Мгновение длиною в бездну. Рождение Топаз. Книга 1 - Надежда Башлакова

Что же касается Кия, так он был на голову выше ещё и Алгорна, высокий и жилистый, коего простой люд не хотел признавать никем другим, кроме как называя его попросту городским сдыхликом. Уверения же Кия, что он родился и вырос в деревне, никого не убеждали в обратном. Его русые волосы были выгоревшими, светлыми у конца и более тёмными у корня, они беспорядочной копной торчали в разные стороны. Кия не беспокоил этот творческий беспорядок на его буйной голове, иногда он даже совсем забывал об этом, в то время как Алгорн очень даже щепетильно относился к своей внешности. Но ведь ему это и по статусу–то было положено. Где же вы видели героя любовника, да неряху?

Кий же всегда выглядел взъерошенным воробьём. И лишь добрые улыбчивые глаза и неизменные веснушки на носу никого не могли оставить равнодушным. Но речь сейчас совсем о другом….

Покидать столь гостеприимное селение, хоть и не хотелось, но пришлось.

Провожать их высыпало всё село. Приглашали наведаться в гости ещё как–нибудь или вообще остаться в Задубенье насовсем.

Глава 12 Козни тёмных богов

Где–то примерно через неделю пути они вошли и в поселение побольше. Здесь им предстояло задержаться на более длительный срок, так как тут имелась реальная возможность купить лошадей для дальнейшей поездки, в вот денег на их покупку, в карманах у троицы, как–то не очень наблюдалось. Так что, последние надо было ещё заработать.

Вот каждый и зарабатывал, как мог. Кий, за соответствующую мизерную плату, лечил всех желающих, снимал порчу и сглаз. Алгорн, нелегально, конечно, учил всех желающих новичков в своём деле срезать незаметно кошели, а если хозяин заметит, то и руку незадачливого владельца, да так чтобы он и пискнуть не успел. От доверчивой Топаз эти уроки скрывались обучением лёгкой военной подготовки. Сама же девушка заявила, что не умеет ничего, чему бы могла обучить хоть кого–то, от того ей было милостиво разрешено располагать собой в своё же удовольствие. Вот и слонялась она без дела, то в самом сердце деревушки, то по околице, а то и вовсе выходила за частокол и углублялась в лес, где каждое утро встречалась с Гелео, принося ей новую порцию парного молока.

За постой с трёх путников брали самую малость, так как их бурная деятельность приносила хозяину постоялого двора не плохой доход. Народ, устремившийся сюда на лечение или обучение, непременно маялся в очередях, не злоупотребляя гостеприимством хозяина и непременно же покупая кружечку, другую, выпивки, да и закусью себя не обделяя. А там где кружечка, другая, там и пятая–десятая может наклюнуться. Так что, дела у хозяина шли как никогда хорошо. Он и сам успел отделаться от зубной боли, с жены сняли порчу, наложенную завистливой соседкой, а младший сын избавился от заикания. Так что хозяин завидных постояльцев всячески привечал и спустя три дня даже полностью снял с них плату за кров и пищу, лишь бы они пробыли у него подольше, пребывание с ними девушки тунеядки он всячески игнорировал, принимая её за некое досадное недоразумение. Правда длилось это не дольше тех пор, пока она не встала на пути у разъярённой рыси, что кинулась на соседских ребятишек, но, увидев его постоялицу, резко поджала уши с лохматыми кисточками и виновато, как–то по щенячьи, поползла к ней, словно безголосая дворовая шавка, что ластилась к красавцу псу вожаку. Тогда он и на неё взглянул с уважением. Не зря кормил её дармовым хлебом, ох, не зря.

К тому же она была грамоте обучена и иногда, когда кто–то из постояльцев или соседей того требовал, то составляла людям письма. Правда, как правило, это бывало очень редко, так как деревня всё же была небольшой и народу, кому требовалось что–то записать или отправить кому–то из родственников послание, было мало. Это к Алгорну и Кию народ стекался с соседних деревень и городов, в то время как к Топаз, как правило, обращались только местные.

И вот Топаз снова, с утречка пораньше, отправилась в лес, но то ли она припозднилась, то ли наоборот пришла слишком рано, вот только Гелео нигде не было видно. Потоптавшись на их обычном месте встреч, девушка решила прогуляться, парда всё–таки её и сама найдёт, если только она ей понадобиться.

Утро выдалось ясным, солнечным, вот только всё живое словно бы притихло как–то, не выдавая своё присутствие ни звуком, ни движением. И только Стрибог никак не желал уняться. Воздушные стихии словно взбесились, ветер хлестал с невероятной силой, скоростью и быстротой. Но что самое удивительное, он не причинял Топаз не только боли, но и никакого дискомфорта. Словно вся его агрессия была направлена не против неё, а во благо, предупреждая о какой–то грозящей девушке опасности.

Но то ли от излишней самоуверенности, а то ли из–за банальной глупости Топаз проигнорировала его предостережение и вскоре он обиженно стих.

Местность по–прежнему была каменистой, несмотря на то, что они уже довольно–таки далеко отошли от самих гор.

Топаз пошла на берег реки, точнее река протекала где–то внизу, а берег возвышался, нависнув над ней земляной кручей. Снизу же берег был усыпан не обычным песком, а зловещими криво изогнутыми камнями, которые поднимали к верху свои зияющие пустотой глазницы и скалились хищными клыками.

Боязнь высоты девушке не грозила, оттого она и довольно спокойно, в задумчивости опустилась на краешек обрыва, беспечно свесив покачивающиеся ноги камням и реке навстречу.

— Доброе утро, юной красавице. — Раздался позади бодрый мужской голос.

Топаз вскочила как ошпаренная, резко подтянув ноги и развернувшись. Но, похоже, повода для страха не предвиделось.

Перед ней стоял симпатичный молодой человек, да что там симпатичный, просто красавец. Идеал мужчины в её представлении, если таковой вообще имелся, конечно.

Стройный, высокий, мускулистый, в полном вооружении, то есть меч и топорик, коим отсекают жизни, жезл власти над тёмными силами, что не очень–то и удивительно в наше столь дремучее и опасное время, висели на поясе. Чёрные, как у Алгорна волосы до плеч, небольшая борода, скрывающая нижнюю часть лица. Чёлка вот только, пожалуй, длинновата, она не позволяла рассмотреть его глаза, скрывала и без того какой–то блуждающий взгляд.

— Доброе утро. — Кивнула Топаз, не спешившая показаться невежливой. — Вот только юная красавица уже не так уж и юна.

— Ну, что вы, что вы, вы просто прелестны. — Он галантно поклонился.

Топаз скептически скривилась. В его словах ей, показалось, проскользнула фальшь. Или, действительно, только показалось? Но всё же, любые комплименты льстили её самолюбию, впрочем, как и самолюбию любой другой женщины или даже мужчины.