Паразиты (сборник) - Дафна дю Морье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он внимательно посмотрел направо, налево, затем, вынуждаемый потоком попутных машин прибавить скорость, свернул на забитую транспортом улицу. По обеим сторонам тянулись бесконечные магазины, на тротуарах бурлили толпы народа.
— Вон та женщина с корзинкой, — сказал Найэл. — У нее приветливое лицо. Что, если спросить ее?
Он остановил машину, протянул руку перед Марией и, опустив окно, окликнул проходящую мимо женщину.
— Извините, — сказал он, — не могли бы вы подойти на минуту?
Женщина обернулась, на ее лице было написано явное удивление, и вблизи оно казалось не столь приветливым, как на расстоянии. Один глаз у нее слегка косил.
— Эта дама не знает, что делать с ребенком, — сказал Найэл. — Он не перестает плакать. Не будете ли вы любезны и не поможете нам?
Женщина внимательно посмотрела на Найэла, затем перевела взгляд на Марию и заливавшуюся во все горло Кэролайн.
— Прошу прощения? — сказала она.
— Младенец все плачет и плачет, — объяснил Найэл. — Никак не может остановиться. И мы не знаем, что нам делать.
Женщина густо покраснела. Она решила, что это какая-то нелепая шутка.
— Я бы не советовала вам дурачить людей подобным образом. Здесь недалеко стоит полисмен. Хотите, чтобы я его позвала?
— Нет, — сказал Найэл. — Конечно, нет. Мы просто подумали…
— Бесполезно, — прошептала Мария. — Поезжай дальше… поезжай.
Она высокомерно кивнула женщине, которая отвернулась, издавая возмущенные восклицания.
Найэл дал газ, и машина рывком устремилась вперед.
— Что за мерзкая баба, — сказал он. — Во Франции такое не могло бы случиться. Во Франции нам предложили бы целый день посидеть с ребенком.
— Мы не во Франции, — сказала Мария. — Мы в Англии. Такое отношение типично для этой страны. Вся эта шумиха по предупреждению жестокого обращения с детьми и вместе с тем не найти никого, кто помог бы нам успокоить Кэролайн.
— Поедем на Милл-Хилл, — сказал Найэл, — и оставим ее у Труды.
— Труда рассердится, — возразила Мария. — И скажет Селии, Селия — Папе, а там не успеешь оглянуться, как об этом узнает весь «Гаррик». Ах, Найэл…
Она прильнула к его плечу, он обнял ее левой рукой и поцеловал в голову: машину тем временем бросало из стороны в сторону.
— Мы могли бы бесконечно ехать на запад, — сказал Найэл. — Сейчас мы движемся в сторону Уэльса. Возможно, тамошние женщины умеют ухаживать за детьми. Что, если нам отправиться в Уэльс?
— Я знаю, почему матери оставляют своих младенцев в магазинах, с тем чтобы их кто-нибудь усыновил, — сказала Мария. — Они не в силах вынести нагрузку.
— Не оставить ли нам Кэролайн в магазине? — спросил Найэл. — Не думаю, чтобы Чарльз стал особенно возражать. Разве что из гордости. Дело в том, что ни один человек, если он в здравом уме, не будет в восторге от Кэролайн в этом возрасте. Возможно, через несколько лет, когда она совершит свой первый выезд в свет.
— Чего бы я не дала, чтобы это уже случилось, — сказала Мария.
— Пышные перья и прочее, — сказал Найэл. — Никогда не понимал, что это дает. Несколько часов кряду проторчать на Мэле.
— Зато какое пышное зрелище, — сказала Мария. — По-моему, это прекрасно. Почти так же, как быть королевской любовницей.
— Не вижу ни малейшего сходства, — сказал Найэл. — Подъехать к дворцу в наемном «роллс-ройсе», как ты в прошлом году, да еще с леди Уиндэм, которая как приклеенная ни на шаг не отстает от тебя…
— Я наслаждалась каждой минутой… Найэл?
— Что?
— Я вдруг кое о чем подумала. Давай остановимся около следующего «Вулвортса»[59] и купим Кэролайн соску.
— А что это такое?
— Ну знаешь, эти ужасные резиновые штуки, которые всовывают в рот простым детям.
— А их сейчас делают?
— Не знаю. Можно попробовать.
Найэл сбавил скорость и, пока машина двигалась вдоль тротуара, внимательно приглядывался к витринам, пока не увидел один из магазинов фирмы «Вулвортс». Мария вышла из машины и скрылась за дверью магазина. Когда она вернулась, лицо ее сияло торжеством.
— Шесть пенсов, — сказала она. — Очень хорошая резина. Красная. Девушка-продавщица сказала, что у ее сестренки дома есть такая же.
— Где она живет?
— Кто?
— Сестренка. Мы могли бы отвезти туда Кэролайн, и ее мать присмотрела бы за обеими.
— Не говори глупостей… А теперь смотри. — Мария очень медленно всунула соску в рот Кэролайн. Соска подействовала как своеобразная затычка — Кэролайн принялась громко сосать и закрыла глаза. Плач, как по волшебству, прекратился.
— Даже не верится, правда? — прошептала Мария.
— Просто жуть берет, — сказал Найэл. — Как если бы ее накачали кокаином. Что, если в будущем это приведет к роковым последствиям для ребенка?
— Мне все равно, — сказала Мария, — лишь бы сейчас она лежала спокойно.
Внезапно наступившие тишина и покой были просто восхитительны. Водная гладь после шторма. Найэл тронул машину с места и прибавил скорость. Мария прижалась к его плечу.
— Как было бы просто, — сказал Найэл, — если бы всякий раз, когда нервы на взводе, можно было бы зайти в «Вулвортс» и купить соску. Пожалуй, я тоже обзаведусь парочкой. Возможно, именно этого мне и не хватало всю жизнь.
— По-моему, — сказала Мария, — в этом было бы что-то непристойное. Взрослый мужчина ходит с куском красной резины во рту.
— Почему непристойно?
— Ну, хорошо, возможно, и нет. Но по меньшей мере вызывающее отвращение. Куда теперь?
— Куда пожелаешь.
Мария задумалась. В Ричмонд она не хотела возвращаться. Ей не хотелось нести притихшую Кэролайн наверх и приниматься — какая скука — за апельсиновый сок, взбивание подушек, очередное кормление и многое другое, чем ей предстояло заниматься. Не хотелось играть роль дост. миссис Чарльз Уиндэм в домашней обстановке. Ричмондский дом без Чарльза и всего прочего, если не считать свадебных подарков и мебели, прибывшей из Колдхаммера, вдруг показался ей петлей на шее.
Странно, но впервые за долгие годы она вспомнила про кукольный дом, который Папа и Мама подарили ей в семь лет на день рождения. Она, как завороженная, играла с ним две недели и никому не позволяла даже прикоснуться к нему. Затем одним дождливым днем, поиграв с ним несколько часов, вдруг обнаружила, что он ей надоел и больше не нужен. Тогда она подарила его Селии. Селия хранит его по сей день.
— Так куда же мы едем? — спросил Найэл.
— Поедем в театр, — сказала Мария. — Отвези меня в театр. Я посмотрю, как ты репетируешь.
Привратник служебного входа был старым знакомым Марии.
Он приветствовал ее, и его лицо расплывалось в улыбке.
— Ах, мисс Делейни, — сказал он. — Вам следует
