Имперец. Земли Итреи - Михаил Павлович Игнатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я прищурился. Смертельный экзамен? Я-то считал, что это вроде нашего поднятия тяжестей, чтобы доказать своё Возвышение.
— И сколько?
— Меньше половины.
Не зная, что сказать, я прочистил горло:
— Кх-м! — спохватившись, уточнил. — А сколько, вообще, становятся внешними учениками?
— Обычно пять-шесть из ста. В конце каждого года проходит ещё один экзамен, отсеивающий иногда до трёх четвертей претендентов. Кто выживает, тот может попытаться пройти его ещё раз в следующем году.
Я покачал головой. Очень. Очень и очень сурово. Это словно мы приехали в Арройо на экзамен из своих деревень, а нам предложили... Что у нас может стать настолько смертельным экзаменом? Участие в охоте на Монстра?
Да. Самое оно.
Значит, мы приехали в Арройо, а глава города предложил нам отправиться в гильдию монстробоев, получить оружие, карту и добыть для него сердце Монстра. Кто сумел, тот отправится в Первый пояс. Кто умер — слабаки.
Затем год обучения в Школе и на экзамене нас выпускают не просто в лес, который Воины Ордена почистили от опасностей, а в лес, в который дополнительно выпустили десяток Зверей этапа Воина.
Неудивительно, что сектанты, которые нападали на Вольный Приют, казались едва ли не безумными и презирающими смерть. Да они к этому привыкли.
Глупо. Смертельные экзамены смертельными экзаменами, но разум в таких делах никто не отменял. Сумел бы я победить Скорпионьего Шипастого Мада, если бы просто сломя голову лез в битву с ним? Сомневаюсь. Что-то я ещё упускаю или не вижу.
Вон, тот личный ученик, который стоял возле уродливого старикашки по ту сторону пробоя, вполне опасался смерти, хотя сколько смертельных экзаменов осталось у него за спиной, пока он не добился положения личного ученика старейшины секты?
И впрямь, сколько?
Я повернул голову, прямо спросил:
— А ты проходила эти экзамены?
Фатия фыркнула:
— Конечно! Меня вообще привезли на внешний двор в такой же повозке и с такими же детьми рыбаков и крестьян. Трём из них я сломала носы, за то, что они распускали руки. Дедушка всё детство говорил мне, что падение любой секты начинается с того, что её главы или старейшины начинают жалеть своих детей. Это первый шаг к падению. После этого они могут ещё простоять и три сотни лет, опираясь на свой фундамент, но с каждым годом они будут лишь слабеть, — Фатия сверкнула глазами и ядовито добавила. — Как ваша империя.
Тут мне сказать было нечего. Даже если вспомнить Виликор и Бравура, одна из которых была из Сорока Семей, а вторые хотели ими стать, то разве я видел в Школе детей...
Нет. Я перебил сам себя. Видел. Грасдок. Сын тысячника Армии Предела. И не все же дети комтуров и попечителей или их внуки подходили по возрасту, чтобы оказаться рядом со мной? Да и Школ в тот год было три, и лучшие ученики были как раз в других Школах.
Орден Небесного Меча? Я не знал происхождения Толы или Файвары. Но Ордена вообще имеют особое устройство, они открыты для всех. И та же Ирая вполне себе сдавала экзамен в Академию на общих основаниях, невзирая на родственника в страже дорог.
Но даже так, наши экзамены по своей жёсткости и опасности не шли ни в какое сравнение с экзаменами даже этой маленькой секты Тритонов.
Не буду гадать, как оно устроено было в Саул или Тамим, часто ли рисковали жизнью их таланты. Подумаю лучше о том, было бы хорошо, если бы экзамены в Ордене тоже были настолько суровы?
Хорошо было бы, если бы для того, чтобы поступить в Академию, нужно было пятидесяти спрыгнуть в пещеру, а выйти из неё двадцати?
Отсеялись бы слабаки и неудачники, опыта и навыков которых не хватило бы выжить. Зато выжившим досталось бы вдвое больше внимания учителей, алхимии, трав, техник и вдвое времени в Ущельях.
Но я сам говорил недавно Фатии, что два кулака не остановят сто. Пошло бы на пользу Ордену уменьшение выпускников даже вдвое? Да, они были бы сильней. Но разве алхимику или кузнецу важно быть сильным или выживать в битве против Зверя, который сильней его?
Скорее это всё нужно примерить на учеников Павильона Меча. Рад бы я был, если бы за год погибла половина из них?
Что-то я сомневаюсь. Смерть Берека стала для меня ударом. А ведь он тоже мог бы учиться в Павильоне Меча, не найдись у него другого, более важного таланта, чем уметь сражаться.
Сложно. Очень сложно решить и понять. Но одно я знаю точно, я рад, что мне не приходится выбирать. Я рад, что от меня это не зависит.
Я сейчас иду буквально в пасть к этому старому монстру, деду Фатии. И уже уважаю его безмерно. До этого из её рассказов я понял, что он очень любит её и беспокоится за неё, но теперь знаю, что даже это не останавливает его от того, чтобы рисковать ею ради будущего его секты. Да и её родители — те ещё монстры. Я помню, как за меня переживала мама, а тут они сами отправили её на экзамены, где она могла...
Я сбился с мыслей.
Или же были уверены, что с ней ничего там случиться не может.
Поддержка? Негласный присмотр одного из учителей? Защитный амулет? Или такие тренировки, что на экзаменах для вчерашних крестьян ей ничего не могло угрожать? Подготовка. Фундамент, если выражаться образами из трактатов по Возвышению. То, что важней всего на пути к Небу. Никогда нельзя спешить, не подкрепляя полученное Возвышение тренировками.
Вот и Фатия, она выпила лишь одну Возвышалку, хотя заработала на наших сделках с травами и техниками ещё две. Но они лежат в её кисете, и она не торопится их принимать, а привыкает к своим новым силам и зубрит техники, которые ей раньше были недоступны.
Молодец.
Напомнил ей:
— Ты обещала рассказать, что там у тебя с твоим братом.
— А что рассказывать? Когда деда ранили, а бабушка погибла, то он сбежал от врагов сюда...
— И они его не нашли?
Фатия ожгла меня взглядом:
— Раз он жив, значит, не нашли. Если ты будешь меня прерывать, то я закончу только к вечеру.
— Ничего не имею против. За беседой и время летит незаметно.
Фатия покосилась на меня, а затем толкнула плечом:
