Альдана Четыре новых человека - Надежда Кархалёва

— А я откуда знаю? — непонимающе протянула Дашка.

— Значит, около часа, — вздохнула Марика. — И не отпирайся. Я видела тебя там, и ты уже была в трансе.

— Видела? Когда? Почему не подошла ко мне? — Дашка продолжала беспомощно удивляться.

— Марика была в припадке, — сурово сказала Лара. — Ей не до тебя было, она преследовала жертву.

— Но она ведь меня как-то заметила! — воскликнула Дашка.

— Опытный вампир может чувствовать присутствие другого вампира, а также то, что с этим вампиром в этот миг происходит, — сухо, как плохой учитель, объяснила Марика.

— Ясно, — спокойно ответила молодая вампирша и только тут уловила невероятное: — Марика?! Ты напала на человека? Но по тебе нельзя было сказать, что у тебя скоро случится приступ!

— Потому что я научилась управлять своей тёмной сущностью, — так же строго продолжала Марика. — А тебя может ждать обратное. Аура острова Одиночества разбудит в тебе инстинкты зла, хотя твоя задача — их усыпить. Спустя некоторое время они будут просыпаться либо по требованию твоего организма, либо по велению души. В тебе сейчас война зла и добра идёт. Если твоя стихия — Огонь, то перевес будет на стороне первого.

Дашка, уверенная, что то было её последнее посещение острова, ничуть не обеспокоилась. К тому же ей хотелось спать. Пропустив мимо ушей ворчание Алины и Марики, она добралась до постели и выключилась, едва закрыв глаза. И опять видела сон, в котором ни время, ни место не изменились. Теперь Дашка в окружении таких же молодых красавиц-вампирш отдыхала в саду возле старинного замка. Они обсуждали, кто обратил в тёмных большее число молодых людей. Дашку превзошла только одна вампирша, в которой она с трудом разглядела Марику. Отдохнув, леди вернулись в замок, где должны были объявить королеву бала. Дашка была уверена, кому достанется этот титул, но проснулась прежде, чем вампирши поднялись в зал.

Первыми звуками, которые уловила Дашка, было звяканье вилок и ножей. «Обедают», — подумала она, распахнула глаза и увидела квадрат окна, заполненный чернотой. Дашка мигом очутилась на полу. На гулкий звук прыжка с верхнего яруса кровати все дружно оторвались от ужина и уставились на вампиршу.

— Садись быстрее, тебе ещё осталось, — скомандовала Теона.

— Что, бодрячком? — хмыкнула Марика. — Придётся мне ночью за тобой следить. Следует рассердиться на тебя за такое вольное поведение, но я поверю в то, что твой разум по-прежнему трезвый и ты скоро осознаешь, что тебе к острову Одиночества даже приближаться нельзя. Ладно, давай за стол. А я хоть вспомню, как вести себя в качестве зануды.

Дашка втиснулась между Марикой и Эриком. Он продолжал уничтожать ужин с невероятной скоростью, равно как и остальные парни: сегодня они долго тренировались перед охотой.

— Но ты поосторожней, — вдруг произнёс Роджер, — от твоего поведения зависит, поедете ли вы домой или нет. Не разочаровывай никого.

— Ни за что на свете, — Дашка посмотрела ему в глаза.

При упоминании о доме друзьям стало веселей. Когда все увидели, что от мысли о возвращении Шаки просто расцвела, то сделались совсем счастливыми. Теперь народ хотел потратить последние часы, когда ещё можно было ходить по кварталу, на прогулку с забеганиями «на пять минут» ко всем, с кем были знакомы не слишком поверхностно, а чуть глубже. Вспомнилось, что многим соседям что-то должны по мелочи, кого-то следовало за что-то отблагодарить, у кого-то недавно была неприятность и надо узнать, всё ли в порядке сейчас, ну а с некоторыми просто давно не общались. Наскоро привели собственный домишко в порядок (в результате жилище даже стало казаться не такой уж и развалиной), и начали «обход».

Дашке энтузиазма хватило ненадолго. Суета начала раздражать. Когда толпа ввалилась в дом, где жила Акира Самери, она через минут пять незаметно выскользнула обратно на улицу. Ждать никого не вампирша не собиралась: на острове играла компания детей, нестерпимо громко вопивших, а Дашке хотелось если не уединения, то хотя бы тишины. И ещё свободы.

Ладно, в последний раз — на остров Одиночества.

На острове оказался Томас, расхаживающий взад-вперёд и о чём-то размышляющий. За ним семенила кучка живых скелетов всяких разных мелких зверьков — самые последние его творения. Если он внезапно останавливался — существа останавливались тоже и поднимали головы, будто бы на хозяина смотрели.

Дашка опасалась показываться на глаза кому-либо из хороших знакомых. Подождала, пока Томас уйдёт — следила за ним из-за дерева. Когда остров опустел — кинулась туда. Сразу стало спокойнее. Она только поняла, что на этот остров посторонние звуки будто бы не долетают. Или это сила самовнушения? Дашка попробовала уловить из разговоров вокруг хоть что-то связное, но, кроме отдельных слов, разобрать ничего не могла. Из головы улетучивались неприятные, мешающие мысли, а лёгкостью наполнялось всё тело. Дашка лежала на земле, а ей казалось, будто она на воде и её выталкивает куда-то вверх. Вампирша окунулась в дремоту.

Разумеется, Дашка очнулась глубокой ночью. Её разбудил лунный свет, который начинал казаться совсем осязаемой материей. Вампирша решила не баловать себя и не сидеть на острове всю ночь. Она попробовала прочувствовать лунную свежесть как можно глубже, словно надеялась, что ощущения ей хватит на несколько дней вперёд, но, когда она шагнула на мост, остановилась.

Не могла она заставить себя идти дальше. Хотелось вот так стоять, чувствовать, растворяться… Дашка себя уговаривала: «Ещё минута — и я лечу отсюда… Ну ладно, ещё одна… И ещё… Вот это точно последняя… Нет, следующая…»

Ушла она, когда начало светать, ругая себя на все лады и ощущая вину перед всеми. Сколько она проблем друзьям создаёт! Компания над ней трясётся, а она так себя запустила. Промывание себе мозгов переросло в апатию, вытянув все силы. Когда Дашка ступила на порог дома, ей было уже всё равно, что ей скажут.

Но все промолчали. По глазам было видно: сердиты, отчасти разочарованы, хотят высказать всё, что о ней думают, но почему-то сдерживаются. Иногда кто-нибудь вопросительно смотрел на Марику, и взгляд её сразу леденел. Наверное, она отвечала: «Нет». Дашка поняла: старшая вампирша убедила всех, что с младшей говорить бесполезно. Ей стало совсем плохо. Даже когда она зарылась под одеяло (откуда-то пришла сонливость), то ей казалось, что взгляды друзей скоро его прожгут.

Осознание масштабов бедствия наступило, когда вампирша проснулась с наступлением темноты. Превосходно. Перешла на ночной образ жизни.

Неприятное удивление так отчётливо проступило на её лице, что Марика хмыкнула: