Путь сквозь жизнь (СИ) - Дмитрий Жуков

Жрец улыбнулся. Он знал — какие чувства испытывали принцесса и чародейка. Атавиус провел рядом со сферой всю свою жизнь, но по-прежнему не уставал удивляться ее могуществу и силе, и также благоговеть перед мощью того, что оберегал до сего дня.

— Как я уже говорил, силы эти непостижимы. Это ответственность. Это выбор. Этому подчиняются, а не подчиняют. Ранее кандидаты в избранные проходили суровые, полные опасности испытания. Но сфера сама появилась здесь! Полагаю, что на пути сюда вы испытали и пережили достаточно. Да и времени у нас слишком мало.

Жрец обернулся и посмотрел на Ольну. Проницательный взгляд Атавиуса давно привык замечать то, чего не замечали другие: не могли, не знали или же просто не умели. Однако хранитель и знал, и мог, и умел. А еще он видел! И это осознание пробуждало в нем несказанную радость того, что сейчас случится нечто великое. Нет, это уже случилось — восхитительное мгновение проходило свою завершающую стадию. Затем Атавиус подошел к Ольне и, остановившись рядом с ней, провел рукой по ее силуэту, почти касаясь. Жрец словно сканировал эльфийскую царевну.

— Очень интересно. Очень! — его рука остановилась на уровни ее живота. Жрец закрыл глаза и улыбнулся. — Удивительно! И… восхитительно. Жизнь внутри жизни, — жрец открыл глаза, и также лучезарно улыбаясь, отступил, указывая Ольне в сторону алтаря.

Когда Ольна приблизилась к алтарю, Касилия обратилась к Атавиусу:

— Я догадываюсь, что ты увидел. Я тоже это чувствую. Но то, как ты это сказал… — Касилия не договорила.

— Любовь — это одна из форм совершенства. Когда мы любим искренне, это сила, перед которой стоит преклониться. Однако любовь без веры слепа. Вера без любви беспомощна. Тот, кто любит, должен научиться верить, а тот, кто верит — любить. Но по-настоящему. К несчастью, это проклятие. Если мы любим, то нам приходится делать выбор.

— Кому жить, а кому умирать? Ты это хочешь сказать, старик? — Касилия понимала, куда клонит жрец, и она ненавидела его за эти слова, потому что знала, что и ей придется выбирать.

— Умирать? Нет, просто кто-то уходит раньше, а у кого-то еще остаются незавершенные дела здесь, в этом мире, — жрец умолк. Касилия поняла, что Атавиус сказал все, что ей следовало услышать, остальное она должна была решить сама для себя, ибо жрец не отвечал за ее выбор. Он мог указать ей путь, мог помочь даже пройти этот путь. Но открыть и войти в дверь должна была она сама. Касилия видела, как Ольна входит в эту дверь.

Чародейка и жрец смотрели в сторону алтаря, где Ольна и Сфера Света становились единым целым. Когда Ольна коснулась ее, та засияла еще ярче. Тогда эльфийка смело взяла святыню Храма Света в свои руки и подняла высоко над собой. Сияние накрыло ее.

В это самое мгновение в крышу храма что-то ударилось с невероятной силой. И продолжало биться с отчаянием и неистовой злобой. Крыша покрылась трещинами, штукатурка сыпалась на пол. Еще пара таких ударов и купол башни Храма Света обвалится, похоронив заживо жреца, чародейку и последнюю надежду Аркала и Джутаро на спасение.

— Она пробудилась, — прошептал Атавиус.

— Алита? — удивленный взгляд Касилии устремился сначала на жреца, а потом, когда Атавиус молча кивнул, подтвердив ее догадку, взгляд чародейки переметнулся на купол крыши. Чудовище, атаковавшее храм, издавало ужасные кричащие звуки, продолжая долбить купол башни своим громадным клювом. Временами в отверстиях появлялись злые глаза, горящие огнем ненависти и жаждой разрушения. За стенами слышались крики орков и эльфов — солдат, эльфов и людей — монахов. По-видимому, воины начали обстреливать демона из луков и арбалетов. Жрецы использовали магию света. Однако это лишь сильнее разжигало ненависть чудовища!

— Ужасная и отвратительная птица! — крикнула демону чародейка. — Но почему демон избрал именно эту форму? — Касилия сама не могла понять, от чего именно сейчас ее это так волнует, но по какой-то необъяснимой причине ей это казалось важным.

— Алита никогда не любила воронов. Эти птицы, символы мудрости, казались ей злыми предвестниками дурного. Демон использует ее страхи и приумножает их. Алита в его плену. И та иллюзия, в которой она находится сейчас, и ее страхи питают демона. Он мстит ей за то, что она помешала ему завладеть силой Сферы Света и разрушить наш храм, — объяснил Атавиус Касилии.

Тем временем гигантский ворон оставил в покое наполовину разрушенный купол крыши. Атавиусу и Касилии на мгновение показалось, что они услышали хохот, беспощадно разрывающий на куски тишину ночи. Демон смеялся, словно вампир, загнавший обреченную жертву в угол. Затем они услышали крики. Десятки голосов людей, орков и эльфов слились в единый вопль боли и отчаяния. Слышалось злобное рычание волков и их вой, когда, верные своему долгу, они принимали удар на себя.

Чародейка обернулась на голос Тетелиса. С ним было четверо эльфов и двое орков. Они что-то кричали. Касилия крикнула им в ответ, но шум схватки и обрушивающихся на их головы обломков крыши заглушали голоса. Безумие охватило Храм Света! Безумие охватило всех, кто был там!

В следующее мгновение волна звука ударила в остатки куполообразной крыши храма, что еще чудом держалась. Касилия испугалась, но сильнее ее страха была только ее злость. Резко, словно молнии из туч, руки чародейки взметнулись вверх. Ее магическая сила подхватила рушащиеся на их головы обломки и осколки крыши. Мгновенно они покрылись ледяными шипами и полетели обратно — в сторону демона. Еще одна волна звука раздробила ледяные глыбы на мелкие частички и ледяная крошка посыпалась на головы защищающихся. Очередная волна звука ударилась о невидимый щит, которым жрец и чародейка успели защитить себя, но Тетелис и его воины были отброшены в разные стороны, словно игрушечные солдатики.

Касилия зарычала, словно дикий зверь. Вокруг нее закружились спиралью магические лезвия, и с ужасным звуком рассекая воздух, они полетели туда, куда им указывала чародейка. Смертоносное оружие не причнило демону и малейшего вреда, сгорев в огне, извергнутом чудовищем.

Из раскрытой пасти, словно из жерла вулкана, раздался дьявольски ревущий хохот. Взмах черным крылом, и огненный поток ударил в чародейку. Он сбил Касилию с ног, отбросив к стене. Удар оказался очень сильным. Он сломал чародейке ребра, пронзил мозг, уши и глаза отравленными иглами. В ее глазах потемнело, из легких вырвались остатки воздуха. Касилия потеряла сознание. Еще один такой поток пламени отбросил в противоположную сторону жреца Атавиуса, бросившегося на помощь чародейке.

Воины Тетелиса еще не успели прийти в себя, а их командир уже посылал одну за другой стрелы и проклятия в сторону дьявольской птицы. Демон громко каркнул и приготовился поразить и это крохотное и назойливое создание. В это самое мгновение поток яркого солнечного света ударил в грудь птицы и спас Тетелиса от неминуемой гибели. Столб света вошел в неуязвимое для обычного оружия и магии смертных тело и исчез в нем. Мгновение демон еще парил в воздухе, а затем пронзительно закричал, но не от ярости и злобы — это был крик боли. На теле птицы появилось бесчисленное множество ран, из которых на свободу вырывались золотистые лучи. Вскоре яркий свет полностью окутал дьявольское порождение. В последний раз чудовище вскрикнуло человеческим, но неестественным голосом, и стало падать, окутанное черным клубящимся дымом, пеплом сгорающих крыльев и нечестивой обуглевшейся плоти.