Жизнь напрокат - Руслан Светлый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шепет с Рыкуем синхронно усмехнулись нашим кислым рожам:
- Правильно, не берите - для других берегите.
Они хоть и разные, но похожи как братья-двойняшки. Кожа лиц дубленая, загорелая, черные волосы волнистые, короткие бороды одинаково стриженные, плечи широкие, знакомые с тяжелой работой руки налиты настоящей мужской силой. В острых карих глазах читается затаенная насмешка.
Я так понимаю, никакой определенной, уставной формы не существует. Всяк солдатик волен одеваться как пожелает, оружие с собой таскать может какое душе угодно лишь бы обращаться с ним умел. Ни знаков отличительных, ни гербов, ровным счетом ничего, что отличало бы боярского дружинника от любого другого вооруженного фраера. Единственное, что нам выдали более менее одинакового это две пары шерстяных плащей-накидок с завязками на груди, без капюшонов, темно-серо-грязного цвета.
Невул напоследок поменял свой верный лук на другой, на мой взгляд ни чем от прежнего не отличный, к тому же без тетивы он похож на изогнутые рога диковинного животного, вырванные черепа.
- Настоящий, - любовно наглаживая игривый изгиб, сказал долговязый лучник. - Боевой.
- У тебя не боевой разве? - удивился я, памятуя как лихо бывший разбойник управлялся со своим испытанным оружием.
- Какой там! - фыркнул Невул. - Сам делал для охоты. А это мастером сработан, сразу видно. Любой доспех насквозь если знать куда бить.
- Ты натянешь ли? - с большим сомнением в голосе поинтересовался Шепет, глядя на худые, мослатые грабки Невула. - Помню, тугой он был слишком, не всякому по руке.
- Тетиву подходящую найду, тогда и покажу как надо стрелять. У вас, вижу, тут гнилье одно, даже моему старому луку на два худых выстрела.
Мне пришла мысль перенести все наши ценности покамест сюда под столь надежный замок. Не место им в прирубе, где мы с парнями ночуем - ноги вырастут, очень будет обидно.
Не сходя с места, Рыкуй щедро выделил для нас пустой сундук с тяжеленной крышкой. Пока парни перетаскивали имущество, Рыкуй поведал, что лишился кисти двадцать лет тому, в кровавой схватке с ватагой дреговичей не пожелавшей платить мыто полоцкому князю за дневку на городских причалах. К ним с предъявой, а они за топоры.
Шепет и Рыкуй тогда при боярине Головаче в дружинниках ходили, в Полоцке с ним начинали. Там и закончили. Сейчас живут как все, хозяйство ведут, внучат балуют.
- Никогда бы не подумал, что эти жабьи дети способны так яростно драться. Еле их угомонили. Шепету булавой глаз вынесли, лишь шелом от верной смерти и упас. Я тогда десятником был, мы к ним в лодию попрыгали, встретили они нас как полагается, тут ничего другого и не скажешь. Одного я в тесноте зарубил, а их главарь единственным на всю шайку мечом руку мне отсек. Гляжу, лежит моя родненькая, волосатая лапа передо мной, топор сжимает. Дрягва не заметил, что у меня в другой руке нож, добивать кинулся. Жаба.
- Говорят, у них в болотах самое лучшее железо, - вставил подошедший Жила.
- Железо, может и лучшее, но ковать из него что-то стоящее они сроду не умели, - проворчал Рыкуй.
- Это верно, - весомо согласился Шепет. - Криворукие у них ковали.
Теперь они вдвоем в глубоком запасе. У Шепета оставшийся глаз слепнет с каждым годом все сильнее, а Рыкую без десницы не дружинится совсем. Службу несут лишь когда у боярина возникает в них острая нужда, а возникала она крайне редко. Сейчас же дело совсем иное, нужда из нужд.
Сама служба не трудная: троим-четверым нужно постоянно находиться при тереме, остальные дружинники на всякий случай должны всегда быть поблизости и в боевой готовности, из города без разрешения не отлучаться. Городок, хоть и не большой, народу хватает всякого, есть и свои нравом дикие да вороватые, пришлых полным-полно. Особое внимание следует уделять причалам и торгу, именно там происходит большая часть непотребщины, за которую боярин вправе наложить денежный штраф в свою пользу - виру. Бывают случаи, когда одной вирой не отделаешься, тогда проводится судебный поединок, либо самая настоящая казнь по всем правилам и со всеми атрибутами этой темной эпохи.
Сопровождение боярина в поездках и охотах - самая занимательная часть службы. Охрана обозов посложнее, но там и платят больше. А уж военный поход - совсем другая песня, но, поскольку, сам Головач в походы без Рогволда ходил крайне редко, то и поживы с этих походов дружина видела так же нечасто.
Жалование у простого дружинника составляет два серебряных дирхема в неделю, десятника - три. Не разгуляешься, зато стабильный доход при непыльной работенке. Вот только в последнее время нелегко было при боярине. То за разбойниками по лесам гонялись, то брата боярского с урманами усмиряли. Много событий. За год больше, чем за прошлые десять. Городским болтунам на языки богато попало для смакования и пересудов.
При упоминании разбойников парни мои в смущении отвели глаза, детское лицо Одинца даже слегка покраснело. Рыкуй с Шепетом этих метаморфоз будто бы не заметили и я не знал в курсе они наших былых «подвигов» или дипломатично не показали вида.
Пока я мысленно прикидывал что да как, Рыкуй объявил, дескать, на сегодня превращение нас в дружинников заканчивается и продолжится на следующий день уже по-настоящему.
Я спросил Рыкуя чем будем заниматься остаток дня, он с напускным безразличием пожал плечами:
- Ты десятник, ты и думай.
Хм, вот как? Понятненько, значит истинная служба начнется только завтра, а сегодня еще есть время полоботрясничать. Я как командир отделения решил прибрать инициативу.
- Кстати, Шепет, а что в тех глиняных горшках с ручками в подвале?
- Ах, да вино, - пренебрежительно бросил Рыкуй.
- Что за вино?
- Обычное, заморское, ромейское. Девять корчаг осталось, амфор, если по-ненашему. Дорогущи-и-е. Головач на праздники любил сам приложиться и других угостить.
Точно - амфоры! Их в музеях навалом в виде глиняных черепков, есть и склеенные реставраторами, на вид точно такие как в боярских закромах. В древности такие амфоры использовали как раз для хранения вин и масел. По телеку как-то показывали...
- И вы молчали?
- О чем? - не понял сути претензии Шепет.
