Глаза Авроры - Дарья Норок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После прогулки наступида привычная тишина. Я уже лежал в своей камере с закрытыми глазами, а мои мысли расплывались и понемногу исчезали. В этот момент меня выдернул из дремоты знакомый звук. Я услышал тележку охранника, который разносил еду. Характерный скрип колеса приводил в легкое возбуждение всех заключенных. Хоть кормежка и была отвратительная, но всегда присутствовало некое любопытство, которое разряжало обстановку: какую дрянь на этот раз нам дадут?
Я привычно встал и подошел к двери, выжидая, когда подкатится тележка с массой, называемой едой. В окне появилось лицо молодого охранника. Я подумал, что он был слишком худ для такой работы. Парень в черной форме пристально посмотрел на меня и наложил в тарелку что-то похожее на кашу. Он протянул в отверстие поднос, на котором помимо бежевого месива в металлической посудине была еще и кружка с мутным чаем. Но было и еще кое-что новое — небольшой сверток в черном целлофане. Я в нерешительности потянулся за ним и вопросительно посмотрел на охранника.
— Давай быстрее, другие тоже жрать хотят! — рявкнул он и выразительно посмотрел на черный предмет.
Быстро взяв сверток, я спрятал его под майку. Только после этого я поднял тарелку и кружку с подноса, который тут же испарился. Охранник с безразличием в глазах, словно ничего и не случилось, покатил тележку дальше.
Пока я ел, любопытство так и распирало меня. Но нужно было дождаться момента, когда других заключенных потянет спать после еды. Если бы я начал раскрывать сверток сейчас, то шелестящие звуки не остались бы без их внимания.
«Кто вообще догадался так упаковывать то, что там лежало?», — подумал я, не переставая гадать, от кого это могло быть.
Дождавшись нужного момента, я уселся на койку спиной к двери. А ноги поставил так, чтобы в случае внезапно проходящего охранника мои руки будут скрыты. Я начал разворачивать сверток по миллиметру, чтобы как можно меньше шуметь. Любопытство грызло меня изнутри, не давая отложить это дело до ночи. Наконец открыв его, я все понял. Люк и не собирался постоянно отправлять меня в тюремную больницу. Мне было больше нечего бояться. Он собирался доставлять наркотики прямиком в мою камеру. В руке у меня был шприц, уже готовый к употреблению.
Глава 6
Я прекрасно понимал, что Люк пытается сделать. Он знал, что я по собственной воле не стану колоться, поэтому запихнул меня в больницу, где купленная медсестра сделала это за меня. А когда бы я снова подсел, можно было просто подкидывать мне в камеру шприц, и я сам буду себя медленно убивать. Он решил мучить меня постепенно. Люк был абсолютно уверен, что постоянная ломка будет для меня самой страшной пыткой. И у меня было два пути: либо я колюсь сам, либо меня снова отправят в больницу, где за меня это сделает миловидная девушка.
После ужина я ложился на койку лицом к стене, чтобы мою физиономию никто не видел. Мне было больше нечего бояться нападения из-за спины. Неизвестность исчезла, и я обрел какое-то успокоение. Проваливаясь в блаженный сон, я расслаблялся и улетал в другой мир, в котором все было красочнее. Я думал про Аврору, и она приходила ко мне. Утром нас будили, а я, дрожа и сгорбившись, еле как поднимался с койки. Меня никто не трогал, но каждый день охранник, который доставлял свертки, пристально вглядывался в мое лицо, ища подтверждение тому, что я все-таки вколол дозу. Успокоившись, он проходил дальше. Мне было жутко тяжело ходить на прогулку. Приходилось искать место, где можно было спокойно сесть и где никто бы меня не трогал. Таких мест было мало, поэтому меня часто выгоняли с них, крича проклятия и ругательства. Иногда даже, когда я не мог быстро подняться, выпинывали и швыряли на землю.
В один из таких дней я увидел старого знакомого. Нахит подошел ко мне и сел рядом. У него больше не была перевязана рука. Чуть ниже плеча красовался розовый шрам, сантиметров двадцать. По бокам этого шрама были маленькие точки, говорившие о том, что раньше там было десять швов.
— Паршиво выглядишь, — произнес он, не глядя на меня.
— Да ты тоже не красавец, — хрипло прошептал я.
Нахит ухмыльнулся и теперь уже взглянул мне в лицо.
— Я не очень понимаю, что происходит, но вижу, что тебя пытаются травить.
— А, заметил, значит…
— Это нехорошо, — произнес он, пристально глядя на меня. — Так долго не может продолжаться. Рано или поздно все поймут, и тогда тебе будет еще хуже.
— И что же ты мне предлагаешь делать? Бежать? — я сдавленно засмеялся.
Иранец покачал головой. Некоторые заключенные начали коситься на нас.
— Я не знаю. Но понимаю, что так ты скоро умрешь.
— Я тоже это понимаю. В любом случае — я уже труп. Приятель, подставивший меня, сделает все что угодно, чтобы я не вышел отсюда живым. Понимаешь? Либо меня убьют заключенные из-за того, что я здесь наркотиками балуюсь, либо прикончит Люк, когда решит, что я достаточно помучился.
Я перестал скрывать от Нахита правду. Мой знакомый итак все понял. Иранец какое-то время молчал. Он хмуро разглядывал заключенных, которые, сидя за импровизированным столом, боролись на руках.
— Что ты такого ему сделал? — Вот он и задал этот вопрос.
Глаза были словно наполнены песком, поэтому я зажмурился и с силой потер переносицу.
— Довел до самоубийства его сестру и в совокупности мою невесту, — я наконец-то озвучил слова, бесконечно крутившиеся у меня в голове.
Я признался сам себе, что действительно был виноват во всем. Я подлый и ничтожный наркоман, который портит всем жизнь. Перебегая из реальности в реальность, моя личность оставляла только разрушение. Сколько еще мне выпадет шансов, чтобы я наконец не сломал никому жизнь?
Нахит с тоской в глазах снова покачал головой.
