Список приговоренных - Алексей Макеев

– Он… У него свой бизнес, – не стала распространяться Мария. – И к сожалению, редко выдается свободное время.

– Что ж, распространенная ситуация в наше время, – кивнула хозяйка. – А чем же вас не устраивает «Лазурная бухта»? Прекрасное место, многие стремятся остановиться именно там. В нашем поселке, пожалуй, лучший пансионат.

– Может быть, это и так, – согласилась Мария. – Но очень уж там… неспокойно.

Ангелина приподняла бровь, и Мария начала объяснять:

– Во-первых, публика очень суетная. Любят собираться группками, всех обсуждать… А мне это не нравится. Во-вторых, обслуживание, на мой взгляд, оставляет желать лучшего. Ну и наконец… – она понизила голос. – криминальная обстановка! Вы, может быть, слышали, там кафе ограбили?

– Но это, насколько мне известно, не в «Лазурной бухте»?

– Неважно, все равно это там, внизу. А ваш санаторий расположен на горе, так уединенно, тихо. И самое главное – там же произошло убийство! Прямо на пляже! Разве вы не слышали об этом? И как после такого можно там оставаться?

Ангелина не ответила на вопрос Марии о том, известно ли ей об убийстве на территории «Лазурной бухты». Она продолжала рассматривать Марию. Почти все время женщина смотрела ей прямо в глаза, и от этого Мария также ощущала дискомфорт.

Ангелина потянулась в сторону, взяла в руку спадавший за спинку кресла длинный шнурок и несколько раз дернула его. Мария не поняла вначале, что это такое, и лишь когда в дверь постучали и вошла девушка в одежде горничной, догадалась, что это звонок для вызова прислуги. Она никогда не встречала ничего подобного: в тех местах, где ей довелось останавливаться – а таких было немало, – все давным-давно было снабжено электроникой.

– Ольга, два чая, пожалуйста, – попросила Ангелина и обратилась к Марии: – Простите, я не уточнила. Вы, может быть, предпочитаете кофе?

– Вообще-то да, но не на ночь, – ответила та.

– Вот и хорошо. К тому же чай у нас особый, на местных травах. Моя бабушка была большой мастерицей по части таких настоев. Кстати, она дожила до девяноста двух лет и умерла, можно сказать, цветущей женщиной.

Мария сделала любезный комплимент почившей бабушке хозяйки, попутно похвалила то, как выглядит она сама, но прямо спросить о возрасте так и не решилась. Вскоре был принесен чай в вазочках из сервиза, а также розетки с каким-то вареньем, вкус которого Марии очень понравился, но из чего оно, она так и не могла определить.

– Это кизиловое варенье, – опередила ее Ангелина. – Не правда ли, вкусное?

– Изумительное, – честно призналась Мария, откладывая ложечку. – Так что вы скажете? Я могу у вас остановиться? Мне бы хотелось услышать расценки…

– Расценки у нас очень высокие. Очень, – подчеркнула Ангелина, глядя на Марию.

– Да, я понимаю, антураж и все такое… – закивала та.

– Дело не только в этом, – покачала головой Ангелина. – И не столько. Я вам говорила, что хотела познакомить вас с нашими порядками. Так вот, они могут показаться довольно строгими, к тому же должны соблюдаться неукоснительно. Во-первых, подъем в семь утра. Потом легкий завтрак, причем на него собираются в обязательном порядке все посетители санатория. Никаких заказов в номера! После – оздоровительные процедуры, от которых нельзя отказываться. Затем – психотерапевтические занятия в группах. Сначала в помещении, затем на свежем воздухе. Посещение обязательно. Затем обед, после снова занятия. В четыре часа все – абсолютно все! – посетители собираются в салоне – так я называю зал для общения. Собственно, общение там и происходит. Я в нем тоже принимаю участие, ежедневно. Потом – совместное чтение либо просмотр фильмов, по выбору. Но! Только тех произведений, что я сочту нужным разрешить. Затем вечерняя прогулка по саду, совместный вечерний чай во дворе. Если, конечно, не идет дождь. После чая мы еще общаемся, затем возвращаемся в помещение на ужин. После ужина – общий сбор в салоне примерно на час, после чего все расходятся по своим номерам, и объявляется отбой.

Мария молчала, несколько ошарашенная услышанным, потом спросила:

– Постойте, а море, пляж? Ваши посетители что, не ходят на пляж? И на прогулки по городу?

Ангелина молча поставила пустую чашечку на блюдце, откинулась в кресле и ответила:

– У нас закрытый санаторий. Здесь прежде всего лечатся. Поэтому никаких пляжей и прогулок. Методика лечения разработана мною и должна выполняться неукоснительно. Да, кстати, вы обратили внимание, что посетители остаются одни только ночью? Все остальное время упор на общение.

– Да, обратила, и вот это мне тоже не совсем понятно. Почему так?

– Это важный компонент успешного лечения, – сказала Ангелина.

– Но какого лечения? От чего лечатся ваши пациенты? – недоумевала Мария. – Я думала, это санаторий, а ваши условия больше похожи на клинику!

Ангелина не спеша встала и подошла к окну. Оно было занавешено плотной тяжелой шторой. Женщина не стала их раздвигать, она просто постояла так немного и сказала, не поворачиваясь:

– Здесь лечатся, пожалуй, от самого бессмысленного заболевания. От того, что причиняет, по моему мнению, наибольшие страдания.

«И что же это, по-вашему?» – подумала Мария, которой в голову пришло, что здесь, возможно, какой-то наркологический диспансер.

Ангелина повернулась к ней.

– Вы продолжаете интересоваться? – усмехнулась она. – Вас еще не отпугнули наши порядки?

– Ну… пока нет. В принципе, все это довольно интересно. Думаю, мне может подойти ваше место, если вы мне еще немного о нем расскажете.

– Увы, – качнула головой Ангелина. – Боюсь, что вы не подойдете этому месту.

– Но почему? – удивленно спросила Мария.

Ангелина вдруг резко шагнула ей навстречу, наклонилась и четко произнесла, глядя прямо в глаза:

– Потому что вы мне лжете!

Проснувшись с утра от будильника, Станислав Крячко первым делом выглянул в окно. Его удивлению и радости не было предела: судя по всему, на улице только что прошел дождь, а отметка термометра не превышала двадцати пяти градусов. Асфальт был черным и мокрым, во дворе дома образовались многочисленные лужи.

– Красота! – отметил сыщик и, радостно насвистывая, направился на кухню.

Жена его тоже уже проснулась и приготовила завтрак.

– Доброе утро! – с улыбкой на лице приветствовал ее Крячко.

– Доброе-доброе, – отозвалась Наталья, но с недовольным видом.

– Чего грустим?

– Да ты погоду на улице видел?

– Ага! Райская погода! Наконец эта проклятая жара спала, хоть по улице пройтись можно нормально!

– Ага! – передразнила Наталья. – Тучи вокруг, все хмурое и серое, чего же хорошего?

– Да ты все равно дома сидишь, тебе-то что? А мне по городу мотаться, потом в душном кабинете сидеть – помирать! – с видом страдальца сказал Кряко.

– Да и не очень-то хочется в такую погоду из дома выходить… Ладно, ты ешь давай, на работу опоздаешь.

Станислав жадно откусил большой кусок хлеба с маслом и колбасой и запил горячим свежесваренным кофе, с улыбкой еще раз посмотрел за окно и направился в душ.

Через пятнадцать минут он уже шел по улице в сторону отделения. Если в жару он не пользовался машиной, то сегодня тем более не стал этого делать, решив прогуляться по улице. Когда еще выдастся такая возможность? На завтра, как он услышал из приемника во время завтрака, опять обещали повышение температуры… Мотивировал он себя тем, что пешие прогулки для него очень полезны, да и денег на транспорт тратить не хотелось. А уж какая экономия на бензине!

С наилучшим настроением он добрался до своего кабинета, открыл дверь и вальяжно развалился на стуле. В ту же минуту за окном хлынул ливень с грозой. Отметив свое везение, сыщик отправился на поиски еды. В шкафчике Гурова была найдена наполовину полная коробка конфет и пакетик хорошего черного чая, а с собой Крячко взял почти что новый выпуск газеты «Жизнь» – всего лишь за прошлый год. Газету Крячко прихватил в дежурке, попеняв дежурному, что на работе нужно работать, а не макулатуру читать.

Заварив чаю и наслаждаясь конфетами, он читал прошлогодние новости и разгадывал «судоку». В этот момент Крячко был почти счастлив: бумажная работа была-таки доделана еще вчера, ненавистная жара спала, Гуров на курорте, так что он с чистой совестью может посвятить время самому себе. Одиночество его ни капли не напрягало, и, казалось бы, никто и ничто не могло испортить ему настроение. Но генерал-лейтенант Орлов, кажется, принадлежал именно к таким людям, которые могут испортить что угодно. Это Крячко понял в тот момент, когда у него зазвонил сотовый телефон и на экране высветилась фамилия Орлова. Нехотя сыщик поднес телефон к уху и нажал кнопку ответа.