Невероятные приключения циников в Скайриме - Юлия Пасынкова

Минус одна проблема. Если еще кто-нибудь захочет поболтать со мной в это утро, боюсь придется включить режим склочной бабы. Но, к счастью, самоубийц среди окружающих не оказалось: Бишоп куда-то исчез, Карнвир обнюхивал спящего Векела на полу, Кречет молча бродил среди сломанных столов и стульев, и что-то бормотал себе под нос, а воры после вчерашней пьянки (те, кто не смог уползти в Цистерну) еще дрыхли крепким алко-сном.

Я откусила пирог, сморщилась от мерзкого вкуса, но продолжила жевать и размышлять о вечном. О порядке. Не в мировом масштабе, конечно, а в отдельно взятой гильдии. Как я уже говорила — гильдия была на мели, как тот дохлый злокрыс в бассейне. Заказы не шли, воры не хотели вступать в профсоюз и вкладываться в общак, авторитета не было, и даже удача отвернулась от них. То луна выйдет в неподходящий момент из-за облаков; то стражник проснется не вовремя; то даже слепой поймает руку карманника в своей сумке — все это наводило Делвина (того старого бритого вора) на мысли, что гильдию сглазили. И он был недалек от истины…

В мире Скайрима тебе покровительствуют либо боги, либо — если ты занимаешься чем-то незаконным — даэдра. У гильдии воров был свой покровитель — Ноктюрнал. Принц тьмы и теней. Или принцесса, я так до сих пор и разобралась, ибо перед смертными этот демон появлялся в облике сисястой женщины с большим декольте и воронами на руках. Короче. Как и положено всем демонам-покровителям — этот/эта Ноктюрнал собрала вокруг себя круг приближенных воров и дала им стеречь реликвию — Скелетный ключ. Ключ, которым можно открыть любой замок. Но что-то пошло не так…

В первый круг входил Мерсер Фрей — нынешний глава гильдии и мой утренний «душ»; одна темная эльфийка и бывший глава гильдии по фамилии Галл. Мерсер — жадная скотина — убил прежнего главу, вину свалил на эльфийку и, прихватив Скелетный ключ из гробницы, навлек на гильдию гнев даэдра. Проще говоря, гильдия лишилась фарта. Ах, если бы проблемы на этом закончились… Но нет. Мерсер с помощью Скелетного ключа начал обчищать не только простых обывателей, но и собственных подчиненных — седой вор пер добро из воровского общака — Хранилища гильдии. По сюжету игры, именно довакин должен был вывести его на чистую воду через ряд долгих и опасных приключений, но у меня не было на это времени. Мое тело… мое реальное тело продолжает медленно гибнуть без препаратов и поддерживающей терапии, а какая терапия может быть, когда тело должно неподвижно лежать без сознания внутри? Если я задержусь в игре на слишком большой срок, то есть риск вернуться уже в бесполезный кусок мяса с искусственной вентиляцией легких. А есть риск и не вернуться вовсе…

Я глубоко и прерывисто вздохнула. Кусок пирога встал в горле комом так, что пришлось постучать себя в грудь, чтобы он проскочил дальше. Я как могла оттягивала эти мысли, старалась не думать о том, что открылось в том темном тоннеле. Однажды я почти смирилась с болезнью, но когда забываешь о ней, скачешь резвой козой в виртуале, а потом тебя бьют обухом по голове и заставляют вспомнить, что «часики тикают» — это должно было быть не так больно, как первый приговор врача, но… Это больно. Опять. И снова. И каждый раз, когда вспоминаю о том, что даже в виртуале привязана к частично парализованному телу, и у меня… Да что там — ни у кого нет сил что-либо сделать, потому что лекарства просто не существует. Я была в ловушке собственного никчемного тела. Мой организм обречен на медленную дегенерацию двигательных нейронов. Звучит так сухо, по-научному, но будь я проклята, если от этого легче. Я обречена, святые нейроны, за что вы так со мной…

Возвращенная память принесла не только воспоминания о болезни. Когда я сама вспомнила про эксперимент, а не Кречет рассказал мне об этом, еще один кусочек пазла встал на свое место. Я не могла погибнуть здесь потому, что мое настоящее тело лежало в другой реальности, а твердая убежденность в том, что всё происходящее вокруг — не более чем игра, исключало психосоматическую угрозу. Некоторые подключенный верили в собственную смерть в виртуале, их сознание гасло, а тело умирало. Я знаю про эксперимент и вернула себе память. Меня теперь пулей не убьешь, но что будет со мной, с моим сознанием здесь, если мое тело умрет там? Я так и останусь в Скайриме? Или здесь тоже умру вслед за телом?

Я глухо застонала и упала лицом на стойку.

— Похмелье? — рядом раздался вкрадчивый голос.

Я повернула голову и увидела сидящего рядом Делвина. Старый вор выглядел не лучшим образом: под глазами пролегли тени, хотя помятое лицо светилось довольной улыбкой на потрескавшихся губах.

— Вроде того, — пробубнила я, не в силах оторваться от столешницы.

— Знакомо… Раньше я мог кутить неделями, а теперь здоровья хватает только на пару дней. Постарел…

— Мне бы такое здоровье, — всхлипнула я.

Делвин вдруг посерьезнел и повернулся ко мне всем телом:

— Послушай, детка. Ты свалилась на нашу голову внезапно, и каждый из гильдии сейчас гадает к добру ли или к худу. Я почему-то в тебя верю. Может, из-за твоих песен, которые вчера пела… В гильдии дела все хуже и хуже, ребята на нервах, а хорошая песня может поднять дух.

— Извини, Делвин, я мало что помню про вчерашнюю ночь. И уж точно не помню свой репертуар.

— Репертуар? — переспросил старый вор, — в смысле слова? Ты пела «…перемен требуют наши сердца…» Что «все ждут перемен», и будь я проклят, если ты не заглянула в душу каждого из этих пьяных ублюдков!

— Цой он такой, да… — я наконец оторвалась от стола, стряхнула прилипшие к щеке крошки, — мог всколыхнуть умы. Что ты от меня хочешь, Делвин. Ближе к делу.

— Деловая, да? — усмехнулся мужчина, — теперь понятно, что в тебе увидел Бриньольф. Кроме милой мордашки и притягательной попки…

— Эй!

— А что… Я ж все-таки мужчина, пусть и не совсем молодой, — он подмигнул и хлопнул меня по плечу. — Слушай, что-то мне подсказывает, что именно ты сможешь принесли гильдии тех перемен, которые все здесь так ждут,