Крымская ракета средней дальности - Андрей Дышев

Я открыл дверь и юркнул внутрь. Сбоку – большое стекло с надписью «Дежурный». За ним горит свет. Пульт. Телефоны. Телевизор, издающий крики и выстрелы. В стекле – полукруглое окошечко, вырезанное на таком уровне от пола, чтобы всякий, кто обращался к дежурному, почувствовал себя униженным. Из окошечка тянет табачным дымом. Его выпускал изо рта солдат, развалившийся перед телевизором на стуле так, что его задница висела над полом, а затылок упирался в спинку. По телевизору шел какой-то боевик. Самый захватывающий момент – драка милиции с мафией. Солдат переживал и часто затягивался.

Я просунул ствол автомата в окошечко и оттянул затвор.

– Эй! – шепнул я солдату, который хоть и ошалел от моего появления, но позы не поменял.

Я поманил его пальцем. Солдат медленно встал со стула. На его ремне болтался подсумок с магазинами и штык-нож, но в руках была только сигарета. Интересно, за кого он меня принял? Я ведь даже без автомата одним своим видом до инфаркта довести могу.

– Ближе, ближе! – шепнул я. – Не бойся, стрелять не буду!

Он склонился над пультом, придвигая стриженую голову к окошечку. Молодец, что не сбрил чубчик! Он хоть и маленький, зато весь, до последней волосинки, уместился в моем кулаке. Я рывком притянул голову солдата к себе.

– Кто сюда только что вошел?

– Только что? – прошлепал он широким губастым ртом и, скосив глаза, посмотрел в ствол автомата. – Командир части…

– Стрельцов?

– Какой Стрельцов? Я такого не знаю…

Моя злость, словно ток, перекинулась в руку. Я с силой опустил голову солдата на панель пульта. Разбился какой-то дисплей. Солдат сразу расслабился и, оставляя красную полосу на пульте, стал медленно сползать на пол. Я забежал внутрь дежурки. Отлично, здесь есть телефон! Я набрал по памяти номер Мухиной… Длинные гудки. Не поднимает трубку. Неужели так крепко спит?.. Кому же еще можно позвонить? Славке!

– Слава! – торопливо произнес я в трубку, когда услышал сонный голос. – Запиши телефон… Это следователь прокуратуры Мухина. Достань ее хоть из-под земли! Пусть немедленно добьется свидания с генералом, которого держат под стражей в военной прокуратуре, и узнает у него, как добраться до дивизиона Стрельцова…

Не знаю, понял ли Славка что-нибудь из моего сумбурного объяснения. Я бросил трубку и переметнулся в коридор, к стеклянному ящику с зачехленным знаменем. Слышны голоса. Некоторые двери открыты, и оттуда выливались желтые пятна света. Эх, врал генерал про образцовый порядок, который царит в части, и про блестящие отзывы проверяющих. Был бы порядок – стоял бы у знамени часовой, и ничто не спасло бы мою голую грудь от автоматной очереди… Вперед по коридору, от двери к двери. Надо искать кабинет командира части. Стрельцов это, Трупцов или Подлецов – уже не имело для меня принципиального значения. Мне был нужен хозяин «Лендкрузера». Того самого «Лендкрузера», который схлопотал от меня пулю в свой металлический задок… Поздно уже, ночь. Почему в штабе такое оживление? Откуда-то раздается смех. Оживленный спор. Незнакомый язык напичкан русскими словами.

Влажная грудь прилипает к стене словно вантуз к дну ванны. Мне приходится крутить головой во все стороны. Открытый дверной проем уже рядом. Я заглянул туда одним глазом. Голые стены, канцелярские столы. Два бородатых парня разговаривают, перебивая друг друга. Один из них сидит спиной ко мне и торопливо, обжигаясь, пьет чай. Другой сгребает со стола факсимильный аппарат, пачки офисной бумаги, коробки со скрепками и прочий хлам и сваливает все в рюкзак. На мгновение он переводит оценивающий взгляд на вазочку с засохшим букетом, и в этот момент я успеваю перебежать дверь.

Вот и лестница. Лампочки нет, сумрачно, и это позволило мне немного расслабиться. Один пролет ведет вниз, в подвал. Другой – на второй этаж… Надо проверить подвал. Я побежал вниз, перепрыгивая через ступени… Узкий мрачный тоннель, вдоль стен, выкрашенных ядовито-желтой краской, тянутся трубы и электрические кабели. Дыхания уже не хватает, но надо опять бежать. Тоннель резко поворачивает в сторону буквой «Г». Здесь совсем темно. В ушах стоит гул электрощитов. При необходимости можно будет обесточить весь штаб. Дать очередь по щиту… Одинокая тусклая лампочка под жестяным абажуром с трудом освещает тяжелую металлическую дверь с винтовым запором. На ручке висит аляповатая табличка, сделанная из куска картона: «Осторожно! Радиация!»

Не там ли хранится ракетная боеголовка, которую выгрузили из фургона?.. Нет, вряд ли. Пронести ее по узкому тоннелю невозможно. Разве что на руках?

Я прижался ухом к двери и прислушался. Мерный гул. И ритмичные звуки, словно работает ржавый метроном: вжик-вжик, вжик-вжик. Радиация…

Тоннель закончился глухой торцевой стеной. Я побежал назад. Трубы и кабели, казалось, шевелятся, словно жирные змеи. Мрачное место. Быстрее наверх, на второй этаж, где обязательно должен быть кабинет командира части. Лестница. Первый пролет. Второй… Невнятно бормоча под нос, сверху спускался бородач в спортивном костюме. Говорить уже ничего не надо. Слова – опасны, ибо бессмысленны и отнимают время. Коротким толчком я послал приклад в черную бороду. Прекрасная мишень! Незнакомец издал звук, будто кашлянул, и, словно бревно, упал на спину. Затылок глухо ударился о ступеньку. Я перешагнул через него и нырнул в коридор… Как бешено колотится сердце! Но, кроме его ударов, я слышал все те же отрывистые голоса, звон, стук, шелест… Двое бородатых, громко выкрикивая непонятные слова, выносили через узкую дверь большой копировальный аппарат, но тот застрял в дверной коробке. Они были так раздосадованы, что не заметили меня. Ругань эхом полетела по коридору. Я разобрал лишь одно слово – «козел»… Согнувшись в три погибели, я проскочил незамеченным у самых ног «козла»… Бегом! Цель близка! Не останавливаться, не оборачиваться! Таранить танком любые преграды, если они вдруг встанут передо мной… Эх, Федор, Федор! Ты – олицетворение беспомощности и нерешительности наших спецслужб! Пока ты выверял каждый свой шаг и прогонял меня из-под своих ног, воинскую часть захватила банда бородатых! Она уже разграбила штаб, а ты до сих пор надуваешь щеки от осознания своего величия и нагоняешь туману, дабы окутать себя завесой таинственности и загадочности.

Я едва не пробежал мимо обшитой ледерином двери с табличкой «Приемная». Толкнул ее ногой и ввалился внутрь. Узкий «предбанник». Пустой стол с разбитым стеклом, вываленные на пол книги, под подоконником чернеет груда земли, перемешанной с битыми цветочными горшками… Отсюда уже вынесли все, что могли. Да уж, «приемная»… Я вдруг вспомнил генерала. Тоже мямлик! Все же не зря его арестовали. «Стрельцов – блестящий офицер, мой боевой друг!» Где этот боевой друг? Да о Стрельцове здесь никто слыхом не слыхивал! Бородатые, судя по всему, уже давно чувствуют себя здесь хозяевами и подчиняются только человеку из «Лендкрузера»! Они сшибают самолеты, тренируются в стрельбе, и страна об этом не знает!

Вывод был просто убийственным, и мне опять пришлось представить себя героем кино, чтобы устоять на ногах и не утратить силу духа. Все будет хорошо, все будет хорошо. Близится финал, хеппи-энд. А сейчас кульминация, и зрители должны визжать от страха, ожидая моей встречи с Главным Злодеем. А я красивый, сильный и слегка выпачкан в крови, и пули меня не берут, и женщины любят, и вообще, я само совершенство…

Я рванул дверь на себя и, выставив вперед ствол «калаша», ворвался в кабинет командира. Горел свет, пахло табаком. Моя бульдозерная энергия и агрессия уперлись в кожаное кресло за широким, как стадион, столом, где, по моему разумению, должен был восседать главный источник зла, этакий Змей Горыныч. Но кресло оказалось пустым, а около окна, закрытого жалюзи, прыгал на одной ноге бородатый человечек ростом мне по грудь. Он пытался надеть спортивные брюки, но его нога застряла в подкладке, и получился конфуз. Человечек пялился на меня злобными мышиными глазками и сучил короткими ножками, едва ли не до колен прикрытыми трусами.

– Ты что здесь делаешь, скот? – спросил он.

Вся нижняя половина его лица заросла бородой, потому я не мог видеть его рта, и казалось, что передо мной стоит говорящая кукла со звуковым динамиком внутри головы. Я не был готов к встрече с таким необыкновенным существом и потому немного опешил. Этот Бармалей и есть тот самый негодяй, который так долго терроризировал мою жизнь?!

Я схватил его за бороду, испытывая непреодолимое желание оторвать ее. Она была жесткая, и волоски щекотали мне руку. Человечек дернулся, ударил меня по руке и потянулся к пистолету, который лежал на столе. Я оттащил его, словно собаку, желающую понюхать кучку дерьма, и ткнул автоматным стволом ему под ребро.

– Тебе будет очень плохо, – пригрозил коротышка, сверкая глазами-бусинками. – Отпусти бороду, скот!

Этот человек расхолаживал меня. Он не внушал мне даже ничтожной доли страха. Я мог без труда поднять его одной рукой и повесить на карниз. Господи, это его я еще недавно боялся? Это он внушал мне мистический страх? Нет, не могу поверить! И как это ничтожество до педалей «Лендкрузера» достает?