Цезарь - Эдуард Геворкян

Катон резко отказал Помпею, полагая, что такое родство наносит ущерб его репутации неподкупного, а когда женщины в его семействе выказали недовольство, то рассказал о подкупе голосов и пояснил, что родня Помпея разделит его позор. По словам Плутарха, «и женщины согласились, что Катон лучше их судит о том, что прилично и что подобает».

Помпей между тем за годы отсутствия, похоже, растерял специфический опыт политических интриг в Риме либо же неадекватно оценивал быстро меняющуюся обстановку в городе. Он пытается выбить своим ветеранам земельные наделы, и хотя по закону десятилетней давности вопрос, казалось, был решенным, сенаторы саботировали выделение земли, не предоставив под это дело никаких участков.

К унижениям добавилось возвращение Лукулла, в честь которого Сенат устраивает торжественный прием и всячески провоцирует старого гурмана к политической активности. Лукулл, недолго думая, пользуется такой возможностью и начинает оспаривать все распоряжения Помпея в Азии.

И снова Катон при поддержке Красса наносит поражение тому, кто привык брать свое на поле брани, — Сенат принимает сторону Лукулла.

Великому полководцу, второму Александру пришлось забыть о приличиях.

«Потерпев поражение и теснимый в сенате, Помпей был вынужден прибегнуть к помощи народных трибунов и связаться с мальчишками. Самый отвратительный и наглый из них, Клодий, охотно пойдя навстречу Помпею, поставил его в полную зависимость от народа. Клодий заставлял Помпея, вопреки его достоинству, бегать за собой по форуму и пользовался его поддержкой, чтобы придать вес законопроектам, которые он предлагал, и речам, которые он произносил, желая лестью снискать расположение толпы. Кроме того, — словно обществом своим он не позорил, но благодетельствовал Помпея, — Клодий требовал еще награды, которую впоследствии и получил, — Помпей принес ему в жертву Цицерона, который был другом Помпея и очень часто оказывал ему услуги на государственном поприще. Когда Цицерон в минуту опасности обратился за помощью к Помпею, последний даже не принял его, но, приказав закрыть двери перед всеми, кто приходил к нему, сам ушел через другой выход. Цицерону пришлось тогда из страха перед судебным процессом тайно покинуть Рим».[67]

Торжествующий Красс мог радоваться такому падению своего главного противника. Но весной 60 года до P. X. дальновидный магнат трезво оценил ситуацию и ужаснулся плодам своей победы.

Политическая картина Рима напоминала что-то между выжженной землей и болотом. Шесть сотен сенаторов могли погасить любую законодательную инициативу и легко пользовались такой возможностью.

Публикане-откупщики, присосавшиеся к такой дойной корове, как Азия и восточные провинции, начали терпеть убытки — войны, которые там вели Лукулл, а потом и Помпей, основательно разорили некогда богатейшие края.

Всадники, которые держали в своих руках откуп, резонно предложили уменьшить выплаты в казну. Красс поддержал их в Сенате, поскольку явно имел через подставных лиц свои финансовые интересы в откупе и, скорее всего, вел прибыльные дела с лицами из этого богатого сословия. Но принципиальнейший Катон выступил против, и сенаторы отвергли компромиссное предложение.

Вот тогда Красс, по всей видимости, и понял, что погорячился. В серой и безликой массе сенаторов, как в пуховой перине, глохли честолюбивые начинания мало-мальски заметной личности, а политическим тяжеловесам прошлых лет вообще не давали дышать. Впрочем, тяжеловесов тоже почти не осталось. Умер Катул, Цезарь был в далекой Испании, Цицерон запутался в семейных дела, тоже связанных с Клодием, и то, что этот хлыщ, который становится личным врагом великого оратора, правил бал в Риме, тоже дурно свидетельствовало о временах и нравах.

Отсутствие Цезаря, как ни странно, не влияло на его популярность. Скорее, напротив, его удаленность от мелких склок вокруг Помпея и прочих дрязг создавало ореол серьезного политика. А то, что он был в курсе всех событий в Риме и внимательно следил за ними, не подлежит сомнению. Его поразительные способности в эпистолярном жанре поражали современников, он переписывался со своими друзьями и союзниками, не только находясь вдали от них, но и пребывая в Риме. И будто бы он умел диктовать несколько писем одновременно.

Цезарю исполнилось сорок лет в 60 году до P. X., и он уже мог претендовать на пост консула, выборы которого должны были проходить в следующем году. Не теряя времени, Цезарь возвращается в Рим. Возможно, кто-то поторопил его с возвращением, и не исключено, что это был Красс.

Если верить Плутарху, именно Цезарь стал вдохновителем союза, который вошел в историю под названием «первый триумвират».

«Цезарь же, едва возвратившись из провинции, стал готовиться к соисканию консульской должности. Он видел, что Красс и Помпей снова не ладят друг с другом, и не хотел просьбами, обращенными к одному, сделать себя врагом другого, а вместе с тем не надеялся на успех без поддержки обоих. Тогда он занялся их примирением, постоянно внушая им, что, вредя друг другу, они лишь усиливают Цицеронов, Кату лов и Катонов, влияние которых обратится в ничто, если они, Красс и Помпей, соединившись в дружеский союз, будут править совместными силами и по единому плану. Убедив и примирив их, Цезарь составил и слил из всех троих непреоборимую силу, лишившую власти и сенат и народ, причем повел дело так, что те двое не стали сильнее один через другого, но сам он через них приобрел силу и вскоре при поддержке того и другого блистательно прошел в консулы».[68]

Триумвират, использующий такие ресурсы, как ветераны Помпея, всадники Красса и популярность Цезаря, был непобедим. До поры триумвират действовал скрытно, не афишируя себя.

По другим версиям, инициатором составления тройственного союза был Помпей, которому окончательно надоели интриги сенаторов и собственное бессилие. Но, судя по согласованности и, главное, своевременности действий, у того, кто их координировал, был холодный и расчетливый ум финансиста. Второе примирение Красса и Помпея, в отличие от первого, имевшего место благодаря сну, в котором Юпитер велел им жить в дружбе, давало им шанс не только на политическое выживание, но и на реванш.

Впрочем, любая версия не умаляет достоинств Цезаря: он использовал все возможности для достижения своей цели.

А целью этой было, естественно, консульство.

Выборы, выборы…

Подготовку к выборам Цезарь начал еще в Испании. Он вел переговоры о совместных действиях во время выборов с неким Луцием Лукцеем, весьма состоятельным римлянином. Денежные дела Цезаря пока еще оставляли желать лучшего, поэтому тандем с богатым, но не пользующимся сколь-либо значительной популярностью кандидатом был ему выгоден.