Пиратика-II. Возвращение на Остров Попугаев - Танит Ли

Зверь сказал ей:

— Пойдем, девочка. Скорей начнем — скорей отделаемся. В прошлый раз нам удалось унести ноги. Сейчас не выгорело. Но я с тобой. Держись.

Мэри Ад встала.

— Сэр, вы сошли с ума!

Мистер Зверь ничего не ответил. Он и без нее знал.

Ник Нанн тоже поднялся на палубу. Он вглядывался в море, как будто хотел пересчитать все волны — словно от них зависела его жизнь.

А Феликс, лежа на канатах возле ростры, смотрел им вслед невидящими, полузакрытыми глазами. Рослый косматый пират и бледная девушка с зелеными камешками на шее. Над их головами нависают мрачные тучи. Пленников сопровождают Сверре и Кикрей. Где-то заскрипел люк. Послышались тяжелые шаги, шепот. И больше — ни звука, только поскрипывает черный корабль да плещутся волны. А с неба падает тихий дождь, несет с собой запах земли. И с юга дует ветер.

Очнувшись, он решил, что всё это ему приснилось. Или почти всё. Палуба опустела, над правым бортом разгоралась заря, а между нею и морем что-то виднелось — ах, да это же берег!

— Мистер Феникс. — Рядом, переминаясь в смущении, стоял Ник Нанн. — Видите ли, днем она ложится спать. И хочет прежде сказать вам два слова.

— Кто… кто ложится спать?

— Мэри Ад.

Феликс поднялся. Тело затекло и болело. Ну и дурной же сон привиделся…

— А они… — боясь услышать ответ, спросил он.

— Да. Все.

— И Голди?

— Да. И Голди. Хуже всех…

— Боже мой! О боже мой!

Они, точно два лунатика, побрели к капитанской каюте. Сверре провел их внутрь.

Да, ему снился сон, и этот кошмар никак не кончался. Каюта была обставлена как дамская гостиная. Два кресла, полированный стол, бронзовые канделябры, книги на полке. Кровать с покрывалом и пухлыми подушками. Крошечный портрет на стене. Феликс всмотрелся в него взглядом художника и сразу понял, что этот улыбчивый светловолосый моряк — покойный муж Мэри. А кто же еще?

Из маленькой внутренней двери, скрытой за занавеской, появилась Мэри. На ней темное платье, длинные седые волосы заплетены в косы. Ни дать ни взять почтенная вдова в своем аккуратном домике где-нибудь в Скандинавии. Ее первые слова удивили его:

— Мистер Феникс, вы слышали о Зеленой Книге? Вы знаете, что мне ведомы все ее секреты, а значит, она якобы принадлежит мне?

— Я… я слышал что-то подобное.

— Зеленая Книга таит в себе сведения обо всем, что перевозится по морям, что потеряно там или добыто. — Она кивнула. — Это поэтическое преувеличение, мистер Феникс. Но правильное. Зеленая Книга — не что иное, как сами океаны. Они, естественно, содержат знания обо всех кораблях, и ходящих по ним, и затонувших. А я, как вы уже видели, понимаю эту книгу столь хорошо, что мне приписывают обладание ею. Но она принадлежит всем и каждому, кто умеет читать ее и жить по ее правилам.

Феликс, усталый и несчастный, не знал, что сказать. Однако как будут разочарованы все алчные души в Ландоне! Еще недавно эта мысль позабавила бы его.

— И еще, — продолжала Мэри Ад, — существуют строчки из букв, написанные на обрывках бумаги. Их передают из рук в руки, иногда даже находят в карманах у тех, кто закончил свою службу на этом корабле и канул в глубины морские.

Теперь она, по-видимому, ожидала ответа. Феликс вежливо произнес:

— Да, буквы алфавита. Ключ к тайным сокровищам.

— Что-то вроде этого. Если вам интересно, подойдите к столу, загляните под него.

В полном замешательстве Феликс сделал так, как она велела.

Под столом у Мэри Ад он увидел предмет, до боли знакомый, как и ростра, спасшая его от смерти в глубинах океана И как когда-то на деревянную женщину, он долго смотрел на него, пытаясь понять, что же перед ним.

Мэри Ад пришла ему на помощь.

— Это сундук с картами, с Острова Сокровищ.

— Ах, да. Верно.

— Мы забрали его с собой, когда нашли мистера Хвата. Сундук тяжелый, его несли двое мужчин и Кикрей.

— Но тогда он был уже пуст.

— Вы так думаете, сэр? Что ж. Я дам вам листок бумаги с написанными буквами. Когда вы с капитаном Нанном достигнете места, куда мы должны вас доставить, вы получите и сундук. Мне известен его секрет, но я не нуждаюсь в сокровищах. Просто мне доставит удовольствие вручить вам и сундук, и последний ключ к нему. И еще я буду рада, если вы сами разгадаете загадку. Не лишайте меня этого удовольствия, мистер Феникс. У меня и без того осталось мало радостей.

Смущенный и озадаченный, Феликс услышал свой собственный голос, пугающий, как скрип люка прошлой ночью:

— Мне казалось, мадам, вы находите удовольствие в истреблении пиратского племени.

— Нет, сэр, — ответила она. — Это — моя работа. Прощайте. На моем корабле вам ничего не грозит. Думаю, в этой жизни мы больше никогда не встретимся.

Глава третья

1. Общий сбор

— Тише, Люсинда! Питер, ты хорошо ладишь с птицами. Помоги ее успокоить!

— Да, но только с голубями, — высокомерно ответствовал брату Соленый Питер. — А это курица. Точнее, — неодобрительно добавил он, — была курицей, пока ты не раскрасил ее под зебру.

— Это всего лишь лакрица! Мне Джек дал. Ей не повредит.

— Если она сумела снести это яйцо и осталась жива, теперь ей уже ничто не страшно.

Уолтер исхитрился снять рассерженную Люсинду с яйца, и братья долго любовались невиданным зрелищем.

— Клянусь шепотом стакселя, это яйцо крупнее гусиного. Такое большое и белое!

— Как она умудрилась его снести? Ах ты, наша умненькая курочка!

Люсинда больно клюнула Уолтера. Он водрузил ее обратно на яйцо, и она, самодовольно кудахтая, распушила перья и принялась высиживать.

Уолтер и Питер отошли от гнезда, которое Люсинда устроила под полубаком, среди гамаков команды. Поблизости никого не было.

— Пошли наверх, — предложил Питер.

— Боишься? — спросил Уолтер.

Питер ничего не ответил. Они поднялись на палубу.

Солнце уже село. Сгущались сумерки. В темноте искрились бесчисленные судовые фонари. На рейде собралось двадцать с лишним военных кораблей, не считая бесчисленного флота поддержки. Флагман «Победоносный» и еще три трехпалубных корабля тянули к небу мачты, увенчанные огнями, и казалось, будто там присели отдохнуть крошечные луны.

Большой, медлительный, тяжелый вражеский флот доберется до этого места гораздо позже, чем ангелийская эскадра.

И, без сомнения, франкоспанцы, по своей всегдашней привычке, станут ждать ночи. Но на случай, если они что-нибудь задумают, часовые на ангелийских кораблях были начеку.

Настроение царило радужное. С той минуты, как флажковый телеграф распространил весть о том, что битва назначена на завтра, над ангелийским флотом не смолкали радостные крики и патриотические песни. Повсюду кипело бурное веселье: командам выдали дополнительные порции рома и праздничное угощение.