Заклинание для спецагента - Роберт Асприн

Энергетические ресурсы окружающих ей, бесспорно, помогают, — вот только они весьма скудны вследствие необученности своих носителей. У Найджела, как он сам сказал, подсознательная замкнутость. Других тоже сковывают комплексы — у каждого свой. Итак, энергии просто-напросто не хватает. Может быть, наладить контакт с залом? Установить контроль над энергией публики и направить ее в благое русло? Нет, слишком рискованно. Стоит зрителям сообразить, что дело неладно… По одному вкрадчивому бесовскому совету восемьдесят тысяч людей в панике ринутся к выходам.

Все, кто на стадионе, весь стадион держится на Лиз. На ней одной. Был бы здесь хотя бы Бобо… Как же страшно обходиться собственными скромными силами! Лиз взмолилась к небесам: только бы, только бы все уладилось. И тут же горько усмехнулась. Да, она хочет спасти мир. Главное — захотеть, так ведь?

«Главное, да не все», — мрачно подумала она. Если Бобо не удастся остановить Робби и Кена, все потеряно. Почувствовав, что ресурсы окружающих иссякают, Лиз переключилась на свой резервный фонд энергии Земли, пополненный Бобо перед уходом. И вновь почувствовала ужасное изнеможение. Откинулась на сильные руки Ллойда, пуская в дело даже свою собственную жизненную силу. Бедная Фионна. Она-то, наверное, надеялась, что охрана старой подруги принесет ей удачу. Жаль, что Рингволл не нашел нужным командировать более опытного и способного агента.

Лиз понимала, что с секунды на секунду утратит контроль над умиротворяющим заклинанием, и энергия, завихряясь, образует такой торнадо зла, какого этот город еще не видывал. У нее закружилась голова: заклинание высасывало последние капли ее сил, лишало даже способности бодрствовать. Еще миг, и она сдуется, как дырявый воздушный шарик.

И вдруг ласковая струйка ментальной энергии, пощекотав пятки, начала подниматься по ее телу. Лиз ощутила, как энергия, бьющая струей из пола, захлестывает ноги… все тело… распрямляет спину… хлещет фонтаном из ладоней и рта. Кто ее прислал? Бобо? Нет, он недостаточно силен. Лиз мысленно швырнула в новый энергетический колодец воображаемый камушек — и опешила: погружаясь, тот никак не находил дна. Дна просто не было. Это же колоссальное море! Без конца и края! Кто же этот невероятно могущественный волшебник, пришедший из ниоткуда ей на помощь? Не музыкант, нет, не техник, не зритель, не охранник… И все же у энергии единый источник. Кто вы, таинственный благодетель?

Внезапно Лиз догадалась. Это не «кто», а скорее «что». Энергия исходила от самого Нового Орлеана. Городу не понравилось вторжение тьмы, бесцеремонно наступившей ему на больную мозоль. Он решил закупорить ее, сковать, дабы не мешала Большому Спокойному расслабляться. Чистая, нечеловеческая энергия Нового Орлеана замешена на пахучих специях, певучих окликах — и музыке. Город, и прежде всего Французский Квартал, защищается от дурного внешнего влияния. Увидев в Лиз союзницу, он предоставил в ее распоряжение свои богатства. А Лиз охотно взяла на себя роль медиума-проводника.

Энергия растекалась по всем ее жилам, била изо всех пор. Лиз испугалась, что ее хрупкое тело — точно бумажный лист под струей пожарного гидранта — не выдержит напора и разлетится в клочья. Но энергия стремилась не разрушить Лиз, а сроднить с собой и увлечь по течению. Лиз раскрывалась, как диафрагма на объективе фотоаппарата, все шире и шире, пока вся миролюбивая, непосредственная душа этого уникального города не потекла через ее тело, входя через пятки и выливаясь из кончиков пальцев. «Les bonnes temps roulez!»[8] — и да будет так. Сам город, ритм которому, на манер ударной секции, задавала река Миссисипи, дал Лиз поразительную музыку.

И англичанка воспрянула духом. Казалось, Бурбон-стрит, сорвавшись с насиженного места, обвилась вокруг «Супердоума» гигантским звуковым бантом. Не только позитивная радость рок-н-ролла, но и живительное дыхание джаза, жаркие объятия соул, большое сердце блюза, залихватское шутовство зайдеко и всепроницающая печаль ирландского фолка сплелись под руками Лиз, образовав что-то вроде гибкой герметичной корзинки. Музыка великого Нового Орлеана старалась перебороть злое начало, проникшее в эйсид-фолк «Изумруда в огне». Да, это всем музыкальным состязаниям состязание.

Чувства Лиз обострились до предела: она слышала, как колотится каждое сердце в зале, как добро снаружи наседает на зло, окопавшееся внутри стадиона. Пока Лиз в силах сдержать это зло. Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно кому-то захочется домой.

«Ох, Бобо, ну сделай же что-нибудь!» — мысленно взмолилась она.

Бобо чувствовал себя слепцом, пробирающимся на ощупь в кромешном мраке. Кен Льюис оказался великим конспиратором. Сколько Бобо ни расспрашивал друзей и знакомых, результат был нулевой: нестандартную парочку — широкоплечий статный мужчина и тощая замухрышка в джинсах — не заметила ни одна живая душа. Остановившись, чтобы дать отдых своим измученным ногам, Бобо высчитал, что уже дважды прошел всю набережную из конца в конец — но объектов так и не увидел. Слишком уж извилист был их путь. Бобо был на грани отчаяния. Лиз на стадионе пытается залить атомный взрыв чашкой успокоительного ромашкового настоя, а он — он шляется здесь попусту. Концерт близится к концу. И фейерверк тоже. Как только толпа в парке начнет рассасываться, и гуляющие отправятся в город, по своим любимым барам, вероятность отыскать Кена или Робби среди этих полчищ снизится до одной миллиардной.

Кажется, придется попросить полицию прочесать склады. С упавшим сердцем Бобо попытался пересчитать их окна, где отражались цветные искорки. Выбор богатейший: Робби может оказаться за каким угодно из этих окон.

Он решил потратить еще пять минут на Мун-Уок, а затем вызвать подкрепление. Куда бы забраться, чтобы обзор был шире?

Ага, вот беседка в стиле модерн, при необходимости используемая как эстрада. Она на пять футов выше уровня этой мощенной булыжником дорожки. Если встать на перила беседки, увидишь полнабережной, не меньше. Как только Бобо начал проталкиваться к беседке, его магический детектор ярко засиял. О-о, а след-то неслабый! Неужели наконец-то!!!

Но не успел Бобо сделать и полудюжины шагов, как запас магнитного порошка иссяк. Огонек тоскливо зашипел… и потух. Бобо окаменел, в смятении уставившись на свою пустую ладонь.

Маленький мальчик, сидевший неподалеку на траве, уставился на Бобо огромными, карими, полными сочувствия глазами.

— Держи. — Мальчик выдернул из своей пачки бенгальских огней одну палочку и протянул Бобо.

— Спасибо, братишка, — воспрянул духом Бобо. Авось сработает. Потрепал мальчика по плечу, поджег бенгальский огонь и, бормоча заклинание, направил его на беседку.