Неповторимое. Книга 6 - Валентин Варенников

Мне неизвестно, читал ли эти свои «показания» Ельцин в «Огоньке» № 41 за октябрь 1989 года или нет. Но то, что написано было Юмашевым, на мой взгляд, является подтверждением отсутствия каких-либо других вариантов. Врать — так врать капитально! Дело в том, что большинство наших соотечественников уже тогда поверили в публикацию «Правды». Мы уже видели на экране своих телевизоров в репортаже из США пьяного Ельцина, да и до этого он вытворял немало «фокусов», которые становились предметом разбора и пленумов ЦК КПСС, и съездов народных депутатов СССР. А в последующем все это было подтверждено многократно, в том числе и А. Коржаковым.

…Третье обвинение, которое нам предъявили, снова содержало измену Родине, но уже в форме заговора с целью захвата власти. Это обвинение было во много раз объемнее двух предыдущих и содержало множество различных эпизодов. Но все было притянуто за уши.

Мне кажется, появлению третьего обвинения способствовало приобщение к общему делу по ГКЧП еще и закрытого уже к тому времени уголовного дела по факту столкновения военного патруля с гражданскими лицами в районе Смоленской площади в ночь на 21 августа 1991 года. Сделано это было по инициативе некоторых наших товарищей из числа обвиняемых, что, на мой взгляд, только осложнило дело. Тем более что к уже имеющихся 140 томам дела добавилось еще 15.

Вообще, третье обвинение было не только ложным, но и зловещим, Степанков сделал вид, будто ему неизвестно второе обвинение (которое исключало измену Родине), и, «разобравшись», дал заместителю Генерального прокурора Лисову указание пересмотреть второе обвинение, так как правовая оценка действий обвиняемых якобы дана неверно, допущена ошибка. Лисов и рад стараться: в третье обвинение он вложил всю свою гнилую продажную душу. К этому времени Степанков и Лисов уже и издали и продали свою книгу «Кремлевский заговор». Следствие еще шло, а материалы следствия уже знал весь мир через эту книгу.

Ну, а обвиняемые опять приступили к изучению нового обвинения и к обоснованию опровержений предъявленной им лжи.

Своим чередом шли и допросы. На них поднимались одни и те же вопросы, только их задавали уже другие следователи. Следствие затягивалось. Генеральная прокуратура делала вид, что заинтересована как можно быстрее направить материалы в суд, но на самом деле сама же и затягивала этот процесс.

Конечно, для этого имелось много причин, но главное — то, что Генпрокурору, верно служившему режиму, необходимо было еще до суда убедить общественность не просто в виновности всех арестованных, но и в особой их опасности для народа. Поэтому и намеревались держать обвиняемых в тюрьме до тех пор, пока они не сломаются и еще до суда не начнут каяться и молить о пощаде, или пока в обществе не сформируется и не пустит корни новый общественный строй, а вместе с ним появятся и новые слои населения — мелкая и средняя буржуазия, которая всегда будет настроена враждебно ко всему советскому, разумеется, и к ГКЧП.

На мой взгляд, была еще одна причина того, что нас долго держали в тюрьме — это трусость Ельцина. Несомненно, он опасался, что, выйдя на свободу, мы немедленно начнем создавать формирования для захвата власти и расправы с ним лично и его соратниками.

Тюремное время шло, но не бесследно. Все мы (кто в этом нуждался) повышали свои юридические знания, детально изучили те части Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов, которые касались нашего дела.

Естественно, у нас возникало много вопросов. В первую очередь, интересовал вопрос о презумпции невиновности. Степанков, являясь Генеральным прокурором РСФСР, а затем — Российской Федерации, с первых до последних дней следствия распинался на каждом углу, что вина всех привлеченных по делу ГКЧП фактически уже доказана и их судьба предрешена. И это говорил Генеральный прокурор! Тот, кто обязан лично и через всю систему прокуратуры и ее аппарата осуществлять высший надзор за точным соблюдением закона, начиная от министерств и ведомств до рядовых граждан страны. Генеральный прокурор (как и все нижестоящие прокуроры) обязан принимать меры к выявлению и пресечению любых нарушений закона, от кого бы они ни исходили. Он обязан восстановить нарушенные права и привлечь виновных в нарушении закона к ответственности.

Ну, а то, что Степанков сам грубейшим образом нарушал законы, в том числе презумпцию невиновности?

В международном праве четко обозначено, что обвиняемый или подсудимый считается невиновным, пока его вина не будет доказана в установленном законом порядке. При этом доказательством такой вины обязаны заниматься органы обвинения. Презумпция невиновности предполагает, что если сомнения, которые возникают во время следственных действий, не представляется возможным устранить, то они должны истолковываться в пользу обвиняемого. И эти принципы присутствуют в праве всех государств мира.

А Степанков и его ближайшие соратники типа Лисова грубейшим образом и многократно нарушали международное, союзное и республиканское (РСФСР) право. «Наш» Генеральный прокурор просто плевал на принцип презумпции невиновности. Вместо того, чтобы потребовать от своих подчиненных доказать вину лиц, привлеченных по делу ГКЧП, он фактически обязал самих подследственных доказывать свою невиновность.

Как я уже сказал, еще фактически не кончилось предварительное следствие и не начался суд, а Степанков вместе с Лисовым уже опубликовали свои, так сказать, «памфлеты» под названием «Кремлевский заговор. Версия следствия». Книга стала бестселлером. Расхватали, раскупили — выступление ГКЧП, августовские события вызывали огромный интерес, на что и рассчитывал Степанков. После скандальной продажи немецкому журналу «Шпигель» видеокассет с записью допросов Крючкова, Язова и Павлова эта книжонка стала вторым по величине источником крупного финансового накопления авторов.

Но читателю «Кремлевского заговора» было невдомек, что в их сознание вбивают ложь. Ложь — от начала до конца. Единственно, что прозвучало там правдиво, так это текст шифротелеграмм, которые мною направлялись из Киева в Москву в адрес Государственного комитета по чрезвычайному положению. Нет смысла комментировать сей «труд», но то, что он сыграл большую роль в судьбах Степанкова и Лисова, — это факт: и в финансово-материальном отношении, и в плане повышения личной популярности (кому были прежде известны эти фамилии?), и в навязывании обществу утверждения о совершенном ГКЧП преступлении. К сожалению, многие поверили в «заговор с целью захвата власти».

Военная коллегия Верховного Суда РСФСР от 18.05.93 года в результате протеста подсудимых по делу ГКЧП определила «обратить внимание Верховного Совета Российской Федерации на грубые нарушения закона, допущенные Генеральным прокурором Российской Федерации Степанковым В. Г. и заместителем Генерального прокурора Российской Федерации Лисовым Е. К., и предложить рассмотреть вопрос о реальном обеспечении независимости государственных обвинителей по данному уголовному делу.

Судебное разбирательство дела продолжить после получения ответа на это определение».

Такова дословная цитата из Определения, подписанного председательствующим А. Уколовым и народными заседателями Ю. Зайцевым и П. Соколовым.

Вокруг привлеченных по делу ГКЧП лиц сложилась парадоксальная ситуация — два непримиримых, патологически ненавидящих друг друга врага вдруг объединились в оценке ГКЧП. Что же произошло? Да ничего особенного: ни Ельцин, ни Горбачев не изменили своих принципиальных взглядов. Только каждый из них в расправе над гэкачепистами преследовал свои цели. Горбачев хотел закрепиться в своем положении союзного президента и реализовать план создания усеченного Советского Союза, состоявшего из пяти-шести республик. Ельцин же, прикидываясь спасителем Горбачева, хотел продемонстрировать свою приверженность к Конституции, демократии и своими действиями завоевать у наших соотечественников максимальные симпатии для того, чтобы потом вообще избавиться от Союзного центра и Горбачева, чтобы между небом и президентом России никого не было. Как позже (когда уже развалили Советский Союз) заявлял Кравчук: «Какое это приятное чувство, когда утром просыпаешься и знаешь. что между тобой и Богом никого нет». Для раскольников типа Ельцина, Кравчука и Шушкевича ничего святого не было, даже если речь шла о народе. Для отвода глаз они говорили о необходимости заботы и внимания к народу, что они являются слугами народа и т. д. На самом же деле думали только о себе и своих ближних — это хорошо подтвердило время.

Обо всем этом я много размышлял в тюрьме. Вновь и вновь переживая и анализируя все случившееся с нашей страной, я мучительно искал ответ на вопрос: кто в этом виноват?