Линия жизни - Андрей Ливадный

Космос вспыхнул.

Датчики большинства кораблей ослепли, лишь сканеры «Прометея» продолжали транслировать данные: все, кто находился в рубке, отчетливо видели, как очертания гибридной конструкции подернулись дымкой, исказились, и вдруг составляющее станцию вещество начало извергаться в космос, клубясь, растекаясь в виде раскаленной, новорожденной газопылевой туманности.

Все невольно замерли в ожидании детонации ядра ректоров, но плазменный дождь продолжал хлестать, испаряя конструкции, туманность стремительно разрасталась, однако невероятный процесс был полностью управляем, он не перерос в катастрофу, взрыва не последовало, новое солнце не зародилось в недрах газопылевых облаков.

Еще восемь сегментов покинули силовой пузырь и начали расходиться в разные стороны. Каждый из них источал сияние, похожее на два огромных опахала.

– Электромагнитные ловушки! – Синтезированный голос Русанова слегка подрагивал. – Они собирают распыленное вещество!

В том месте, где недавно вращалась орбитальная станция, появился участок чистого пространства. Восемь модулей сборщиков вещества двигались по дугообразным пересекающимся траекториям, они пожирали газопылевую туманность, действуя по хорошо отработанной схеме.

Уцелевшие в битве корабли отходили, страшась грядущего. Никто не понимал смысла происходящих событий, не знал и не мог предположить, чем закончится процесс.

– Он не отвечает на вызовы! – Стременков попытался установить связь, испробовал все частоты и диапазоны, но ответа не получил. – Может, это автоматический комплекс?

– Мы не знаем. Никто не знает, – раздался по связи голос Эшора. – Мы лишь однажды видели, как Разрушитель Миров уничтожает планету.

Как будто подтверждая его слова, два сегмента, только что превратившие станцию в облако газа, устремились к Доргауту. Они вошли в атмосферу мертвого мира, скрылись под пологом ядовитых облаков, а через несколько минут плотная облачность внезапно подсветилась багрянцем, вспучилась двумя волдырями, словно внизу, среди заброшенных шахт и давно обветшавшей техники вдруг начались многочисленные извержения.

– Смотрите! – Мишель вскинула руку, указала на голографический монитор, о котором все забыли.

Обратный отсчет прекратился!

Кто-то блокировал действия цихритов, направленные на уничтожение межзвездной сети!

– Нам нужна связь! – хрипло произнес Бутов.

– Сделаю! – откликнулся Денис Рогозин. – Я доберусь до центрального стержня конструкции и потолкую с экипажем, кем бы они ни оказались.

– Денис, не рискуй!

– Сам разберусь, не маленький! Если по мне вдруг откроют огонь – уходите в прыжок!

Фаттах Рогозина, сияя двигателями, устремился к силовому пузырю, из границ которого только что вышли два последних, пока еще не проявивших себя сегмента загадочного космического корабля.

Сборщики вещества прекратили работу, но пока держались в отдалении.

Включившиеся в процесс сегменты разошлись в разные стороны, и вдруг из них, словно струйки черного дыма, начали высачиваться непонятные частицы.

– Это кристаллы с невероятно сложной наноструктурой, – обработав показания датчиков, сообщил Русанов. – Не могу даже предположить, какова их функция.

Немногое удалось понять при помощи длительного дистанционного сканирования.

– Я идентифицировал некоторые элементы их строения, – наконец отчитался синтезированный голос.

На отдельный экран начали поступать расшифрованные «Прометеем» данные.

Оказалось, что в структуру каждого из кристаллов входят микроэлектромеханические устройства, обладающие небольшим запасом энергии.

– Это позволяет им изменять собственный вектор магнитного поля! – воскликнул Стременков, просматривая файл сканирования. – Смотрите, смотрите, как они перестраиваются под воздействием управляющего луча!

Действительно, центральный стрежень корабля, оставшийся внутри силовой защиты, использовал генераторы электромагнитного излучения, чтобы управлять кристаллами. Они отреагировали по-разному. Одни начали собираться в плотные группы, другие ускорились, следуя в заданные им точки, третьи же изменили порядок построения, равномерно распределяясь в объеме пространства.

– Не понимаю смысла их эволюций! – воскликнул Стременков.

Перестроение завершилось.

Неожиданно каждый из кристаллов задействовал сотни микролазеров. Их лучи пронзили очищенное от газа и пыли пространство, в одно мгновение создав объемное изображение станции Н-болг!

Нет. Не верно!

Локационные комплексы «Прометея» тут же взяли увеличение, и стало ясно – это не голографическое изображение, а подробнейшая трехмерная модель, очерчивающая не только формы обшивки, геометрию палуб, кают, вакуумных доков, причальных секций и тысяч других отсеков станции, но и их внутреннее техническое наполнение. Каждое из смоделированных устройств показывало мельчайшие подробности своего строения.

– Просто невероятно! Это словно огромная форма для отливки целой станции! – воскликнул Полынин.

На самом деле модель была в миллионы раз сложнее. Но зачем она создана?

– Эшор? – Бутов переключился на дальнюю связь. – Ты сказал, что это некий Разрушитель Миров, боевой корабль армахонтов?

– Да, – сдавленно ответил эшранг. – Так мы трактуем древнюю запись.

– Зачем же он создал модель Н-болга?!

– Не знаю! – проклекотал Эшор.

Ответ пришел неожиданно и оказался нагляден.

Между модулями сборщиков вещества и двумя пока не проявившими своих свойств сегментами возникли энергетические тоннели.

По ним передавалась материя, а в следующую секунду, без каких-то особых визуальных эффектов, модель станции вдруг начала наполняться содержимым.

– Это же послойное молекулярное реплицирование! – воскликнул Стременков. Он даже попытался привстать от удивления, но страховочные ремни удержали его в кресле. – Я изучал эту технологию! Она когда-то разрабатывалась на Земле!

Процесс протекал стремительно, безостановочно.

Уцелевшие в битве корабли отходили к позиции «Прометея», вновь формировали эскадры, а на орбите Доргаута, там, где недавно царила зловещая гибридная конструкция, перерожденное вещество наполняло модель станции, слой за слоем, с неуловимой для взгляда скоростью.

Лазерные лучи гасли по мере того, как в них отпадала необходимость.

Уже две трети исполинского, уникального инженерного сооружения наполнились содержимым, вокруг Н-болга материализовались восемь стационарных устройств пробоя метрики – именно такое количество Врат Миров функционировало тут в далекие, уже ставшие незапамятными времена.