Затерянные - Алексей Пешков

– Хочу. Зря я, что ли, по твоей консервной банке столько времени шарахался.

– Ну а мне-то какой резон тебе помогать? Да и чем я, собственно, могу помочь?

– Так, развлечешься перед смертью. Все лучше, чем просто сидя смерть ждать. А мне проводник нужен. Даже если у тебя не было допуска сюда, ты просто не можешь не знать план местных катакомб. Что здесь установлено, может, и не в курсе. А вот план пустот до комендантов не могли не довести. Иначе как бы вы смогли осуществлять охрану подземного комплекса снаружи, со стороны моря?

По выражению ее лица было видно, что я попал в точку. Но Кэтрин еще сомневалась:

– Может, ты и прав, но что-то темнишь, «свой». Я не хочу перед смертью дядю Сэма подставить, помогая русским диверсантам.

– А что я теперь могу? Все виды связи в этом регионе наверняка надежно заблокированы. До взрыва станцию будут однозначно пасти со всех сторон так, что амеба не просочится. У меня просто нет выхода, кроме как погибнуть с тобой.

– Ты мне мозги не пудри. Знаю я ваши телепатические фокусы! Все равно найдешь способ передать информацию.

– Если дойду. Кажется, весь четвертый сектор забит этой латиноафриканской мерзостью. Шансы на то, что мы сможем хотя бы приблизиться к объекту, практически равны нулю. А уж чтобы изучить его, мне просто времени не хватит – твои подопечные тут годами чего-то химичили. Так что соображай, а то времени совсем мало осталось. В любом случае у тебя будет возможность меня вовремя остановить.

Кэтрин задумалась:

– В твоих словах резон, конечно, есть, но меня гнетут смутные сомнения… А, к черту все! Хуже все равно уже не будет. Делись оружием и пошли, «свой». За четверть часа никто действительно не в состоянии разобраться в тутошних заморочках и что-либо изменить.

«Как знать,– подумалось мне.– Поглядим, посмотрим».

И мы пошли…

Э-э-х, как мы пошли! Сначала вдвоем вчистую распотрошили шестерку «саламандр», которые пришли разнюхать причину исчезновения конвоя с пленными. Модульную винтовку с амуницией пришлось уступить даме – она ей пришлась как нельзя впору. Женщина-морпех в облегченном ярко-красном комбинезоне с офицерскими лычками и в каске, вся увешанная подсумками с запасной амуницией и с М-29 OICW наперевес,– это круто! Особенно, когда она с диким воплем вылетала из-за моей широкой спины и азартно жарила со всех стволов по напирающим монстрам. Не захочешь, а залюбуешься. Одно слово – валькирия двадцать первого века!

К сожалению, у нас так и не нашлось времени повторно сгонять в арсенал бесславно почившей в бозе охраны и максимально затариться конфедеративным оружием. Поэтому я вооружился трофеями, ухватив в каждую руку по громоздкой ультразвуковой дробилке. Проф на всякий пожарный поначалу оставался инкогнито – вдруг забалует девка, сюрприз будет. Но по ходу дела стало как-то не до сюрпризов в нашей маленькой компании, и пришлось Профа легализовать не совсем обычным способом.

Прямо за входом в четвертый сектор мы с Кэтрин набрели на следы грандиозного по местным меркам побоища. Здесь дымилась целая колонна из пары дюжин шестируких механических монстров в окружении не менее полутысячи трупов мутантов и бородатых людей в гидрокостюмах. Знатная, видать, была схватка. И место выбрано удачно – есть где развернуться.

В четвертом секторе были самые обширные помещения на станции, годами выдалбливаемые прямо в сверхпрочной скальной породе. Попадались даже полупустые залы размером с небольшой крытый стадион. Правда, глянец тут навести так и не успели: на стенах отсутствовала стандартная отделка в стиле хай-тек. Зато разнокалиберный металлолом попадался довольно часто, разбавляя господствующий пещерный ландшафт.

Хотя источники искусственного освещения тоже встречались повсеместно, здесь царил полумрак непривычно синеватого оттенка. Наверное, так проявлялись особые свойства местной специфической породы, о которых предупреждал полковник Хусанов. Хороший знак, ясно указывающий на то, что мы движемся в верном направлении.

Вот только сопротивление по мере нашего углубления в дебри четвертого сектора возрастало в геометрической прогрессии. Все явственнее сказывалось численное и маневренное преимущество противника. На значительных открытых пространствах нам с Кэтрин нечего было противопоставить многочисленным патрулям «Саламандр». Срочно требовалась дополнительная огневая поддержка.

Проходя мимо хорошо сохранившегося и внешне почти не потрепанного в сражении механоида, меня осенило, как в разы увеличить наш военный потенциал. Я дал знак рукой, что пора отдохнуть, и начал внимательно осматривать приглянувшуюся машину.

– Что, уже расхотелось побыстрее умереть? – язвительно поинтересовалась неумная американка.

– Это ты шальной пули ищешь, а я все-таки намерен добраться и посмотреть, из-за чего тут весь сыр-бор начался. Подожди минуту, я знаю, как нам завести и приручить этого механоида. Его основные механизмы вроде не пострадали, только матрицу управления выбило. Авось, починю.

– Матрицу киберклона невозможно перепрограммировать или приручить. Чему только в ваших русских спецшколах учат?

– Вот этому и учат: как вас, шибко умных американцев, удивлять. Я ж псионик. Сейчас волшебное слово шепну – и заработает эта махина в режиме «чего изволите», как миленькая. Легкий танк нам сейчас не помешает…

– Да какая разница, грохнут нас здесь или в следующем гроте? Все равно минут через пятнадцать мы все будем трупами.

– Ну не скажи. За четверть часа можно многое успеть.– Пока мы болтали, я успел вскрыть панель к блоку управления, отсоединить поврежденную матрицу и уже довольно успешно начал перестраивать оборудование Профа со своей спины на механоид. Грушник не соврал: Проф действительно оказался электронным джинном-универсалом. Минута ожидания – и механоид стал активно подавать признаки жизни. У Кэтрин челюсть отвисла от удивления. Придя в себя, она с подозрением спросила:

– Слушай, может быть, я ошиблась? И ты азиат, а не русский?

– «Да, азиаты мы, с раскосыми и жадными очами. Мильоны нас. Нас тьмы, и тьмы, и тьмы»… Короче, не бери в голову. Какая тебе разница: китаец я или русский? Пойдем, показывай дорогу. Нас ждут великие дела!

Окончательно опешив от моего пространного ответа, Кэтрин послушно двинулась вперед, с опаской оглядываясь на глухо урчащую махину Профа. Сам Проф благоразумно не проявлялся как личность. Даже со мной втихую на радиосвязь избегал выходить. Наверное, полностью сосредоточился на управлении машиной. С ходовой он вроде быстро освоился, а вот шестерка манипуляторов с разнообразными защитными и оружейными системами явно вызывала у него трудности.

На все про все у нас оставалось не более четырнадцати минут…

И все-таки мы уложились в отведенное время и прорвались в самое сердце объекта с запасом минуты в две-три. Под прикрытием Профа разрозненные патрули БУМПов поначалу сметались «на раз-два». Но в итоге за нас решили взяться всерьез. Когда стало ясно, что следующую волну мутантов не сдержать, Кэтрин все-таки нашла оптимальный и безопасный путь в обход наступающих орд противника через лабиринт боковых вентиляционных коридоров.

Последние имели округлое сечение и тоже были не обижены размерами. Мне даже не пришлось демонтировать Профа с танкоподобного шасси. Механоид лишь слегка ужался и растопырил гусеницы в стороны под углом, благо конструкция позволяла подобные трансформации. Видимо, создатели этой машины не исключали подобного сценария.

Когда преследователи нас хватились, было уже поздно. Дойдя до решетки ограждения воздухонагнетателя в конце коридора, мы проломили хлипкую перегородку и дружно ввалились в зал с необыкновенно высокими для подземелья сводами. Ввалились – и обомлели. Здесь расположилось не менее полусотни вооруженных с ног до головы мутантов и пара десятков разношерстных людей в качестве военнопленных.

Но не они завладели нашим вниманием. В самом центре зала возвышалось нечто. Подобрать определение этому явлению было весьма затруднительно: человеческий взгляд безвозвратно тонул в гипнотических метаморфозах частей и деталей совершенно сверхъестественного механизма.

То, что перед нами именно механизм искусственного происхождения, я понял лишь тогда, когда смог наконец перестроить свое восприятие. Взгляд псионика в разы глубже и содержательней человеческого, но даже он не смог сразу ухватить суть представшего передо мной зрелища. Однако один вывод все же можно было сделать без оговорок: здесь, в зале, находилась лишь верхушка айсберга, ничтожная часть невероятно сложного и, казалось, совершенно нереального многомерного нечто.

Сейчас оно бездействовало, хотя понятие «бездействовало» в принципе не применимо к этому чуду техники явно неземного происхождения. Данный артефакт не мог самостоятельно появиться на нашей планете. Сюда его доставили. Вот только кто и когда? И самое главное – зачем?