Человек в Замысле Бога. Книга вторая - И. Б. Мардов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опыт одухотворенности Добротой знаком в некоторые моменты многим. Но людей, основное качество личной духовной жизни которых Доброта, людей, одухотворенных Добротой, мало. Это те, которые отдают последнее, рубашку с тела, но не по соображениям, принципам, установкам, не во исполнение или для служения чему-то или кому-то, не по требованиям Веры или взятым на себя обязательствам милосердия, христианского долга и прочее, а потому, что не могут иначе.
Деятельная Доброта совсем не то же, что деятельное Добро.
Добродетельный, нравственно законопослушный, следующий моральному закону и остро переживающий его человек вполне может быть человеком жестким, неодухотворенным Добротой. Одно когда сочетается, когда не сочетаетс с другим.
Духовная Доброта души не обеспечивает особую душевную чуткость или глубокое понимание другого человека. Одухотворенные Добротой люди, как и все прочие, могут вредничать, делать все, на что способна эгоцентричная Самость в человеке, быть агрессивными, истеричными, неумными, даже порочными, но ненависти в них нет. Они не умеют ненавидеть.
Мораль, в основном, обличает. Далеко не всякий одухотворенный Добротой человек склонен обличать других или явления человеческой жизни вообще. Обычно он вдалеке от обличений. Сам пыл и жар этического негодования чужд ему.
Неблагодарность всегда глубоко ранит.
Поразительная, уникальная и отличительная черта одухотворенного Добротой человека в том, что он не только не ждет благодарности, но душевно не нуждается в благодарности от того, кому помог, и потому не возмущается на неблагодарность.
Поразительно еще и то, что одухотворенный Добротой может быть склонен, а может быть и не склонен приносить себя в жертву людям, даже близкому человеку. Но по сердечной Доброте своей приносит жертву, не сознавая этого.
От одухотворенного Добротой человека всегда исходит Жалость. Но это не нервическая жалость. Нервическая жалость возникает эпизодически, она реактивна, востребуется извне от представления себя в положении другого, по филическим возможностям страдать, как бы он.
Нервическая жалость и сострадание свойственны одухотворенным Добротой людям, как и всем нам. Но у них в Жалость переходит Доброта. Жалость у них – особое проявление духовной Доброты. Доброта-Жалость – постоянное и нереактивное состояние их личнодуховной жизни.
Одухотворенный Добротой-Жалостью человек творит добро не по любви, а по Доброте и Жалости. Он испытывает не любовные чувства к тому, кого жалеет по доброте души, а Доброту в себе. При этом нельзя сказать, что он готов помочь всякому, так как это было бы незаконным переводом того, что происходит в личнодуховной жизни, на то, что происходит на стороне Встречи.
* * *
Заповедь любви к ближнему как к самому себе заиграна до потери смысла. Любить как самого себя не значит, разумеется, любить с силой самолюбия, а значит любить в пятом лице, сторгической любовью. Такая любовь не распространяется на кого-либо, кроме единственного в мире своего мужского другого Я для женщины и своего женского другого Я для мужчины.
Нельзя заповедовать чувство без понимания того, к кому оно адресовано. Сначала надо понять, кто такой «ближний», а потом толковать о том или ином чувстве к нему. Библейская заповедь не обращена ко всякому человеку, библейский «ближний» дан, даже задан, и к нему заповедуется чувство. Никак не наоборот.
Родственность – то, что близко. Ближний – в том или ином смысле
родственный человек, которому желаешь добра. Им может быть и семейный родственник, и соплеменник, и единоверец. Библейская заповедь требует в общедушевной жизни стремиться делать добро человеку своего народа с предельной степенью родственности, как самому себе. О том же в облегченном виде формула Гиллеля: не желай (или не делай) ближнему того, что не желаешь себе.
Без стремления делать добро человеку своего народа нет Народности и нет Общей души. «Ближний» – тот, кому стремишься делать добро; это ослабленный род сторгического переживания. Общедушевная сторгичность – надличностное общенародное переживание, основное начало Народности. Практически она выражается в стремлении делать добро тому, на кого (этнически или религиозно) распространяется общедушевная сторгия. Библия утверждает такое стремление так, словно ближний есть ты сам.
Желание добра ближнему – род сторгического переживания. Добро – расширение сторгии с одного человека на многих и разжижение сторгии без помощи керува, от самого по себе эденского Света Любви.
Родственные чувства того или иного рода заводят эденский свет Любви в человеке. Люби ближнего как самого себя – заповедь наиполнейшей реализации эденского Света Любви в Общей душе.
Добро – явление эденского Света Любви. Доброта-Жалость – явление эденского Света Жизненности. Доброту-Жалость от эденского Света Жизненности можно испытывать к любому и всякому, к страданиям или бедам человека, в упор не видя его лица. Эденский Свет Жизненности, проникая в человека, вызывает в нем разной степени стремление делать добро, оказывать помощь по Доброте-Жалости, но это последствие, а не причина и не род сторгических переживаний. «Любила» ли мать Тереза своих пациентов? Она была добра к ним во славу Христа.
Желание добра ближнему и Доброта-Жалость стыкуются на общедушевной стороне и на стороне Встречи. Милость к падшим – милость по эденскому Свету Жизненности.
Желание добра от эденского Света Любви к любому и всякому испытывать практически нельзя. Для реализации эденского Света Любви необходим «ближний». Только в сочетании с эденским Светом Жизненности на чужака может излиться поток эденского Света Любви, который сам по себе изливается в своей семье, народе, на людей своего исповедания, слоя общества и прочее.
Земному человеку для выживания необходима доброжелательность друг к другу, взаимопомощь содружества, нужна братская привязанность к ближнему своему, но одухотворенность Добротой и Жалостью, ценимая и в личном общении, и с общедушевной точки зрения, редко когда почитается в качестве высшего достоинства. Общество ценит сострадательных, любящих делать добро другим и еле замечает тех «добрых», доброта которых не настроение, а всегдашнее состояние жизни. Их ценят в семье (и то не очень), они притягательны в дружеском кругу, облагораживают жизнь человека на стороне Встречи, где доброта (в отличие от достоинств силы, ума, могущества, верности, таланта) качество приятное, но сопутствующее, прикладное. Без возвышения и специального покровительства конфессией за Добротой и Жалостью личнодуховной жизни не признается особое величие, ее не почитают, как, скажем, тех, кого считают мудрецами (даже если их советами не пользуются).
Человеку жизненно важно уметь ценить духовную Доброту и Жалость в другом, принимать ее в себя, не отталкивать ее и самому отвечать на нее. Если всегда пристрастная любовь-влюбление обрела бы качество Доброты и Жалости, то одно это заметно уменьшило человеческое зло.
2
Эденского Света Разума нет на третьем этаже Филиоэдена, он только у серафов.
На стороне Встречи
