Путь домой - Михаил Михеев

Очевидно, его замешательство не осталось незамеченным искинтом, поскольку на сей раз списать ехидный смешок на глюк никак не получалось. Правда, после этого искинт вполне серьезно поинтересовался, собирается Петр и дальше сидеть с открытым ртом, или все-таки соизволит одеться и проследовать на ранний ужин, потому что завтрак и обед он благополучно проспал, а время чаепития провел, принимая водные процедуры. Петр, вес еще пребывающий в некотором замешательстве, машинально кивнул и зашлепал босыми пятками по короткому ворсу ковра, провожаемый ядовитой фразой искинта о том, что в шкафу должны быть, в том числе, и тапочки, а культурным людям стоило бы знать, как ими пользоваться. Впрочем, Петр на эту фразу внимания не обратил – похоже, он уже начал приобретать иммунитет к ехидству собеседника.

Как только Петр облачился во все ту же форму, перед ним из ниоткуда вынырнула уже знакомая стрелка, только теперь у нее были глаза и, почему-то, заячьи уши. Странное все же чувство юмора было у искинта, однако Петр решил не гадать на кофейной гуще, а подождать, что будет дальше – похоже, у искусственного интеллекта были какие-то свои, возможно, далеко идущие планы, и не стоило при недостатке информации делать какие-то выводы.

На сей раз, идти пришлось совсем недолго, до кают компании Петр добирался минут пять, причем неспешным прогулочным шагом. Искинт его не торопил, очевидно, и сам никуда не торопился – ничего особенного, кстати, когда торчишь на одном месте тысячу лет, минуты перестают играть важную роль в жизни. Однако искинту вновь удалось удивить Петра – кают компания была маленькая.

Нет, ну в самом-то деле, она была даже меньше кают компании на "Меркаторе" и могла вместить более-менее комфортно человек двадцать, не больше. Когда Петр озвучил эту мысль (сдуру или, точнее, от неожиданности), искинт немного удивленно ответил, что да, так и есть. А зачем больше-то? Экипаж корабля стандартный – шестнадцать человек, три вахты, в каждой штурман, пилот, механик, артиллерист и оператор планетарных боевых систем, причем все они, при нужде могут подменять друг друга. Три вахты – пятнадцать человек, ну и капитан, конечно. Петр в ответ на это лишь присвистнул про себя – полтора десятка человек на такой корабль! Кораблям Земной федерации о подобной автоматизации оставалось только завистливо мечтать, сидя в уголке и нервно куря. Насколько знал курсант, экипаж новейших линкоров типа "Дракон" составлял под две сотни человек, и это считалось очень мало. Здесь же, похоже, все было на несколько порядков совершеннее. Зря, зря говорили ученые головастики о том, что уровня империи Земля достигнет через жалкую сотню лет – судя по этому кораблю, отставание было куда большим, чем декларировалось официально.

– Ну и чего мы встали? – вывел его из задумчивости голос искинта. – Мы есть-то собираемся, или как?

Петр пожал плечами, подошел к столу и уселся на стул. Тут же появился все тот же паукообразный робот, водрузивший перед курсантом целую тарелку ароматно пахнущего жаркого. Как только аромат достиг ноздрей, живот протестующее заурчал, и Петр сообразил, что действительно голоден. Первую тарелку он проглотил, даже не почувствовав вкуса, вторую – все же распробовал. Результат пробы оказался, кстати, не то чтобы удручающим, а, скорее, не самым лучшим. Искинт, правда, тут же извинился, как показалось курсанту, чуть смущенно – оказывается, все продукты хранились еще со старых времен в глубокой заморозке, что позволило сохранить их съедобность, но отрицательно сказалось на вкусовых качествах. Петр лишь пожал плечами – не в его положении было привередничать, однако от третьей порции отказался. Не потому даже, что не понравилась еда, а просто потому, что желудок наполнился, и курсант натурально осоловел от сытости.

После жаркого был чай, тоже, кстати, не первого сорта, с каким-то непонятным десертом. Да, с такой кормежкой и ноги протянуть недолго. Впрочем, до этого еще надо было дожить.

Когда Петр закончил, секунд двадцать тянулось молчание – очевидно, искинт раздумывал, с чего начать разговор. А потом он неожиданно спросил:

– Ну что, может, расскажешь, откуда ты, такой дикий, взялся?

– А почему дикий? – Петр аккуратно промокнул губы салфеткой. Когда надо было, он умел быть культурным. – По-моему, очень даже ничего.

– Аплодирую твоему самомнению, – сухо отозвался искинт. – Однако ты действительно дикий. В какой деревне ты родился? Мало того, что ты пришел, одетый в одежду и вооруженный оружием, основанными на технологиях, вышедших из употребления за триста лет до моего создания, мало того, что ты про искинтов если и слыхал, то в легендах, так ты еще и на мелкие бытовые удобства вроде роботов-прислуги смотришь так, будто это для тебя великое откровение. Неужели в империи за эти годы сохранилась дыра, в которой выращивают подобных тебе? Или ты из местных, просто нашел старый склад? Да нет, не было на этой планете складов такой древности, не завозили сюда никогда таких неликвидов.

– Разумеется, не завозили. Потому что это – новоделы. И, насколько я знаю, десантный бластер этой модификации производится только на Земле. Кстати, он хоть и не новинка, но модель очень нестарая, лет двадцать назад на вооружение принятая, не больше. А что тебе не нравится-то, собственно?

– Да мне как-то все равно, во что ты одет и чем вооружен, в конце концов, это твои проблемы. Ты чуть не сдох от лучевой болезни, пользуясь лекарствами, которые тебя не лечили, а травили. Пользуйся ты нормальной аптечкой, то поставил бы себя на ноги в три инъекции, не сбивая ноги по пути сюда. Не будешь же ты мне говорить, что в империи за тысячу лет был сплошной регресс?

– Нет. Я просто скажу, что империи больше нет.

Наступила пауза – долгая, секунд в тридцать. А потом последовал ответ:

– Я тебе не верю.

– Не верь, – Петр пожал плечами. – От этого окружающая действительность все равно не изменится.

– Империя вечна. Она не может исчезнуть…

М-дя, судя по всему, с нервами, или что там такое у искинта их заменяет, было явно не все в порядке. Ну, это и понятно – тысяча лет одиночества… Похоже, единственным, на чем стоял мир этого электронного разума, была империя, ее непогрешимость и нерушимость… А что? Очень похоже. Создавай Петр искинта – он бы, уж разумеется, заложил в него полное и безоговорочное подчинение государству. Это, естественно, если бы искинт создавался для государства, а не для частного лица. Впрочем, Российская империя, после того, как государство едва не рухнуло под напором всякой швали, ввела ряд жестких, подчас жестоких законов и ограничений, поступившись ради спасения государства многими свободами. Частный искинт – в империи это, скорее всего, было нонсенсом, равно как и частный линкор. Почти наверняка, служение государству-создателю было тем краеугольным камнем, на котором искинт стоял, стоит и, похоже, будет стоять… А главное, при полной и исключительной лояльности, он не мог не просчитать такую возможность, считать ее возможной, и невозможной по первично заданным условиям. Вот мозги и текут от противоречий.