Экспедиция. Туда, но не обратно (СИ) - Старый Денис

Несмотря на утро, Олег был утомленным. Он опять очень мало спал. И причина его бессонницы для многих могла быть сладкой фантазией, но не для Хельги. Вновь он провел ночь сразу с тремя молодыми женщинами. Нет, Олег любил женщин и до поры с превеликим удовольствием демонстрировал девушкам, а через их рассказы, и всему войску свою мужскую силу, но не каждый же день. Уже две недели он пьет брагу и мед и услаждается женщинами в Смоленске, закрепляя свою власть над городом и его окрестностями. Это сколько же детей появится в этом большом граде после отъезда князя? Однако, такое поведение было обязательно, в коллективе воинственных мужчин нужно демонстрировать свое превосходство и в поединках и в любвеобильности. Тем более в походе и когда жена не стремится присоединиться к своему мужу, проживая все больше в своих имениях во Пскове.

Между тем, Олег выполняет наказы, даже мечту, своего шурина Рюрика, имя которого так созвучно с прозвищем «Сокол». И пока все складывается как нельзя хорошо. Тот же Смоленск был взят практически без боя, только некоторые представители элиты, особо ретивые, были зачищены.

Ефанда, родная сестра Олега была женой Рюрика, этот союз был сперва вынужденным, приглашенный конунг на княжение в словенские земли решил укрепить свою власть, женившись на дочери одного из знатных новгородцев, после уже немолодой Рюрик влюбился в свою суженую. Не мог допустить князь-сокол еще одного восстания словен, подобного кровавой бойне с Вадимом Новгородским, поэтому привлекал к себе и словенскую знать через влияние тестя.

В многочисленных походах, как в земли воинственных словенских родов, так и к чухонцам, при отражении набегов иных варягов, чаще данов, реже свеев, Олег у костра много разговаривал с Рюриком. Тогда, с кувшином хмельного меда в руках, под треск горящих палений, Олег много спорил со своим старшим товарищем, другом и родственником. Рюрик говорил, что в случае взятия под контроль торговых путей, можно создать такую державу, что и франки позавидуют, а ромеи за равных считать станут. Шурин строил планы большого «полюдья» по пути в греки, его разведчики и отдельные отряды много вестей принесли с Днепра, Припяти, других рек. Рюрик даже отправил в град Кия своих людей Дира и Аскольда, и те смогли важный торговый город взять под контроль, но со смертью князя, те мужи перестали слать послания и начали чинить много преград для торговых гостей, а про дань в триста гривен серебром забыли напрочь.

Почему Рюрик выбрал Олега в качестве своего самого приближенного человека, шурин успел объяснить, когда уже сгорал от не самого опасного ранения в бою с чухонцами. Рюрик видел силу и богатство только в единстве всех варягов, словен, кривичей, веси и иных народов. Норвеги, ни свеи, тем более даны, могли совершить только набег и после уйти, а это только отвадит торговцев и сделает всю Русь еще слабее. Олег же был из знатного рода словен, его уважали все варяги, он был своим и для кривичей и для мери с весью не чуждым. Вся эта, пока еще очень шаткая, сила могла реализовать цели и мечту Рюрика. Хельги-Олег был сильно набожным, почитая и воинственного Перуна и чтя других богов, воздавая и им свою дань и кланяясь, никогда не обижая, что еще больше ценили разнонародные племена.

И Олег поклялся. Тогда, уже умирающего от жара Рюрика, принесли на капище, как и только что рожденного Игоря, туда, где еще недавно сжигали умершую Ефанду. И Олег, в присутствии своих родичей и самых ярых в бою воинов, дал свою клятву в верности младенцу Игорю и в том, что сделает все для реализации задумок Рюрика, имя которого восславит в веках. Пользуясь случаем и эмоциями собравшимся, Олег добился подобной клятвы и со всех собравшихся, уже тогда, еще за несколько часов до смерти Рюрика, новый князь формировал свою собственную элиту и сподвижников.

— Конунг, к тебе воин из дружины Снора, — на скандинавском наречии обратился к Олегу один воин из его ближней дружины, который сегодня дежурил у княжеского терема в центре Смоленска.

— Пусть зайдет, — на том же языке ответил Олег.

Вообще, князь знал два северных наречия, словенский язык, одно чухонское наречие и всегда общался на том языке, на котором к нему обращались. Этот прием имел и плюсы и минусы. Так, единообразие в использовании языка способно сплотить дружину, но тут могут обидеться словене, если использовать одно из северных наречий, или северные варяги обидятся, если словенский язык станет единственным. Между тем, Олег все больше опирался в своем общении на словенский, но не сейчас, пришедший Кнут говорил на свейском наречии.

— И почему ты, Кнут покинул Снора, я говорил быть при нем до моего прибытия в Любечь, а может и дольше. Мне нужно все знать об этом беспокойном варяге, — проявлял свое недовольство Олег.

Именно что «проявлял», князь очень редко выходил из себя, всегда старался думать, прежде чем делать, но ратные люди такого характера лидера не поймут, тут в цене лихость, чаще безрассудство, но не расчет. Зачем думать, если человеком все равно играют боги?

— Не гневайся, князь, но нет больше Снора, как и всего его хирда, — Кнут выпрямился и посмотрел в глаза Олегу, как это пристало делать, принимая гнев конунга с достоинством.

— Давай по порядку рассказывай, — спокойно сказал Олег.

Кнут был, как это бы сказали люди из будущего, шпионом. Олег внедрял, или подкупал в независимых дружинах варягов, которые приносили новости о настроениях и деяниях внутри хирдов. Да таких дружин и было то всего четыре, остальные лично подчинены Олегу. Снор же, как и другие вольные варяги, — наследие от Рюрика, который нанимал много варягов для войн с чухонцами, отодвигая тех все дальше на Восток от Новгорода и Ладоги. До князя уже доходили слухи о том, что его распоряжения Снором выполняются с некоторыми отклонениями. Да и то, что во время остановок войска Олега, Снор и его непобедимый берсерк Олаф уже в поединках убили почти два десятка хороших воинов, повлияло на то, чтобы князь думал, как избавиться от буйного нрава Снора.

Вот и сейчас, Олег отправил немалую, а что еще важнее, очень сильную, дружину Снора разведать обстановку на торговом пути до Любеча, организовать две-три стоянки для всего воинства. Нужно же было подклепать корабли, по необходимости, смастерить новые весла, которые часто ломаются, да и воинам нужен отдых, нормально поесть, выпить хмельного меда. А еще задачей Снора было разведать обстановку с радимичами, которых Олег хотел привести к покорности и брать дань с этого племени. Князь предполагал, что угроза перекрытия торговли с Сожа может способствовать большей покладистости песчанцев, а Снор должен был понять, насколько радимичи зависимы от торговли и кому те платят дань. Да, скорее всего, хазарам, но расстояние от Итиля до Сожа уж очень велико и песчанцы могут иметь и самостоятельность, а это, по мнению Олега, неправильно.

Но регент при сыне Рюрика, был хитер и прозорлив, мог не волхвованием, но своим разумом предвидеть и планировать. Поэтому Олег посчитал, что от Снора нужно избавляться, как и от всех наемных варягов Рюрика. Князь был почти уверен, что варяжий хирд начнет грабить на торговом пути, могут и тех же радимичей на их рубежах пограбить, не сдержится Снор. И тогда Олег, проявит свою волю и очень строго накажет варяга и тех, кто будет с ним до конца. Шурин Рюрика покажет всем на торговом пути, что именно он, Олег, является гарантом безопасности торга, что никто, даже его люди, не может бесчинствовать на пути в греки. Авторитет князя должен будет взлететь в регионе, а племена станут сговорчивее. Ну а Олег уберет от себя ненадежного варяга.

— И что берсеркера побили? — после рассказа своего шпиона князь не мог сдерживать своих эмоций, впервые за долгое время.

— Олафа-берсеркера в бою одолел ярл того вика. А когда Олаф уже проиграл, ему прямо между глаз прилетела из темноты стрела. А я прикинулся мертвым, а потом отполз к кустам и быстро ушел, когда жалкие остатки хирда Снора стали на колени, а сам он пал от меча престарелого воина, — продолжал шокировать Олега Кнут.