Сфинкс - Валерий Моисеев

Веревий засучил левый рукав и, закусив губу, с замиранием сердца, чиркнул острием пуговицы по предплечью. Он поморщился от боли, порез неожиданно оказался глубже, чем он рассчитывал. Из раны обильно потекла кровь, смешиваясь с дождевой водой.

Ему понадобилось около десяти минут на то чтобы рассечь кожу на бедре и, подвывая от боли извлечь золотой флакон из-под кожи. Порвав рубаху на полосы, он тщательно забинтовал кровоточащую рану. Некоторое время он отдыхал, так как сильная боль совершенно лишила его сил.

Наконец, посчитав, что он достаточно восстановил свое пошатнувшееся, в результате варварской операции, душевное равновесие, Веревий откупорил флакон. С некоторым сомнением оглянувшись на дуб, он встал и отошел от него на приличное расстояние. Сделано это было им для того чтобы неизвестно откуда появившийся жук, не снес своей тушей дерево и не повредил содержащийся в дупле клад.

Откупорив флакон Вервий, выли его содержимое прямо на мокрую траву. Тщательно вытряхнув из сосудца все до последней капли, он положил его рядом с тем местом, куда упали капли жучьего сока. После этого Веревий поспешно вернулся к дубу и сев на свое прежнее место стал терпеливо ждать появления скарабея.

— 17 —

Древний Египет, плато Гиза, нижние ярусы подземелья под статуей Большого Сфинкса.

После дикого грохота и сумасшедшей тряски наступила звенящая тишина. Она ощутимо давила на барабанные перепонки. От осознания, что прямо над головой находятся тоны и тонны песка, становилось дурно.

Сенсей, Ольга, Иннокентий Павлович, Абу и около дюжины разбойников во главе с Хетом висели, судорожно вцепившись в лестницу и арматуру ограждения.

Сенсей прокашлялся и хрипло спросил:

— Все живы? Раненных нет?

— Раненных нет, есть сильно напуганные, — проворчал Иннокентий Павлович, приводя в чувство увесистыми пощечинами, сомлевшего от ужаса разбойника, мягко свалившегося ему на голову…

Хет тем временем, поднял факел и осветил потолок. Над головой у них был неровный каменный свод гигантских размеров. Его очертания терялись в темноте. Факел был не в состоянии пробить густую мохнатую тьму на большое расстояние.

Поводив по сторонам факелом, Иннокентий Павлович удивленно присвистнул. Лестница, выходящая из каменного свода над головой, фактически висела в воздухе. Вокруг на все триста шестьдесят градусов не было ни малейшего признака стен, опор или чего-нибудь в этом роде.

— Ну-ка, все вместе посветили в одном направлении! — крикнул Иннокентий Павлович.

Его голос провалился в кромешную темноту, так ни от чего и не отразившись. Эхо полностью отсутствовало. Пучок света от нескольких факелов также не позволил им заметить хоть какой-то видимости стен. Это означало, что они находились в какой-то гигантской каменной полости, не имеющей видимых границ. То насколько она была огромна, им еще предстояло выяснить. Теперь же, ощутив себя висящими в воздухе на древней, неизвестно кем и когда изготовленной лестнице, люди почувствовали себя крайне неуютно, а некоторых начала охватывать паника.

— Эй, кто там у нас в самом низу лестницы? — крикнул Хет.

— Я! — донесся откуда-то снизу полузадушенный голос кого-то из Крыс пустыни.

— Там пола еще не видно? — прокричал Хет.

— Даже близко не видно! — жалобно проблеял разбойник.

— Я бы посоветовал погасить все лишние факелы, — сказала Ольга. — Нужно экономить освещение. В противном случае, мы очень быстро останемся в кромешной темноте. А здесь так темно, что даже я плохо вижу.

— Да, радость моя, без твоих кошачьих глаз, нам крышка! — сказал Сенсей. — Гасите все факелы, к чертовой матери! Хет, свети ты один!

— Давайте уже, наконец, спускаться! — проворчал Иннокентий Павлович. — А то у меня уже конечности затекли!

Медленно шаг за шагом они начали спуск вниз по лестнице. По мере того, как спуск продолжался, а лестница все никак не кончалась, до них начинал постепенно доходить смысл происходящего. Глубина, на которую они уже спустились, была поистине чудовищной.

— Хвала благословенной Нут, повелевающей небесами! — воскликнул Абу. — Хорошо, что вокруг темнота. Если бы мне пришлось ползти на такой высоте при дневном свете, по этой шаткой лестнице, я уже давно околел бы от страха, а то и вообще сковырнулся бы вниз!

— Земля! — донесся снизу радостный возглас разбойника.

— Осторожно! — предостерегающе крикнул Хет. — Вдруг там плывун, зыбучий песок или еще что-нибудь!

Но к счастью, внизу был нормальный твердый грунт. Правда, покрыт он был толстым слоем серой, серебристой пыли, пушистой на вид. Когда все спустились вниз, было решено устроить привал. У всех от перенесенного напряжения тряслись руки и ноги. Хуже всех пришлось Иннокентию Павловичу. Как он ни старался выглядеть бодрячком, видно было, что он смертельно устал. Пришлось уложить его прямо на землю, подсунув ему под голову пару колчанов со стрелами.

— Отдыхай старый! — похлопал его плечу Сенсей. — А мы пока сходим на разведку, посмотрим, что здесь и как.

— А вдруг вы заблудитесь и потеряете дорогу обратно? — тяжело дыша, спросил Иннокентий Павлович.

— Здесь если даже захочешь, потеряться невозможно, — ответил Сенсей. — Посмотри под ноги, здесь каждый шаг, как на луне отпечатывается в пыли. Так, что можешь не переживать.

Тем временем, Хет, которому навскидку было лет на двадцать больше чем Иннокентию Павловичу, опустив факел, вниз принялся двигаться по подземелью по одному ему понятной замысловатой траектории. Он, то ускорял движение, то еле-еле плелся, иногда подолгу останавливался на месте и начинал кружить на нем, как собака, потерявшая след.

Не прошло и получаса, как далеко из темноты послышался его возбужденный голос:

— Идите все сюда!

Подняв взгляд на подошедших со всех сторон товарищей по несчастью, Хетт пнул массивное металлическое кольцо, наполовину скрытое в толстом слое пыли, покрывавшей пол, и взволнованно сказал:

— Я слышал легенды о существовании города Древних глубоко под пирамидами, по преданию вход в него открывается при помощи волшебного кольца.

Под слоем пыли оказалась выпуклая крышка люка, в ухо которого и было продето кольцо. Крышка была сплошь покрыта иероглифами.

Хет принялся было нажимать на диковинные символы, но вскоре отошел, досадливо покачав головой:

— Здесь нет ни одного знакомого мне иероглифа, и я бессилен поднять эту крышку.

— Ну-ка, отойдите в сторону! — проворчал Сенсей и, взявшись обеими руками за кольцо, потянул его вверх.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});