Они знали - annyloveSS

Впрочем, как я понял по его кратким фразам, в их жизни все же бывали моменты безоблачного счастья, когда он раскрывал перед ней тайны магического мира. На самом деле, ей, в отличие от многих маглорожденных, повезло, что возле нее оказался человек, все ей объяснивший, поэтому, вступив в наш мир, она уже знала о нем все. Так что, пусть и помимо ее желания, но все же его любовь навсегда оставила на ней свой след.

Конечно, чудесные мгновения омрачались конфликтами Северуса и Петуньи. Причиной ее поведения была, разумеется, зависть - та же самая зависть, которая спустя многие годы заставила ее отнестись с такой враждебностью к осиротевшему племяннику. Письмо, в котором я отказал ей в приеме в Хогвартс, по-видимому, навсегда восстановило ее против всех волшебников. А против Северуса в особенности. И чувство это, к большому сожалению, встретило полную взаимность. С Северусом, как я понял, произошло то же - его ненависть к отцу, издевавшемуся над ним и матерью и к Петунье создала ту почву, на которой потом смогли привиться идеи лорда Волдеморта. Но на любовь к Лили они так и не смогли оказать влияния.

В школе дружба Северуса и Лили подверглась новому испытанию. То, что они попали на разные факультеты было, в общем, закономерно. Хотя я до сих пор убежден в том, что, возможно, Шляпа не смогла разглядеть в нем то, что проявилось позднее. Северус, каким знал его я, превосходил своей храбростью достойнейших учеников Гриффиндора. Правда, нужно сознаться, что в школьные его годы я мало интересовался им. Одна из моих многочисленных ошибок состоит в том, что в бытность директором я уделял чересчур много внимания учащимся своего факультета и слишком мало - всем прочим. Надеюсь, что историки магии непременно отметят этот факт при написании моей биографии. Северус уже тогда был одним из самых одаренных студентов во всей школе, но любовью преподавателей не пользовался. Даже Гораций относился к нему с неприязнью. После того, как Гарри все рассказал, тот впал в глубокое раскаяние. Но если Гораций жалел, что упустил из виду настоящий талант, то я жалел, что упустил из виду человеческую душу…

Я, как мог, боролся с Томом Риддлом и его сторонниками. Для того и создал Орден Феникса, куда входило множество моих учеников - в основном, разумеется, гриффиндорцев. И оттого меня еще больше ужасало то, что в числе наших противников становятся те, с кем они еще так недавно ходили по одним коридорам. Да, среди слуг Волдеморта были конченные убийцы и преступники по сути своей - хотя я и то не считал их таковыми. Но я знал, что есть и те, кто просто запутался, был обманут его посулами и ослеплен властью. Оттого и было больно… Я надеялся, что кого-то из них, быть может, еще удастся когда-нибудь вернуть на путь истинный, но не предполагал, что скоро мне представится такая возможность.

История с пророчеством стала первой вехой на долгом пути, который я прошел вместе с Северусом. Конечно, отправляясь в «Кабанью голову» на встречу с кандидаткой на должность преподавателя прорицаний, я и в мыслях не имел, что услышу там что-либо ценное. Тем сильнее было мое изумление, когда я услышал пророчество. Причем, когда провидица еще не совсем договорила до конца, я услышал шум и звук борьбы за дверью и даже с трудом уловил ее последние слова. Когда же они стихли, я ясно услышал голос моего брата. Спустя секунду он распахнул дверь и явился передо мной и явно слабо осознававшей происходящее женщиной, держа за шиворот молодого человека в черной мантии. Я сразу узнал в нем Северуса Снейпа - своего совсем еще недавнего студента, бывшего друга Лили Эванс, которая к тому времени уже больше года как носила фамилию Поттер, вечного врага Джеймса Поттера и Сириуса Блэка, участника происшествия с Гремучей Ивой, когда мне пришлось приложить значительные усилия, чтобы уладить все миром. Сказать правду, я ни на минуту не поверил его слабым оправданиям, будто он ошибся лестницей. Не поверила им и Сивилла - это видно было по ее лицу. До меня доходили слухи о принадлежности этого юноши к Пожирателям Смерти, но еще ни разу не приходилось сталкиваться с ним в открытых схватках, из чего я заключил, что он, скорее всего, выполняет скорее «административные» обязанности. Например, следить за мной. Лорд Волдеморт всегда опасался меня, зная, что я единственный вижу его насквозь. Впрочем, тогда я не думал об этом… Мои мысли были заняты услышанным пророчеством, как много смог услышать соглядатай Тома было неизвестно, а задерживать юношу никаких особых оснований я не видел. По моей просьбе Аберфорт довольно грубо оттащил Северуса по лестнице вниз и почти пинками вышвырнул за дверь. Я чувствовал нутром, что вскоре снова увижу этого юношу. А Сивиллу Трелони я счел надежным взять в Хогвартс, что лишало Волдеморта возможности до нее добраться. Пришлось сохранить прорицания в школьной программе.

Разумеется, с момента произнесения пророчества, я внимательно наблюдал за тем, что происходило в рядах самых активных противников лорда Волдеморта. Когда летом на свет с разницей в один день появились двое детей в семьях членов Ордена, я понял, что «механизм запущен». Потому, полученное несколько месяцев спустя письмо, написанное дрожащей рукой с просьбой о немедленной встрече не так уж сильно удивило меня. Конечно, не каждый день мне писали такие послания Пожиратели смерти, но я догадывался, что услышу от Северуса Снейпа нечто тесно связанное с пророчеством. Однако не мог и подумать о том, что не только получу полезную информацию, а еще и смогу воочию увидеть ту необыкновенную величайшую силу, которой поклонялся…

Детали той встречи описывать нет смысла - Гарри, как он мне признался, видел их воочию. Скажу только, что состояние, в каком находился молодой человек, не давало повода заподозрить притворство. Без ложной скромности, я владел легилименцией не хуже своего врага. И чувствовать ложь умел так же хорошо, как и он. С одного взгляда я увидел душу собеседника, как на ладони. Увидел его страх передо мной и перед своим хозяином, его ужас оттого, что он натворил, его отчаяние и тревогу за жизнь любимой женщины. Да, любимой! Мало кто на моем месте поверил бы в искренность чувств Пожирателя смерти к маглорожденной, да еще жене врага. Он не мог не понимать, как рискует, не мог не знать, что ожидает его в случае неудачи, не мог с легкостью пойти на такой шаг, как обращение за помощью к врагу. И все же он пришел ко мне. Пришел со своей болью, раскаянием и надеждой. Разве я мог его оттолкнуть? Те, кто расспрашивал меня, часто удивлялись, каким же образом решился я поверить одной любви. Только любви я и мог поверить! Одна лишь любовь могла вернуть оступившегося на путь добра, заставить пересмотреть приоритеты, осознать свои заблуждения и покаяться в них. Ведь так произошло когда-то и со мною самим...

Да, я мог поверить единственно любви, но прежде должен был убедиться, что это и в самом деле настоящая любовь или что она, по крайней мере, способна стать таковой. Вот почему я был так суров, обрушив на голову Северуса жестокие упреки. Эгоистичное желание получить то, что хочется любой ценой не могло стать в один ряд с подлинной самоотверженной любовью. Я подверг его проверке, и он показал, что способен переступить через ревность и готов на все, ради спасения той, что ему дороже жизни, а также ее мужа и ребенка. Так я получил шпиона в стане лорда Волдеморта.

Информация, которую в течение года поставлял мне Северус, сослужила нам прекрасную службу. Именно сведения, полученные от него, помогли Ордену сорвать несколько операций Пожирателей смерти и спасти от гибели немало обреченных жертв. Он же сообщил мне о предателе в Ордене, хотя кто этот предатель - ни он, ни я так и не смогли узнать до последнего момента. Никто в Ордене не знал имени моего осведомителя, ведь у меня их было много. На самом же деле почти вся информация шла от одного и того же человека. Ни Лили ни Джеймсу я также не сообщил, откуда узнал об объявленной лордом Волдемортом охоте на их крошку-сына. Скрытность? Возможно! Но не потому я ничего никому не сказал, что не доверял своим сторонникам, а потому, что не мог рисковать. Мои планы всегда бывали удачными именно оттого, что о них знали считанные единицы. Я привык к этому и не хотел отступать. Возможно, и тут была моя вина. Я справедливо считал себя умнее других, почему и ошибки мои в итоге оказались более серьезными.

Предложив Джеймсу и Лили воспользоваться Фиделиусом, я надеялся обеспечить их безопасность, хотя решение Джеймса назначить именно Сириуса Хранителем оказалось вполне ожидаемо. Не буду распространяться о своих чувствах, когда я увидел мантию-невидимку, которую показал мне Джеймс в один из моих визитов. Одержимость Дарами Смерти однажды уже сыграла со мной злую шутку, лишив меня сразу двоих близких людей. А я так ничему и не научился! Попросив одолжить мне мантию, я исследовал и изучал ее дольше, чем рассчитывал, пока не убедился, что передо мною и в самом деле один из легендарных Даров. После этого уже выше моих сил было выпустить ее из рук. Я снова поддался тому же соблазну. С Воскрешающим камнем спустя много лет получилось то же самое, что со всей ясностью доказывало, что я недостоин владеть этими сокровищами. Джеймс погиб, а я остался обладателем двух Даров сразу. К счастью у меня хватило мужества потом вернуть мантию законному владельцу - точнее его сыну.