.

После какао – рабы. Отличный рынок рабов находился в Табаско недалеко от Шикаланго. Именно здесь в 1518 (в 1519. – Ред.) году Кортесу, собиравшемуся завоевать Мехико, подарили («подарили» после выигранного тяжелого боя с индейцами. – Ред.) знаменитую Малинче, впоследствии удостоенную испанцами титула Доньи Марины за ту роль, которую она сыграла во взятии ацтекского Теночтитлана. Она была «из города Пайнама, что в восьми лигах от Коцакоалькоса в Табаско», как пишет Берналь Диас. Ее отец был вождем в этом городе. Когда ее мать вторично вышла замуж, она сочла присутствие дочери в доме неудобным и продала ее в рабство.

Торговля рабами (ппентакоб) представляла собой серьезный бизнес, который у майя был поставлен на широкую ногу. Базовой ценой раба была сотня какао-бобов. Рабов использовали для выполнения тяжелого ручного труда, они были рыбаками, гребцами и носильщиками грузов. Рабыни набирали воду, толкли кукурузу и красили ткани. Мужчинам– рабам коротко стригли волосы и одевали в лохмотья. Изображения рабов можно увидеть среди древних скульптур майя.

Так как в теократических государствах всегда был острый недостаток рабочей силы, рабство в древности существовало везде. Все большие государства в истории, будь оно египетским, хеттским, греческим, римским, английским, испанским или американским, имели рабов. Нет оснований для часто встречающегося утверждения о том, что рабство препятствовало использованию, развитию и совершенствованию механизмов. В Риме свободные люди и рабы работали вместе, и освобождение рабов от рабства оказало большое влияние на бизнес и политику, касалось ли оно греческого философа Эпиктета, ацтекского «царя» Ицкоатля или Букера Т. Вашингтона в Америке. Находясь среди майя, испанец Гонсало Герреро, который сначала был их рабом, вырос до военачальника, когда получил свободу. Он возглавил четумальских майя в борьбе против испанцев (и погиб в бою. – Ред.).

Торговцы майя, которые занимали высокое положение в обществе, покупали рабов в Шикаланго сотнями. Их связывали вместе, как это видел Берналь Диас в Мехико, за шеи к длинным шестам точно так же, «как португальцы привозят негров из Гвинеи». Часто с рабами обращались хорошо и считали их членами семьи. Тем не менее, когда наступали тяжелые времена, т. е. не шел дождь, их приносили в жертву и сталкивали в колодцы сенотес. В Чичен-Ице их черепа волочили, «изрядно сплющенные».

Рынок майя

Северная звезда была покровительницей путешественников. Под ней, нагруженные предметами роскоши, они сходились в установленное время на местных рынках майя. Путешественники (ах полом йок) должны были жечь копал, передвигаясь по дорогам. Купцы останавливались на отдых в постоялых дворах, которые использовались только для этой цели. Они останавливались не более чем на одну ночь или торговый день, расплачиваясь за свой стол и развлечения, что было частью их «торговых расходов».

Что касается рынков, то единственные подробности дошли до нас с севера Юкатана, где в основном были сосредоточены майя во времена испанского нашествия. Было много рыночных городов вдоль побережья: Качи, Чауче и Экаб – это были первые центры майя, которые увидел испанский исследователь Грихальва, когда плыл вдоль побережья в 1518 году. Флотский капеллан Хуан Диас вспоминал, что в городе Качи, в котором он побывал, «имелась большая рыночная площадь, а рядом с ней – здание, в котором помещался суд, где решались споры; там также было место для казни тех, кто нечестно торговал». Там их без промедления подвергали пыткам и без промедления же казнили.

Из всех известных испанцам городов, где имелись рынки, Чичен-Ица был самым большим. Этот священный город со своими священными колодцами и впечатляющими постройками майя-тольтекского происхождения был местом паломничества и имел обширный рынок. «Паломники прибывали сюда из далеких краев, чтобы не только поклониться святыням, но и торговать». Во дворе «тысячи колонн» храма Воинов находится большое пространство, которое Ланда назвал mercado (рынок – исп.). Открытый с четырех сторон, он имел над собой крышу из пальмовых листьев; ее поддерживали высокие каменные колонны, похожие на дорические, которые стоят и по сей день. Здесь также находятся остатки каменного возвышения, на котором сидел чиновник, контролировавший продажи и торговый процесс. В открытом внутреннем дворе мужчины и женщины, сидя на корточках под белыми хлопчатобумажными навесами, обменивали товары, которые они произвели в дополнительное время, предоставленное им благодаря выращиванию кукурузы. Внешне он, вероятно, не отличался от ацтекского рынка, который так часто описывали. Каждому товару отводилось свое место. На рынке был сектор, где продавали рыбу, оленину и птиц. У торговцев тканями и хлопком были свои ряды, равно как и у тех, кто торговал перьями, оружием и другими товарами.

Представители знати, которые накопили излишки маиса, бобов, раковин, соли и хлопка посредством налогов и «подарков», предлагали их торговцам в обмен на какао, золото, обсидиан, перья или нефрит – те вещи, которые были нужны знатным людям для поддержания на должном уровне своего сана или для украшения своих персон. Местные купцы обменивали свои излишки на товары из других стран, главным образом на рабов и какао. Они вели оптовую торговлю. Товары, в свою очередь, предлагались для обмена простолюдинам, которые затем перепродавали или обменивали их под сенью легких навесов.

Странно, что майя не использовали свое высокоразвитое символическое письмо для написания контрактов. Что касается Ближнего Востока, похоже, что все согласны в настоящее время с тем, что торговля, дань и налоги дали толчок к появлению писца, «этого посредника при покупке», и что письменность совершенствовалась в связи с необходимостью соблюдать точность в делах. Некоторые из древнейших, дошедших до нас записей являются контрактами, написанными хеттской клинописью на глиняных табличках и для прочности обожженных на огне. Если майя и использовали письменность в торговых делах, то доказательства этого исчезли к 1500 году. Но ацтеки использовали письменность в этих целях. До нас дошли «книги данников». Берналь Диас видел своими глазами «большие дома, полные таких книг» на побережье Веракруса и в самом Мехико.

«Какао было золотом этой страны… и оно исполняет роль денег на площади… Чичен-Ицы», – писал епископ Ланда. Какао-деревья росли на окраинах страны майя, так как они требуют много влаги, а также сравнительно плодородную почву джунглей. Это невысокое дерево с толстым стволом, на котором растут овальной формы стручки размером с маленький плод папайи. Созревшим стручкам дают загнить, а семенам раздуться. Какао-бобы имеют миндалевидную форму и размером тоже с миндальный орех; высушенные на солнце, они темнеют, приобретая шоколадный цвет и кожицу, похожую на пергамент. Именно эти бобы использовали в качестве платежного средства. Кролик стоил десять какао-бобов, тыква – четыре, раб – сотню (из такого количества какао можно было бы приготовить приблизительно двадцать пять чашек шоколада) и так далее. Публичные женщины, которые всегда есть поблизости рынков, «отдавались за цену… тот, кто хочет удовлетворить с их помощью свое желание, может воспользоваться ими за восемь или десять какао-бобов».

Какао-бобы подделывали. Были торговцы, которые ловко снимали с бобов толстую кожу, заполняли ее землей или песком и смешивали фальшивые бобы с настоящими. По этой причине хитрые индейцы всегда сдавливали каждый боб, чтобы убедиться, что он целый, точно так же, как везде в мире люди пробуют на зуб серебряную монету, чтобы посмотреть, не отчеканена ли она из свинца. Подделка какао-бобов была одним из преступлений, которые чаще всего разбирались в судах майя.