Канал имени Москвы - Аноним

— Ты… ты… — Ева выдохнула. — Просто поблагодарил меня за танец, да? Так же?!

— Да, — тут же согласился Фёдор. — Так.

— Хорошо, — Ева кивнула, всё ещё не поднимая головы. — Но… больше никогда такого не делай.

«Господи, какая я дура! — подумала она. — Я ведь хотела сказать совсем другое».

— Хорошо… Прости. Не буду.

Ева подняла глаза, слегка покусывая губу. И пристально посмотрела на Фёдора.

— Не делай без спроса, — сказала она.

13

Рыжая Анна вовсе не наслаждалась видом заката на террасе. Она прошлась по лабиринту из живой изгороди и убедилась, что тот не изменился, невзирая на все слухи, которые — Анна подозревала — хозяева распускали сами, чтобы пощекотать нервы клиентам. Но она по-прежнему сможет пройти лабиринт с закрытыми глазами, что весьма пригодится ночью. Лабиринт начинался у заднего двора «Лас-Вегаса», а своей южной оконечностью практически упирался в обводной канал — до ближайшего подъёмного мостика там было рукой подать. Они смогут уйти незамеченными.

Затем Рыжая Анна вернулась в свои комнаты и действительно переоделась к вечеру.

— Зелёное сукно, — усмехнулась она.

Проверила дмитровские ассигнации. Пора спускаться в бар. Видимо, придётся показаться во всех залах, даже в танцевальном, на случай, если кто спросит, пусть думают, что она где-то по соседству. Да ещё изрядно выпить, точнее, сделать вид, чтобы угодливый управляющий не хватился беспокоиться о ней раньше обеда. А то и ужина. В лабиринте Рыжая Анна оставила небольшой тайник, где спрятала свой камуфляж и оружие, оставив себе лишь небольшой никелированный револьвер. Там она намеревалась переодеться и потом, если всё сложится хорошо, так же незаметно вернуться в «Лас-Вегас». В её планы вовсе не входило разбить сердце мужу, добрейшему Сергею Петровичу.

Если всё сложится хорошо.

Рыжая Анна открыла свою миниатюрную, дорогой выделки дамскую сумочку. Кроме ассигнаций стоило положить туда несколько футлярчиков с благовониями. Сергей Петрович, помимо того что держал «Постоялый двор», весьма успешно торговал в Дмитрове «изящными запахами». И всегда найдётся какая-нибудь светская болтушка, которая захочет это обсудить, а может, и попробовать чего-нибудь новенького. И весёлая Анна Петровна всегда с пониманием отнесётся к дамским тайнам. Это милое женское щебетание…

А потом её рука застыла в воздухе. И она забыла о благовониях. Рыжая Анна задумчиво смотрела на то, что уже лежало в её сумочке. И… ей показалось…

— Зачем ты доверяешь мне такую ценность? — спросила она сегодня утром у Хардова.

— Знаю, что передаю в надёжные руки.

— Я не об этом, — отмахнулась Анна. И настойчиво повторила: — Почему?

— Мне кажется, так надо.

— Но… ещё рано. Не всё совпало. Ведь так?

— Вроде бы.

— Я слышала, что… скремлина Учителя так и не нашли. Даже не нашли останков и места захоронения. А… другого он себе не выбрал.

— К сожалению, это так.

— И потом, Тёмные шлюзы… Ещё рано. Тихон говорил…

— Поверь мне, Анна, ни Тихон, ни я не сможем тебе сказать, сколько всего должно совпасть в этот раз. Мы этого не знаем! Вот в чём вся загвоздка.

— Понимаю.

— Держи. — Хардов взял её за руку и вложил в её ладонь то, что намеревался передать. И Рыжая Анна сначала вздрогнула, а потом улыбнулась.

— Хардов…

— Да, я знаю. Возьми, лучше, если это будет рядом.

…Рыжая Анна задумчиво смотрела на то, что хранилось в её сумочке, пытаясь понять, что сейчас увидела. Или… ей померещилось.

(сколько всего должно совпасть)

Ей вдруг остро захотелось коснуться этого предмета. Даже погладить его, но… почему-то это показалось ей кощунственным. Хотя Хардов им пользовался.

Она всё же решилась и дотронулась до костяной поверхности бумеранга. Потом палец её скользнул к латунной трубке. И Рыжая Анна снова улыбнулась. Потому что почувствовала, как и сегодня утром, умиротворяющее тепло. Словно это было живым. Словно она почувствовала заключённую в нём пробуждающуюся силу.

Хардов этим пользовался. А прежде он хранился у Тихона. Это был манок Учителя.

Ощущение глубочайшей, но простой, словно она всегда была на поверхности, и радостной тайны накатило на неё.

— Ведь это всегда лежало перед глазами, — восторженно прошептала она.

Наверное, Рыжая Анна не до конца знала, о чём говорит. А возможно, этого нельзя было выразить словами. Но она снова коснулась манка Учителя. Улыбнулась. Вздохнула… И поняла, на что это похоже. Когда-то у неё был скремлин, маленький, ласковый и очень отважный светло-бурый хорёк, который сейчас жил свободным. Тихон учил её «услышать» сердце своего скремлина. И когда это случилось впервые, она пережила нечто подобное…

Не без некоторого усилия Рыжая Анна заставила себя отвернуться к окну. Солнце уже село. Она сложила несколько футлярчиков с новыми благовониями в соседнее отделение и закрыла сумочку.

Пора. Впереди было много дел.

14

— Ты можешь снова пригласить меня на танец, — произнесла Ева.

— Я? Танец? Ева…

— Ничего не говори. Просто пригласи.

— Ева…

— Постой. — Нужно было говорить о чём-то другом, и Еве это удалось. — Хардов велел отдать ей моё платье, этой бедной девочке…

— Да. Но им ничего не угрожает… С ними же Хардов.

— Хорошо. Но… у меня есть ещё одно. Старомодное. Мамино… Я взяла его с собой.

— Понимаю…

— Не понимаешь! Я не хочу танцевать в штанах и в хардовской куртке, Фёдор. Вот о чём я.

— А-а…

— Выйдешь ненадолго? Мне нужно переодеться.

— Какая ты красивая! — десять минут спустя восхищённо выдохнул Фёдор.

— Вот. — Ева несколько смущённо провела руками по своему наряду. — Оно немного старомодное… Но я его очень люблю.

— Оно тебе очень-очень идёт.

— Спасибо.

— Ева, я… Я придумал кое-что.

— Что, Фёдор?

— Я приглашаю тебя на бал.

— Что?

— Я хочу пригласить тебя на бал!

— Ты… Зачем так шутить?

— Я не шучу. Там, — Фёдор махнул на дверь, за пределы их комнатки, — бал-маскарад летнего солнцестояния.

— Знаю… Конечно же, лучший бал лета! Я была один раз. Но нам нельзя, Фёдор.

— Нам можно. Я не хочу, чтобы сегодня так… Прятаться взаперти.

— Мы беглецы, Фёдор. Увы… Я-то точно. Нельзя.

— Конечно, можно, — с бодрой настойчивостью гнул своё Фёдор. — Ты кое-что забыла. Это бал-маскарад.

Ева молчала, поэтому Фёдор весомо повторил:

— Бал-маскарад. Понимаешь? Мы можем не открывать лиц.

— Ты… Да. Но… Х-м-м…

— Один танец.

— Фёдор, но она… Анна…

— Она ничего не узнает. И никто ничего не узнает. Только ты и я.

— Фёдор, ты… Не искушай меня, потому что я соглашусь.

— Так и соглашайся! Помнишь старую сказку о гиде и Прекрасной незнакомке, которые ушли в туман?

— Фёдор! Эту сказку знают все.

— У тебя осталась её шляпа с вуалью. Незнакомка. Дай мне куртку Хардова, на лицо повяжу косынку.

— Грабитель…

— Гид! У нас в гимназии был театр… любительский. Я всё предусмотрел.

— Но…

— Мы должны пойти! — с вызовом произнёс юноша, но в глазах его застыла почти мольба. — Неужели ты не хочешь? Мы потом очень пожалеем.

«Когда потом?» — с горечью подумала она. Но в следующее мгновение почувствовала что-то ещё. Неожиданно что-то проступило сквозь горечь, наполнившую её сердце, сильное и радостное. И на одно короткое мгновение она почувствовала себя счастливой.

«Глупый. — Ева с нежностью смотрела на Фёдора. — Я хочу танцевать с тобой. Здесь. Или на балу. И везде… И по-моему, я хочу гораздо более пугающих вещей… И очень боюсь. Поэтому, если уж решил, приглашай меня немедленно!»

— Ева…

А потом она чуть присела, наметив реверанс, как её учили, пока ещё матушка была жива, и серьёзно сказала:

— Фёдор, я пойду с тобой на бал.

— Отлично! — обрадовался юноша. — Один танец, и уходим.

«Именно потому, что мы уходим», — подумала Ева.

15

Рыжая Анна с улыбкой пододвинула к себе выигрыш. Она уже посетила бар, курительную комнату, даже бальный зал и решила задержаться в казино.

— Люблю «зеро», — подмигнула она крупье. — Число, обозначающее полное отсутствие. Знаете, голубчик, слышала, у гидов есть притча, как уложить пулю в цель. Так вот: высшее мастерство заключается в том, чтобы не целиться.

— Как скажете, мадам, — вежливо отозвался крупье. Похоже, любимица управляющего намеревалась сорвать банк.

Рыжая Анна посмотрела на стоящую перед ней горку выпиленных из дерева разноцветных фишек. На них же глазками, масляными от возбуждения, смотрел человек, играющий с противоположной стороны стола. Рыжая Анна знала, кто это. В каком-то смысле хорошо, что он здесь. Под контролем… Ему не везло; он, не подавая виду, нервничал, что делало его уязвимым и увеличивало контроль. К тому же Анна подумала, что он не до конца ещё избавился какой-то хвори.