Время перемен - Сара Груэн

Я снимаю салфетку с лица и, несмотря на то, что нахожусь в ванной комнате одна, виновато озираюсь по сторонам. Затем, совершенно убитая, снова погружаюсь в воду.

Правда, в запасе имеется еще один вариант, но ни Мутти, ни Еве о нем не известно. А поскольку я не удосужилась ответить на тот телефонный звонок, думаю, положение вещей останется прежним.

Очень хочется снять трубку и позвонить, но всякий раз одолевают сомнения. Здесь просматривается явное сходство с ящиком Пандоры – стоит кому-нибудь рассказать, и механизм придет в действие, а остановить его я уже не смогу.

Глава 2

Сижу и гадаю, как усмирить капающий кран. Может, заткнуть отверстие большим пальцем ноги? Изучаю побагровевшие от кипятка руки. Но тут раздается яростный стук в дверь.

– Ма! – истошно вопит Ева. – Эй, ма! Телефон!

Я резко наклоняюсь вперед, рискуя выплеснуть воду на пол.

– Кто звонит?

Но дочь уже убежала, и только в коридоре слышится топот удаляющихся шагов. В следующее мгновение дверь в ее спальню с грохотом захлопывается, в результате чего начинают бренчать зубные щетки над умывальником.

Я намеревалась продлить удовольствие и еще некоторое время понежиться в ванной, но Ева не оставляет выбора. Я лишена возможности попросить неизвестное лицо перезвонить. Вынимаю пробку и осторожно выбираюсь из ванны на толстый коврик. Снимаю с крючка полотенце и обматываю вокруг себя.

На пути к двери смотрю на себя в большое, в полный рост зеркало.

Жаль, что нельзя разгуливать, завернувшись в полотенце. Эта длина подходит мне идеально, закрывая проблемные зоны и выставляя на всеобщее обозрение изящные части тела. Если не знать, что на самом деле скрывается под полотенцем, можно по ошибке подумать, что у меня стройные бедра. Надо подобрать юбку такой же длины, хотя вряд ли появится шанс в ней покрасоваться. В последнее время я ношу только джинсы или бриджи. Нет, я не сетую на судьбу, просто к слову пришлось. До сих пор я просто об этом не задумывалась.

А если задуматься, то причин для сожалений достаточно. Не припомню, когда мы с Дэном в последний раз выходили в люди.

Я плетусь в спальню Мутти, оставляя за собой мокрые следы. Ева оставила дверь открытой и бросила телефонную трубку на кровать Мутти. Осторожно пристраиваюсь на краешек пухового одеяла: Мутти не выносит мятых покрывал, так что надо постараться свести ущерб к минимуму.

– Алло?

– Привет, дорогая. – Это звонит Дэн. Его голос прерывают помехи.

– Дэн! Где ты сейчас?

– Все еще в Канаде.

Улыбка сползает с лица.

– Почему? Что происходит? – Стараюсь, чтобы Дэн не почувствовал разочарования в голосе. Я-то думала, он уже по крайней мере в Огайо.

– Приобрел еще семь лошадей и жду результатов анализов. Приеду через пару дней.

Дэн по профессии ветеринарный врач, но его страстью стал центр по спасению лошадей, который носит название «Рассвет». Всю зиму он провел в разъездах, собирая лошадей по убогим разоряющимся фермам. Во времена расцвета гормонозаместительной терапии в защите обычно нуждались жеребята, а теперь спасать приходится всех подряд: жеребят, кобыл и жеребцов. «Рассвет» и другие подобные организации выискивают их в самых глухих уголках, избавляя от незавидной участи стать кормом для собак или закончить дни на мясном прилавке в одной из азиатских стран.

Я тихо вздыхаю, сожалея, что не сумела скрыть разочарование. Ведь я считала минуты до его возвращения, собиралась поговорить о злополучном телефонном звонке и заглушить угрызения совести. Надеялась на поддержку Дэна, хотела, чтобы он одобрил решение, в правильности которого я сама сомневаюсь.

Наступает неловкая пауза.

– Милая, – слышится из трубки голос Дэна, – у тебя все хорошо?

– Да, разумеется, – шепчу я, хватаясь рукой за голову. Страшно хочется плакать, но надо держать себя в руках. – Просто соскучилась по тебе.

– Я тоже скучаю. Но, может, что-то случилось? У тебя странный голос.

– Не важно.

– Очень важно, раз ты расстроилась.

– Ева на меня взъелась, а я умираю от тоски без тебя. Вот и все.

– Держись, через пару дней буду дома.

– Ладно. – С улыбкой стараюсь проглотить застрявший в горле комок, настраиваясь на нужный лад.

– Послушай, вот еще что… Требуется твоя помощь.

– Да? А в чем дело?

– Можешь пару раз переночевать у меня?

– Конечно, а зачем?

– Мэйзи должна вот-вот ожеребиться. Честер все это время был рядом с кобылой, но трое его детишек схватили стрептококковую инфекцию, и жена грозится его бросить, если он не вернется немедленно домой. Можешь подменить Честера до моего приезда?

– Э-э-э, да, разумеется. – Стараюсь, чтобы голос не выдал поднимающуюся в душе панику.

– Что такое?

– Ничего, все нормально.

– Тебе же раньше приходилось присутствовать при родах у лошадей?

– Вообще-то нет.

– Вон оно что. – Дэн некоторое время молчит. – Может, подыскать кого-нибудь еще?

– Нет-нет! Я справлюсь.

– Точно?

– Не сомневаюсь. – Туго затягиваю телефонный шнур вокруг пальцев, и их кончики белеют. – Просто объясни, какие основные признаки.

– Беспокойство, нервозность. Проверяй, не распухли ли половые органы.

– Так, половые органы, – машинально повторяю я и энергично киваю. – Что еще?

– Из сосков могут течь выделения, и они становятся похожими на воск.

– Ага, выделения. Поняла. – Я продолжаю мотать головой. – А еще что?

– Да, в общем, и все. Когда начнутся схватки, кобыла может лечь или встать на дыбы, бить копытом о землю. Вести себя беспокойно, ну и так далее.

– Понятно. А вдруг начнутся роды? Что тогда? – робко интересуюсь я.

– Ну, тут все просто. Проверь, чтобы вышли два копытца, а потом нос. Если этого не произойдет, немедленно вызывай на подмогу ветеринара. Его зовут Уолтер. Я оставил его данные в сумке с инструментом.

– Хорошо.

– Скорее всего, Мэйзи не ожеребится до моего приезда, но срок большой, так что надо проверять ее каждый час. Ах да, ночью можешь пользоваться веб-камерой. Я и сам обычно сплю перед телевизором.

– А я соображу, как с этим обращаться?

– Все предельно просто. Попроси Джуди, она объяснит. – Голос Дэна становится хриплым, в нем появляются нежные нотки. – Спасибо, детка. Когда вернусь, отблагодарю.

– Не сомневаюсь. Если только ты вообще когда-нибудь приедешь домой.

– Буду через пару дней, тогда все и наверстаем. Обещаю.

– Может, приготовить для тебя ужин? – воркую я в трубку.

– Что? За какие грехи? В чем я провинился? – с шутливым отчаянием кричит в трубку Дэн. – Ох, любимая, прости!

– Ладно уж, – фыркаю я. – Готовить не буду, но предупреждаю, вцеплюсь в тебя мертвой хваткой. – Тихонько поглаживаю трубку. – Дэн, я правда страшно соскучилась.

– Я тоже. Скоро вернусь, не сомневайся.

Мутти вытирает стол розовой губкой и вопросительно смотрит на большую спортивную сумку у меня в руках. В кухне пахнет хлоркой.

– В чем дело? – она удивленно поднимает бровь.

– Переночую сегодня у Дэна.

– А он уже вернулся?

– Нет. Но одна из его кобыл должна ожеребиться, а помочь некому.

На мгновение рука Мутти замирает в воздухе, и этот жест не ускользает от моего внимания. Однако она как ни в чем не бывало продолжает размашистыми движениями вытирать стол.

– Schatzlein, – обращается она ко мне, – а тебе когда-нибудь доводилось принимать роды у лошади?

– Нет, – уныло откликаюсь я и ставлю спортивную сумку на пол.

– И что ты собираешься делать, если кобыла надумает рожать?

– Позову на помощь Уолтера.

– Кого?

– Ветеринара, что работает с Дэном.

– А, понятно. – Мутти идет к раковине, прополаскивает губку и кладет ее за краном точно по центру.

– Дэн думает, кобыла продержится до его приезда, – утешаю я Мутти. – Вот только справишься ли ты с Евой? Она сейчас в таком состоянии…

Мутти идет ко мне, берет мою голову пропахшими хлоркой руками и целует в лоб.

– Не волнуйся, мы с Евой поладим. А теперь спеши на помощь своему Mann.

По-немецки это слово, разумеется, означает «муж». Я поднимаю с пола сумку и чувствую, как по телу пробегает противный холодок страха.

Длинная извилистая дорога к жилищу Дэна проходит между сосновых деревьев, таких высоких и густо посаженных, что в нижней части они выглядят худосочными от нехватки солнечного света. Дорога грязная, вся в ухабах и рытвинах, зимой она время от времени бывает завалена упавшими деревьями. Деревья обычно оттаскивают на обочину, где они спокойно догнивают.

Я еду на «Камри», которая практически осталась без подвески и так и не оправилась после прошлогоднего столкновения с грузовиком. Подпрыгивая на очередном ухабе, только морщусь. Объехать их не представляется возможным. Надо постараться, чтобы в одну и ту же яму одновременно попадало только одно колесо, а больше ничем не помочь. Что и говорить, не самая практичная машина для наших краев, но когда я ее покупала, то жила совсем в другом месте.