Монастырек и его окрестности… Пушкиногорский патерик - Константин Маркович Поповский

чем-то само собой разумеющимся для братии и поэтому кормил братьев из рук вон плохо, так что среди монахов стоял постоянный ропот, который не могли заглушить ни выбивающиеся из сил повара, ни строгие увещевания игумена, который, впрочем, ел вместе с братией только для виду, а настоящий обед вкушал у себя, в своих апартаментах на втором этаже…

Назначение Корнилия означало также конец многим поблажкам, которые позволяли себе монахи в отношении еды.

Во-первых, сама кухня была теперь совершенно недосягаема, ибо Корнилий приказал не открывать ее никому, кроме тех, кто получил на это благословение наместника.

Во-вторых, некоторые совсем безобидные прежде вещи, как, например, яичница или сладкий чай и жареная картошка, поддерживающие бренное существование вечно голодного монаха, были теперь запрещены дотошным Корнилием, а настаивающие на них отсылались, опять-таки, к игумену.

– Отец наместник не благословил, – говорил Корнилий, выставив перед собой руку и героически защищая вход на кухню.

– Совсем сдурел? – спрашивал отец Тимофей, наезжая всеми своими ста килограммами на щупленького, но бесстрашного Корнилия. – Хочешь, чтобы мы тут с голоду померли?.. А ну, пусти!

– Отец наместник… – вновь начинал Корнилий, в то время как отец Тимофей, отодвинув его от плиты, приступал к приготовлению яичницы. – Придется мне сказать отцу наместнику…

– Да хоть Господу Богу, – говорил отец Тимофей, колдуя над сковородкой. – А лишать монаха последней радости – это каким изувером надо быть, а?

– Уж, наверное, отец игумен лучше знает, – говорил Корнилий, но его уже никто не слушал.

5

Не раз и не два ездили Нектарий и Павел в Киев, где учились они в киевской духовной академии. Чему они там выучились, сказать не могу, но вот рассказы о том, что они ели в тамошних ресторанах, слышал я не от одного монаха и поэтому вполне этим рассказам доверяю.

Иногда брали с собой кого-нибудь из молодежи, Кирилла или недавно только рукоположенного отца Николая. Николеньку. С Николенькой обошлись по-свински – напоили его так, что он потерял сознание.

– Сволочью будешь, если не выпьешь за отца настоятеля, – сказал Павел. И добавил:

– И за митрополита.

Вернувшись, после каждой поездки Кирилл с упоением рассказывал, что ели и что пили святые отцы в богоспасаемом граде Киеве.

Его рассказы подтверждают и рассказы Николеньки о том, как ел Нектарий в ресторане.

Заказывал он – рассказывал отец Николай – сразу два первых, два вторых и целую кучу закусок.

«Что у вас там? Телятина, давайте. Две. А тебе чего? Ну, давайте три».

Затем все поедалось с огромным количеством водки.

Не эти ли печальные воспоминания послужили причиной героического поступка Николеньки, который в один прекрасный день, не получив на это никакого благословения, отправился в Псков, где и предстал перед светлыми очами владыки Евсевия? Представ же, он упросил владыку выслушать его и затем битых два часа рассказывал ему о том, что творится в монастырьке при отце Нектарии. Владыка слушал его внимательно, делал заметки в блокнотике и даже в каком-то месте прослезился и дружески потрепал Николеньку по плечу, а потом поступил, как всегда, мудро и дальновидно, а именно, не дал никакого хода этому сомнительному делу, Николеньку же за его заслуги и героизм сделал игуменом небольшого монастырька под Псковом и, видя это, ангелы небесные восславили мудрость и прозорливость Творца.

6

Жаркий летний день.

Апартаменты отца Нектария.

У окна сидит Нектарий, за столом – келейник Маркелл.

Скучно.

Внезапно звонит телефон. Маркелл берет трубку и говорит: «Алло». Потом смотрит на Нектария, который отрицательно качает головой: «А его сейчас нет. Позвоните позже». И вешает трубку.

Нектарий: Я тебя благословил?

Маркелл: Что?

Нектарий: Я тебя благословил трубку взять?

Маркелл: Нет.

Нектарий: Так чего ты ее тогда берешь?.. Сколько тебе еще раз повторять – все делается по благословению, а не тогда, когда тебе приспичит… Понял?

Маркелл: Понял.

Нектарий: Вот и посмотрим, как ты понял.

Вновь звонит телефон.

Никто не подходит.

Маркелл смотрит за окно.

Телефон звонит.

Скучно.

Нектарий (сердито): Ты что, сдурел? Телефон звонит, оглох ты, что ли?

Маркелл: Вы сами сказали – по благословению.

Нектарий: Так ты его попроси сначала, благословение-то!.. Вот ведь урод!

Маркелл: Благословите трубку взять.

Нектарий: Чего ее брать-то, если уже никто не звонит?

Лето.

Солнце.

Жарко.

Скучно.

В голову приходят всякие мысли.

Большей частью – непристойные.

7

Было у игумена любимое время, когда, откушав вечернего чаю, садился он, прозвенев ключами, в свое бездонное кресло у окна и, достав из сейфа пачку дел, погружался в чтение, раскладывая все эти досье на монахов одному ему известным образом.

Что уж и говорить, любил отец игумен эту работу, любовно подшивал справки, отчеты, билеты, тем более что из этих бумажных папочек можно было узнать много интересного, например, что отец Мануил сидел в тюрьме за уклонение от воинской обязанности, а отец Тимофей, напротив, в тюрьме не сидел, но был сослан в Новоржев вместе с будущим отцом благочинным за то, что распространяли среди братии ложные слухи об отце игумене.

Еще можно было узнать из этого источника, что отец Иов имел в Новороссийске брата, который работал чуть ли не на коньячном заводе, а послушник Тихон, хоть никаких братьев не имел, зато не раз леживал в психиатрической больнице с непонятными и пугающими диагнозами.

И так далее, и так далее, и так далее.

Похоже было, что отцом Нектарием владела какая-то странная страсть к увеличению этого бумажного архива, так что подловив кого-нибудь на какой-нибудь ерунде, он немедленно говорил: «Пиши объяснение. Да поподробнее».

Своя история была, конечно, и у отца Тимофея, которому принадлежало огромное досье с кучей бумажек разного вида и происхождения.

Когда это личное дело отца Тимофея прибыло в епархию, все хохотали, читая его.

Из него, в частности, можно было узнать следующее:

«Опоздал на одну минуту, поскольку хотел донести чемодан пожилому человеку».

Или:

«Опоздал на три минуты на службу из-за интимных обстоятельств».

Или:

«Ушел без благословения за монастырь, потому что заблудился и искал дорогу».

Или:

«Случайно назвал игумена (отца Нектария) неприличным словом, от которого тот слегка огорчился. Считаю свое поведение неправильным».

И все такое прочее.

8

Между тем, не всегда все сходило с рук отцу Нектарию. Однажды, проходя мимо одного из послушников, тишайшего и вежливейшего П. который даже младшим по возрасту говорил «вы», хоть ему самому было уже за пятьдесят, Нектарий сказал, глядя на испачканный подол его подрясника: «У тебя что, менструация, что ли?», на что вежливейший и деликатнейший П. с ходу, не раздумывая, а по одному только наитию Духа Святого, въехал кулаком в физиономию отца Нектария, да еще, кажется, добавил после ногой и, кажется, даже что-то сказал, отвечающее моменту.

Конечно, потом с него содрали подрясник и выгнали из монастыря вон, но зато вся братия после этого ходила неделю с мечтательным выражением на лицах.

61. Незаконченная история одного автоинспектора

Между городом Остров и городом Новоржевом лежат дремучие леса и бескрайние просторы необработанных полей, то разворачивающихся до самого горизонта, то вновь пропадающих