Последнее желание, Меч Предназначения - Анджей Сапковский

– Тот, над рекой, ничего не исполнил, – решительно сказал Геральт, – сразу схватил Лютика за горло.

– Гении, – задрал нос Крепп, – существа зловредные и коварные. Не любят тех, кто загоняет их в бутылки и велит передвигать горы. Они делают все, чтобы не допустить произнесения желаний, и выполняют их таким способом, которым трудно овладеть. И предвидеть. Порою выполняют буквально, поэтому надо следить за тем, что говоришь. Чтобы гения захомутать, нужна железная воля, стальные нервы, могучая Сила и немалое умение. Из сказанного тобою следует, что твои умения, ведьмак, были невелики.

– Слишком малы, чтобы эту дрянь обуздать, – согласился Геральт. – Но все же я изгнал его, да так, что воздух выл. А это чего-нибудь да стоит, Йеннифэр, правда, высмеяла мой экзорцизм...

– Какой экзорцизм? А ну повтори.

Ведьмак повторил слово в слово.

– Что?! – Богослужитель побледнел, потом покраснел и наконец посинел.

– Да как ты смеешь! Охальник!

– Простите, – пролепетал Геральт. – Честно-то говоря, я не знаю... значения этих слов.

– Так не повторяй, коли не знаешь! И где только ты мог их услышать!

– Ну довольно, – махнул рукой ипат. – Напрасно теряем время. Ладно.

Теперь мы знаем, зачем волшебнице понадобился ваш гений. Но вы говорили, Крепп, что это скверно. Что именно скверно? Да пусть она его поймает и убирается ко всем чертям, мне-то какое дело. Я думаю... Никому не дано узнать, что в этот момент думал Невилл, если даже это не было хвастовством. На стене возле гобелена с Пророком Лебедой неожиданно возник светящийся четырехугольник, что-то сверкнуло – и на середину комнаты вывалился... Лютик.

– Он невиновен! – крикнул поэт чистейшим звучным тенором, сидя на полу и водя кругом дурным взглядом. – Невиновен! Ведьмак невиновен. Я желаю, чтобы в это поверили!

– Лютик, – ахнул Геральт, удерживая Креппа, явно собиравшегося выкрикивать экзорцизмы, а может, и заклятия. – Ты откуда свалился... Лютик?

– Геральт! – Бард вскочил с пола.

– Лютик!

– Это еще кто такой? – буркнул Невилл. – Черт побери, если вы не прекратите колдовать, я за себя не поручусь. Я сказал, здесь, в Ринде, колдовать нельзя! Сначала надо подать письменное прошение, потом оплатить пошлину и налог на имущество... Эй! А это, случайно, не певец, заложник ведьмы?

– Лютик, – повторил Геральт, держа поэта за руки. – Как ты сюда попал?

– Не знаю, – признался бард с глупейшим и обеспокоенным выражением на лице. – Честно говоря, я не совсем понимаю, что со мной творится. Помню немного, но провалиться мне, если знаю, что тут было явью, а что кошмаром. Однако припоминаю миленькую чернулечку с горящими глазами...

– Нашли время болтать о чернулечках, – прервал Невилл. – К делу, уважаемые, к делу. Ты кричал, что ведьмак невиновен. Как это понимать? Что, Лавроносик сам себя высек? Потому что ежели ведьмак невиновен, то иначе быть не могло. Разве что коллективная галлюцинация.

– Мне ничего не ведомо ни о... э... высечении, ни о галлюцинациях, – гордо проговорил Лютик, – ни о лавровых носиках. Повторяю: последнее, что я помню, была моднючая женщина, со вкусом одетая в черное и белое. Вышеупомянутая дама грубо кинула меня в светящуюся дыру явно магического портала. А до того дала четкое и ясное указание: по прибытии на место я должен был немедленно сообщить, цитирую: «Желаю, чтобы мне поверили, что ведьмак не виновен в том, что произошло. Таково, а не иное мое желание». Конец цитаты. Буквально так. Да, я спросил, в чем дело и зачем все это. Чернулечка не дала мне говорить. Обругала неизысканно, взяла за шиворот и кинула в портал. Это все. А теперь...

Лютик выпрямился, отряхнул куртку, поправил воротник и фантазийное, хотя и грязное жабо.

– ... соблаговолите мне сказать, как называется и где находится лучший в этом городе кабак.

– В моем городе нет плохих кабаков, – медленно произнес Невилл. – Но прежде чем убедиться в этом, ты познакомишься с лучшей в моем городе ямой. Ты и твои дружки. Вы еще не на свободе, паршивцы, напоминаю! Гляньте-ка! Один плетет небылицы, другой выскакивает из стены и кричит о невиновности, чего-то желает, верещит, требует, чтоб ему поверили. Он имеет нахальство желать...

– О боги! – Богослужитель вдруг хлопнул себя по лысине. – Понял! Я понял! Желание! Последнее желание!

– Что с тобой, Крепп? – насупился ипат. – Прихворнул?

– Последнее желание! – повторил богослужитель. – Она заставила барда высказать последнее, третье желание. Гением нельзя было овладеть, пока он не исполнил этого желания. А Йеннифэр поставила магическую ловушку и, вероятно, поймала гения, прежде чем тот успел сбежать в свое измерение! Господин Невилл, необходимо обязательно...

За окном громыхнуло. Да так, что задрожали стены.

– Черт, – проворчал ипат, подходя к окну, – Близко громыхнуло. Только б не в какой-нибудь дом, мне еще пожара не хватает... Боги! Взгляните! Вы только взгляните на это! Крепп!!! Что это?

Все кинулись к окну.

– Мамочка! – воскликнул Лютик, хватаясь за горло. – Это он! Тот сукин сын, который меня удушил!

– Д'йини! – крикнул Крепп. – Гений Воздуха!

– Над корчмой Эррдиля! – закричал Хиреадан. – Над крышей!

– Она его сцапала! – Богослужитель высунулся так сильно, что чуть не вывалился. – Видите магический свет? Волшебница упекла гения в ловушку! Геральт молча глядел.

Давным-давно, еще будучи совершенным сопляком, когда он обучался в Каэр Морхене в Обиталище Ведьмаков, он и его дружок Эскель поймали большого лесного шмеля и привязали к стоявшему на столе кувшину длинной ниткой, вытянутой из рубашки. Глядя, какие штучки выделывает шмель на привязи, они надрывались от хохота до того момента, пока их не накрыл на этом деле Весемир, воспитатель, и не отделал ремнем. Джинн, круживший над крышей будущего трактира Эррдиля, вел себя точно как тот шмель. Он взлетал и опускался, взмывал и пикировал, яростно гудя, носился по кругу. Потому что джинн, как и шмель из Каэр Морхена, был привязан скрученными нитями из ослепительно ярких разноцветных лучей света, плотно оплетающих его и оканчивающихся на крыше. Однако джинн располагал большими возможностями, нежели привязанный к кувшину шмель. Шмель не мог разрушать окрестных крыш, разваливать трубы, разносить в пыль и прах башенки и мансарды. Джинн мог. И делал это.

– Он уничтожает мой город! – взвыл Невилл. – Это чудовище уничтожает мой город!

– Хе-хе! – засмеялся богослужитель. – Сдается мне, нашла коса на камень! Это исключительно сильный д'йини! Воистину реку, не знаю, кто кого поймал, ведьма его или он ведьму! Ха, кончится тем, что д'йини сотрет ее в порошок, и очень хорошо сделает! Справедливость восторжествует!