Год, прожитый по-библейски - Эй Джей Джейкобс

…И сделай из них искусством составляющего масти курительный состав…

День 309. Осталось всего два месяца, и я начинаю паниковать. Надо сделать еще очень много. Остались десятки заповедей, которые я не выполнил. И, несмотря на опыт пастушества и поедания кузнечиков, все еще недостаточно погрузился в примитивный образ жизни. В этом месяце я даю обет как следует им заняться. Достаю тонкую книжку в коричневом переплете – «Повседневную жизнь в библейские времена» – и приступаю к делу.

Благовония. Я начал каждый день жечь мирру. Как вы, возможно, знаете, мирра (смирна) была в числе даров, которые волхвы принесли Иисусу. Также она несколько раз упоминается в Ветхом Завете. Бог велел Моисею сделать елей из смирны вместе с корицей, благовонным тростником, кассией и оливковым маслом (этот рецепт был настолько свят, что за использование в несанкционированных целях полагалось изгнание).

Я купил мирру в магазине на Бродвее. Это тесное помещение, полное восточных ковров и медных украшений. За прилавком сидит угрюмый человек, раздосадованный, что я зашел за покупками в то время, когда он очень занят разгадыванием важного судоку.

Мирра продается в виде затвердевших конусов размером с шоколадный трюфель. Вернувшись домой, я поджигаю один и ставлю его на кухонный стол.

Джули морщится и говорит:

– Здесь пахнет, как в соборе.

Да, именно так и пахнет: нефом собора Парижской Богоматери или Святого Павла. Это не легкомысленный запах. Он древний, серьезный и святой.

Гостеприимство. В библейские времена умели принимать гостей. Если вы ищете кандидата на роль лучшего хозяина в истории, включите в свой список Авраама. Когда у его шатра появились три посетителя, он сразу побежал за телятиной, хлебом и молоком. Он усадил гостей в тени дерева и стоял рядом, пока они ели, – на случай, если телятина окажется недожаренной или закончится хлеб. Это оказалось правильным ходом. Странники открыли свою божественную сущность, и гостеприимство Авраама было вознаграждено.

Стремление оказывать гостеприимство сохранилось на Ближнем Востоке по сей день. Когда я был в Израиле, то, признаюсь, начал от него уставать. Стоило сунуть нос в какой-нибудь магазин в Старом городе, и его владелец заставлял войти, сесть и выпить с ним чаю.

– Я бы с радостью, но мне надо бежать, – говорил я.

Тогда хозяин смотрел на меня так, словно я ударил по его ветровому стеклу клюшкой для гольфа.

– Сядьте и выпейте чаю.

Это была не просьба. Я садился и пил чай.

Кроме еды и питья, настоящий библейский хозяин предлагал кое-что еще: воду для омовения ног гостя. Все носили сандалии, дело было в пустыне – в общем, это было уместно. В последние две недели я старался тоже так поступать.

– Заходи! – сказал я Марджи, подруге Джули. – Съешь чего-нибудь? Или выпьешь? А хочешь помыть ноги в тазике?

В наши дни это предложение всегда кажется подозрительным, и не важно, какого пола гость. Я понял, что мытье ног – очень интимная процедура, вроде полоскания горла. Моим предложением никто не воспользовался. Марджи пошла дальше всех: она разрешила мне принести тазик, но он так и остался стоять на столе.

Лампа на оливковом масле. Радуйтесь: это не просто библейский предмет. Он еще и экологически чистый. Как пишет интернет-магазин с уместным названием Tree Hugger («Обнимающий деревья»), «Лампы на оливковом масле – приятное решение для освещения дома. Оливковое масло – возобновляемое топливо не на основе нефти, которое горит без запаха и дыма. Также вы можете использовать любое овощное масло или жидкий жир».

Я заказал из Израиля копию древней лампы под названием «Самария». Она терракотовая, размером с грейпфрут, с толстым белым фитилем. Такое ощущение, что из нее в любой момент может появиться джинн.

Вечером я зажег лампу и сейчас печатаю при ее свете – на столе лежит приятный отблеск. Пламя сильное и устойчивое, но такое высокое, что становится тревожно. Я не смог отрегулировать фитиль, и получился факел, как на открытии Олимпийских игр. За полчаса масло выгорает. Выходит, не так уж она экономична.

Одежда. Я ношу белую одежду несколько месяцев, и она уже стала сероватой, но теперь мне кажется, что этого недостаточно. К концу года я захотел попробовать по-настоящему библейский наряд. Заказал рубаху до пят на eBay, но в ней выгляжу так, словно собираюсь петь госпелы в хоре. Не то. Единственная более-менее библейская рубаха по нормальной цене нашлась в магазине карнавальных костюмов. Она висела там рядом с тогами римских императоров и называлась костюмом пастуха. Это белая рубаха с V-образным вырезом и поясом из веревки. Она удивительно удобна. Мужчины редко появляются на людях, не сковав себе ноги штанами. Это приятная перемена.

Опробовав новый костюм, я понял, что он вызывает диаметрально противоположную реакцию. Порой на меня смотрят как на третьеразрядную знаменитость: два австралийских подростка захотели со мной сфотографироваться. А иногда я вызываю не только обычные подозрения, но и нескрываемую враждебность. Недавно проходил мимо человека на улице – он посмотрел на меня, зарычал и показал средний палец. О чем он думал в этот момент? Может, он ненавидит пастухов? Или религию? А может, только что прочел книгу Ричарда Докинза?[236]

За последние десять месяцев я не раз чувствовал себя чудаком. Однако в белой юбке мужчина ощущает себя совсем неловко. Борода тоже привлекает внимание. Но, как это ни парадоксально, она же и защищает, поскольку закрывает лицо. А рубаха – нет. Рубаха делает меня ранимым.

Друг Натаниель рассказал мне о литовском раввине XIX века, который требовал, чтобы его студенты совершали смехотворные поступки. Он заставлял их идти в булочную за коробкой гвоздей или спрашивать буханку хлеба у портного. Так он хотел сломить их эго, которое считал препятствием к настоящей вере. Шагая по городу в одежде пастуха, порой взлетающей, как белое платье Мэрилин Монро, я стараюсь об этом не забывать: я ломаю свое эго.

Раб/практикант. Мой раб и практикант в одном лице приступил к работе пару недель назад. И это одно из десяти лучших событий в моей жизни.

У меня уже были ассистенты, но это совсем другая лига. Кевин – приятный юноша из Огайо. Он светится чистотой, у него русые волосы, и выглядит он так, словно снимался в рекламном ролике средства от герпеса. (Между прочим, это комплимент: для таких роликов всегда выбирают очень энергичных молодых людей американского типа.) Еще он входит в вокальную группу, которая исполняет мелодии Джея-Зи[237] а капелла. Я послушал их, здорово получается.

И с каким жаром он играет роль библейского раба! Да, он много работает как обычный ассистент: находит информацию, звонит, вводит данные (он создал для меня учетную запись на eBay, чтобы я мог продать кое-какие вещи – в основном DVD и фланелевые рубашки – и отдать деньги на благотворительность). Но еще он шлет вот такие электронные письма: «Ничего не надо купить? Может, детскую одежду или что-нибудь в этом духе?» Или: «Готов работать хоть восемь, хоть восемьдесят часов в неделю».

Сначала меня немного мучит совесть, но это скоро проходит. Грех жаловаться, если парень несется в хозяйственный магазин, как только перегорает лампочка.

А вчера он написал мне вот что: «Если можно завтра воспользоваться вашей кухней (моя слишком маленькая), я бы с радостью испек хлеб Иезекииля. Вы могли бы есть его в шаббат и на выходных».

Сегодня я прихожу домой со встречи и нахожу Кевина на кухне. Он растирает в ступке зерновую смесь, его руки в муке. Хлеб Иезекииля – один из немногих рецептов, приведенных в Библии. Бог велел пророку Иезекиилю испечь хлеб из пшеницы, ячменя, бобов, чечевицы, пшена и полбы. У Кевина вышло хорошо. Похоже на печенье из цельнозерновой муки, только не хрустящее. Потом он признался, что подправил библейский рецепт, добавив мед, но я удержался от мелочных упреков.

– Может, стоит угостить соседей, – говорит Кевин. – Это было бы по-библейски.

Мы стучимся в двери, но никого нет дома. Кроме Нэнси. Она кричит из-за двери:

– Я бы с радостью, но у меня трещина в ребре и постельный режим.

Напоминаю себе: когда ей станет лучше, надо будет поработать над книгой о Хендриксе.

Кевин говорит, что хочет взять часть хлеба, чтобы раздать по дороге домой. Он напоминает мне о хорошем рабе из притчи Иисуса. Хозяин уехал в путешествие и дал денег хорошему рабу и плохому рабу. Хороший вложил деньги и удвоил их. А плохой зарыл и поэтому не получил никакой прибыли. Хороший раб просчитывает свои шаги. Кевин явно удвоил бы деньги, а может, даже утроил.

Если бы какой человек родил сто детей…

День 314. Мы идем в китайский ресторан с отцом и мачехой Джули. У жены уже большой живот. Он выпирает под прямым углом, почти параллельно столу. Она проскальзывает на свое место с поразительной грацией.