Зайтан-Бродяга (СИ) - Слобожанский Илья

У основания моста большое укрытие. Камни и доски от вагонов не совсем надёжные, но все же стены, крышей служит сам мост. Людоед и Серёга пошли за матрацами из плетухи, Рафат за ними увязался, решил помочь.

В двух шагах от дыры в лёжку, на поросшем травой бетонном склоне, хорошее место для костра и горка поросших мхом поленьев. Дрова конечно давно превратились в труху, да и кострище не помешает почистить, поросло оно травой. Плющ опутал скрученную проволокой арматуру треноги с крюком. Неподалёку на растрескавшемся камне склона, валяются к верху дном две большие кастрюли, пластиковая канистра и помятая без ручки металлическая кружка. Отмыть, оттереть и будут как новые. В самой же лёжке хозяйничает жёлтый мох и трава. Чем не постель для путников?

Вернулись Серёга с людоедом, притащили плетуху. Рафат пришёл последним, притащил дров для костра. Залезли в лёжку, расстелили пастель, хотели разжечь костерок, но не успели. На дворе всё почернело. Разгулялся ветер, небо прорвалось, начался ураган. Завывает ветер, крутит, вертит, срывает листья, траву, на мосту железо трещит и грохочет. Стремительные потоки дождевой воды, несут песок и мелкие камни. Молния шарахнула в мост, полетели искры.

Сидим молча, слушаем грохот, шум дождя, завывание ветра. Людоед рядом с Карлухой ближе к выходу. Рафат и Серёга режут плетуху, кроят одеяла. Я и Кхала улеглись чуть в стороне, сюда не задувает. Джахла к нам пристроилась, легла рядом с Кхалой, подставила ей тёплый бок. Хорошая у меня зверюга. Стая, та что всех спать укладывает, нам теперь не страшна. Пусть только сунутся.

Хороша в этих краях плетуха, мягко на ней, тепло. Шумит дождь, гремит гром, текут, звенят потоки воды, а у нас в лёжке сухо, даже не капает. Кхала прижалась, обнял я её, рядышком Джахла, спину Кхале греет. Спокойно на сердце, вот бы так было всегда? С такими мыслями и уснул.

11

Проснулся, Джахла разбудила. Холодный язык охаживает лицо, после такого умывания даже мёртвый поднимется. Вдвоём мы и вышли на свежий воздух. После грозы дышится легко, пахнет рекой, травой и дымком. Потрескивает костерок, в кастрюле варится похлёбка, кипит она, булькает. На металлических штырях коптятся большие куски рыбы. Капает жирок, сгорает, аромат стоит на всю округу. Пахнет да так аппетитно, слюнки текут. Над кастрюлей поднимается пар. От изобилия ароматов в животе заурчало.

— Доброе утро. — Поздоровалась Кхала. Подвязала подол выше колен, ходит босая. — Как спалось? — Улыбается, на щеках ямочки. Подошла, поцеловала в щеку и вернулась к кастрюле. Делом она занята, уху варит, разложила на камне куски рыбы поверх рубленной травкой присыпала. — Не знала, что ты у меня лежебока. Поспать любишь?

— Ага. — Ответил и лениво потянулся. Хорошо мне. Щебечут птички и совсем не пищат комары. Те кусачие букашки, что не давали спать.

— Ступай умойся. А если наберёшься смелости и искупаешься, я тебя расцелую. Водичка конечно холодная, но и не ледяная. Освежись, приведи себя в порядок. Лицо помятое, на голове невесть что.

— Успею. — Отмахнулся и погладил Джахлу. Хорошая у меня зверюга, ночью согревал, сейчас охраняет. Глядит на меня большущими глазищами, язык на бок, дышит часто. Жарко ей, вот кому нужно в реке освежиться.

Утро выдалось ясным, нет гадких туч, да и ветерок не раскачивает ветки кустов, даже камыш у воды не покачивается. Впервые за много дней, я увидел настоящий рассвет. Солнце поднимается над рекой, лениво и неохотно выползает из молочного марева.

— Красота. — Выдохнул и поёжился. Умыться конечно нужно, а вот купаться совсем не хочется, свежо у реки. Нет желания лезть в воду, но как не крути придётся. Вещи постирать очень нужно, пропахли они сыростью и потом.

— Ступай прогуляйся. Наши, где-то там! — Морщит Кхала носик от едкого дыма, и указывает рукой под мост. — Щиплей ловят.

— Да ладно? — Не поверил я. Щипли в наших краях большая редкость. Их, засоленными или сушёными на рынок привозят. Этих, не знаю, как правильно и назвать, лопата-хвостатых с клешнями, нужно подолгу в воде от соли вымачивать, и только потом варить. Торговцы из дальних поселений, на шкуры и патроны их меняют. За десяток щиплей одна шкура крупного зверя, или две сотни патронов. Не каждый себе такое может позволить. В Бочку щиплей тоже привозили. Глазели мы на это чудо, но обменять желающих не нашлось, дорого. Что за нужда непонятно за что патроны отдавать. Клешни у щиплей большие, длинные усы как у жуков хопачей. А вот лапки маленькие и тоненькие, и как они на них ходят? А вот хвосты большие, на лопату похожи. Видал я щипля с ладонь, сам в руках держал, но встречаются и поменьше. Белые они от соли, или чёрные — это когда сушёные. Торговцы рассказывали — щипля в кипяток бросишь, и чёрные и белые красными становятся. Говорят, мясо у них сладкое. Может и сладкое, не знаю, не пробовал. Только как оно может быть сладким если от соли вымачивают?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Эй?! — Кричит Карлуха заприметил меня, размахивает руками. — Бродяга, иди к нам! Тут такое?

— Пойдём? — Спросил у Джахлы. Смотрит на меня, вывалила язык, голова на бок. Очень она потешная, когда вот так смотрит. — Зовут нас. Ну так что, сходим? — Подтолкнула меня носом, чихнула, и полезла в реку. — И то верно. Сходи искупайся. А я на щиплей погляжу.

Скуластый и Серёга залезли по колено в воду, шарят руками в камнях. Карлуха и Рафат пристроились на бетонном уклоне. У Рафата в руках Серёгина майка, рукава завязаны в узлы. Сидит бородатый на шапке мха, ковыряется в майке.

— Гляди. — Подбежал Карлуха, показывает мне чёрного с клешнями. Большой щипль, с две мои ладони не меньше. Как мелкий его только держит? Клешни у чёрного просто огромные, усищи торчат в разные стороны. Выгнулся щипль, задрал хвост-лопату, клешнями вертит, так и норовит цапнуть Коротуна. — Видал, какой здоровущий? — Хвастает Карлуха, тычет в меня добычей. — Хватай его за спину. Не бойся.

— Убери. — Испугался я и отступил. Уж больно грозно вертит шипль клешнями.

— Принимай! — Кричит Серёга. — Лови! — Взмахнул рукой и выбросил на берег ещё одного. Брякнулся щипль на бетон у самых ног Рафата, лежит не шевелится.

— Ого! Этот, самый большой. — Объявил Рафат и засунул улов в рубаху. — Да тут не раки, это гиганты.

— Ага. — Согласился Серёга. Сунул руки вводу, ощупывает камни.

— Ай! Ой! — Пританцовывает Скуластый вокруг выступающего из воды камня. — Тут ещё один огромный. Кусается.

— Что, цапнул? — На выручку пришёл Серёга. Отодвинул людоеда, сунул в воду обе руки, и вытащил за хвост здоровенного щипля. — Самка с икрой. — Объявил Серёга и зашвырнул улов подальше в реку. — Тех что с икрой, отпускай. Понял?

— А какая разница? — Уж как-то жалостливо, спросил Скуластый. — Кусаются они одинаково. Хватанула, так хватанула. Вот, гляди. — Людоед показал большой палец. С берега не видно, как его цапнули, но догадаться не сложно, клешни у щиплей огромные.

— Вот так улов. — Заговорил Карлуха и забросил в Серёгину майку, того изворотливого которого мне показывал. — Я этих кусачих, только раз и видел. Только те, были маленькие. Здесь здоровущие щипли, просто огромные. Кому расскажу не поверят. Вот так запросто, рас и поймал.

— Запросто? — Отозвался Скуластый. — А ты залезай. Они мне все пальцы искусали.

— А мы. — С грустью в голосе выдохнул Рафат. — Раков из нор драли. Давно это было, ещё в детстве.

— Драли? — Переспросил Карлуха и почесал голову. — Это как?

— Да почти также, руками. Не лёгкое занятие раков из нор вытаскивать. — Рафат, подобрал выброшенного Серёгой щипля, прицелился и забросил его поверх майки. — В моих краях, за раками нырять нужно. В норах они живут, глубоко под водой. Бывало, по самый локоть руку засунешь, а там рак сидит. Ухватит за палец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Раки-раки. Сам ты рак. — Передразнил Коротун. — Щипли это. Выдумают разные словца, а нам мучайся.

— И ничего я не выдумывал. — Рафат поймал на лету добычу, Скуластый бросил щипля, да так ловко, что попал Рафату в руки. — Самый обыкновенный рак, только очень большой. — Придирчиво рассматривая щипля, заключил Рафат. — Две клешни, усы, хвост. Речной рак. В прудах они тоже водятся, маленькие. А вот в реках.