Воспоминания солдата (с иллюстрациями) - Гейнц Гудериан

29 августа крупные силы противника при [281] поддержке авиации предприняли с юга и запада наступление против 24-го танкового корпуса. Корпус вынужден был приостановить наступление 3-й танковой дивизии и 10-й мотодивизии.

4-я танковая дивизия, выполнив свою задачу по очистке от противника западного берега р. Судость, была подтянута к 3-й танковой дивизии в район Нов-город-Северский. После личного ознакомления с обстановкой перед фронтом 24-го танкового корпуса и в 3-й и 4-й танковых дивизиях я решил поставить 24-му танковому корпусу задачу на 30 августа – устранить угрозу нашему флангу справа, а на 31 августа – продолжать наступление в направлении на юго-запад; 47-му танковому корпусу – наступать по восточному берегу р. Судость, а затем продолжать наступление вдоль р. Десны на Новгород-Северский. В 18 час. я вылетел обратно на свой командный пункт. В этой поездке в последний раз меня сопровождал начальник оперативного отдела танковой группы подполковник Байерлейн. Его перевели в Африку, а на его место был назначен майор Вольф.

К 31 августа предмостный плацдарм на р. Десна был значительно расширен; 4-я танковая дивизия перешла через Десну, 10-я мотодивизия достигла пункта севернее Короп, но в результате стремительной контратаки русских была отброшена обратно на противоположный берег; крупные силы противника наступали также и на ее правый фланг. Введением в бой последних сил – личного состава хлебопекарной роты – с большим трудом удалось избежать катастрофы на правом фланге. В полосе действий 47-го танкового корпуса русские наступали из района Трубчевск на запад и на северо-запад силами 108-й танковой бригады, а начиная с 1 сентября также силами 110-й танковой бригады, сильно потеснив стойко державшиеся части 17-й танковой дивизии, 29-я мотодивизия перешла через мост у Новгород-Северското, а затем продвинулась на север для обеспечения северного фланга плацдарма, [282] созданного 24-м танковым корпусом, а также для содействия продвижению 17-й танковой дивизии, 18-я танковая дивизия сменила 4-ю танковую дивизию на юго-восточном участке в районе между впадением р. Судость в Десну и Почепом.

Учитывая наступление противника против моих обоих флангов и его активные действия перед фронтом, особенно против 10-й мотодивизии, мне показалась сомнительной возможность продолжать наступление имеющимися в наличии силами. Поэтому я снова обратился к командованию группы армий “Центр” с просьбой предоставить в мое распоряжение 46-й танковый корпус. В мое распоряжение 30 августа был направлен только пехотный полк “Великая Германия”, 1 сентября – 1-я кавалерийская дивизия и 2 сентября – дивизия СС “Рейх” из района Смоленска. Прорыв глубиной до 10 км, осуществленный русскими на участке 23-й пехотной дивизии южнее Ельни, вызвал необходимость использования 10-й танковой дивизии для нанесения здесь фронтальной контратаки. Пехотный полк “Великая Германия” был направлен в район Новгород-Северский, дивизия СС “Рейх” была выдвинута на правый фланг 24-го танкового корпуса. 2 сентября полк “Великая Германия” прибыл в район плацдарма у Новгород-Северского; дивизия СС “Рейх” прибыла на правый фланг 24-го танкового корпуса 3 сентября.

То обстоятельство, что необходимые силы предоставлялись мне только по каплям, заставило меня 1 сентября отправить командованию группы армий радиограмму, в которой я просил предоставить в мое распоряжение весь 4б-й танковый корпус и, кроме того, перебросить мне 7-ю и 11-ю танковые дивизии и 14-ю мотодивизию, которые, как мне было известно, в тот период не принимали участия в боях. Я выразил мнение, что только при наличии таких крупных сил можно будет быстро завершить операцию по овладению Киевом. Непосредственным результатом этой радиограммы явилось предоставление в мое распоряжение дивизии [283] СС “Рейх”. Однако содержание моей радиограммы было подслушано контрольным постом ОКХ и стало затем известно в высших кругах. Об этом свидетельствовало поведение офицера связи ОКХ подполковника Нагеля. Содержание моей радиограммы было доложено Гитлеру, и ОКВ провело по этому поводу ряд весьма плачевных для меня мероприятий. Обо всем этом будет указано ниже.

2 сентября в штаб танковой группы явился для переговоров командующий воздушным флотом фельдмаршал Кассельринг. Он сообщил нам, что группа армий “Юг” будто бы продвинулась вперед и ею захвачены некоторые плацдармы на Днепре. Что касается направления дальнейшего развития операции, то в отношении его существует еще неясность: наступать ли на Харьков или на Киев.

В этот день были легко ранены генералы Модель и фон Тома.

3 сентября я проехал мимо тыловых подразделений 10-й мотодивизии и участвовавшей в бою хлебопекарной роты к мотоциклетным подразделениям дивизии СС “Рейх”, находившимся в районе Авдеевка. Западнее этого населенного пункта находился противник, против которого наступал разведывательный батальон дивизии СС. Сначала на этом участке фронта царил беспорядок, который, однако, был быстро ликвидирован благодаря четкому руководству со стороны генерала Гассера. Я его встретил в Авдеевке и поставил перед ним задачу быть готовым 4 сентября начать наступление на Сосницу. Прибывший недавно из Рославля 5-й пулеметный батальон я передал в его подчинение.

Днем я побывал в 10-й мотодивизии, которой в течение последних дней пришлось участвовать в тяжелых боях и которая понесла большие потери. После переправы на южный берег Десны 4-й танковой дивизии положение 10-й мотодивизии несколько улучшилось. Особую активность русские развили против [284] частей, готовящихся к переправе через Десну. Против 10-й мотодивизии действовали 10-я танковая бригада русских и 293, 24, 143 и 42-я пехотные дивизии, имевшие большой численный перевес. Я ознакомил командира дивизии генерала Лепера с обстановкой и с задачей соседней дивизии СС “Рейх”, поставив перед ним задачу обеспечить на следующий день своим правым флангом действия дивизии СС. Затем я направился в район плацдарма на южном берегу Десны, удерживаемого 2-м батальоном 20-го пехотного полка, личный состав которого произвел на меня хорошее впечатление. Наконец, я побывал также в 1-м батальоне того же полка, который несколько дней тому назад потерпел неудачу, но успел быстро исправить свою ошибку. Этот батальон также произвел на меня отличное впечатление, и я выразил свою уверенность в том, что он в будущем также отлично будет выполнять возложенные на него задачи.

Из своего штаба я по радио получил сообщение о том, что 1-я кавалерийская дивизия снова передана в мое подчинение и подходит к правому флангу дивизии СС “Рейх”. Затем я снова отправился к командиру дивизии СС, приказав ему обеспечить своими подразделениями организацию снабжения 10-й мотодивизии, после чего возвратился на свой командный пункт. Там я узнал, что Борзна и Конотоп, расположенные на направлении нашего удара, остаются ближайшей целью наступления. Штаб и половина соединений 46-го танкового корпуса снова передавались в подчинение танковой группы. Оба корпуса донесли, что каждый из них захватил по 2500 пленных; соединение генерала инженерных войск Бахера, созданное для охраны тыла, захватило 1200 пленных. 24-й танковый корпус настойчиво обращал внимание на все возраставшую угрозу нашему южному флангу, который становился все длиннее, и на все увеличивающееся ослабление острия нашего клина. Нашими войсками был захвачен город Кролевец. [285]