Другой мир. Том 2 - Наталия Янкович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дверь осторожно открылась, и в комнату проскользнула Вера. Пациент протянул руку, чтобы зажечь маленький ночничок. Его восприятие выросло настолько, что он мог почувствовать приближение человека. Так что слабый луч света в ночные часы стал его маленькой приятной шалостью, которую никто не мог заметить без позволения хозяина.
Но Вера его остановила.
– Не надо, – тихо прошептала она.
Пациент 414 удивленно поднял брови и, все же включил свет.
Вера поспешно отвернулась, но он перехватил ее миниатюрно заостренный подбородок, нежно повернул к себе и отвел от лица прядь золотисто-каштановых волос.
Девушка посмотрела на него взглядом, полным стыда и раскаянья.
– Это был не тот парень, – прошептала она и попыталась прикрыть волосами огромный, во всю щеку, фиолетовый синяк.
Пациент 414 осторожно погладил кончиками пальцев ее шею и начал медленно расстегивать белый халат.
Вера попыталась отстраниться. Но его руки продолжали настойчиво раздевать. Вскоре он увидел то, что и предполагал. По плечу спускалось несколько глубоких уродливых рубцов. На груди виднелись ожоги от сигареты, а все тело покрывали многочисленные синяки и ссадины.
– Кто он? – едва сдерживая гнев, прошептал 414-ый.
Девушка всхлипнула и закрыла лицо ладонями.
– Я сама, сама виновата, – едва слышно ответила она. – У меня есть ты, а я…
– Он не смел тебя так обижать, девочка! – нежно прошептал пациент и прижал маленькое всхлипывающее тельце к себе. – Все заживет, главное не расстраивайся, все заживет… – повторял он, нежно поглаживая ее по вздрагивающей спине.
Девушка прижалась к нему еще плотнее и крепко обняла.
– Прости, прости меня! – забормотала она страстно.
414-ый улыбнулся.
– Ты, малышка, моя маленькая пташка. Как я могу тебя ревновать?! Для этого я чувствую себя слишком старым. Одновременно я проживаю слишком много жизней, чтобы видеть только половину… Моя маленькая, беззащитная девочка… Я бы хотел отгородить тебя от всего этого… но не могу…
Вера тяжело вздохнула и зарылась ему подмышку.
– Я тебя люблю! Я тебя обожаю! – страстно прошептала она.
Пациент засмеялся и нежно поцеловал девушку в губы.
– Не ошибайся… – тихо отозвался он. – Просто я тебя понимаю…
– Ты говоришь так потому, что у нас ничего не получится? – всхлипнула она. – Ты навсегда останешься пациентом больницы, а я всегда буду твоей медсестрой? Но я хочу любить тебя, и мне не важно! Я люблю, люблю!
– Почему ты так сказала? – сосредоточенно проговорил 414.
Вера непонимающе моргнула.
– Навсегда пациентом больницы… – пояснил 414-ый.
Девушка нервно дернулась и застыла. В комнате повисла тишина. Зажужжал комар…
Долгие минуты она хранила молчание, а потом, широко раскрыв глаза, забормотала:
– Прости, я не сообразила. Это слишком резко прозвучало… Но я недавно подслушала разговор главврача с твоими родными, а потом просмотрела историю болезни… Они… Они предлагают им перевести тебя на содержание больницы… Говорят… Ты неизлечим и опасен…
Протараторив это, Вера боязливо поежилась и, поджав ноги, забилась в противоположный угол кровати.
414-ый внимательно посмотрел на девушку. Потом печально опустил голову на руки.
– Значит, говорят, неизлечим и опасен?
Вера нерешительно кивнула.
Пациент посмотрел в окно и тоскливо усмехнулся.
– И до конца дней эта больница станет мне домом родным! Ты меня не боишься? – задумчиво добавил он.
Вера отрицательно покачало головой.
– Почему же они меня так бояться? Чем же я их так напугал?
Девушка нерешительно пошевелилась и вытащила из кармана несколько фотографий.
– Это то, что ты просил, – осторожно проговорила она.
Пациент 414 порывисто взял снимки.
– Каждая фотография пронумерована, и в конверте под этим номером написана их история? – спросил он.
Вера кивнула и вытащила из другого кармана конверт.
– Что ж приступим! – энергично воскликнул 414-ый. – Проверим, насколько мои ощущения близки к реальности!
Несколько секунд он смотрел на лица людей с фотографий, а потом начал рассказ:
– Это твоя подруга и соседка. Ей уже почти тридцать. Училась хорошо, но в институт бесплатно так поступить и не смогла. Работает продавщицей в продуктовом магазине. Переживает, что не может устроить личную жизнь. Отца нет. Мать – инвалид второй группы… А это… школьная учительница, ты с ней общаешься, но не слишком любишь. У нее муж и маленькая дочка… А не нравится она тебе, потому что… любит приврать… Говорит, что у нее всё лучше всех, а на самом деле муж гуляет, денег не приносит, по дому не помогает, а ребёнка совсем забыл… Только ты на нее не сердись. Врет она не потому, что плохая, а потому что и сама не может признать правды…
Он оторвался от фотографии и посмотрел на девушку.
– А это твоя мама, – тихо продолжал он. – Веселая, жизнерадостная девушка, которой не было еще и двадцати восьми… Со школьной скамьи любила твоего отца, рано выскочила замуж, появилась ты… Они были очень счастливы…
Вера тихо заплакала. Пациент 414 покачал головой и напряженно спросил:
– Ну что?
Девушка посмотрела на него, и на её лице заиграла едва заметная улыбка. Вытирая слезы, она достала конверт и протянула ему.
Пациент 414 впился глазами в его содержимое. Он не ошибся ни в чем! Каждое сказанное слово было действительностью!
Словно в оцепенении 414-ый лег на постель и уставился невидящим взглядом в потолок. Его мысли витали не здесь, а очень далеко.
Собрав фотографии, Вера тихо привела себя в порядок и выскользнула за дверь.
А пациент лежал и размышлял… Уже больше года он был абсолютно уверен в своем сумасшествии, но последние события натолкнули его на то, что и у сумасшествия бывают свои пределы. Эти снимки были тому доказательством.
Теперь больной готовился к новому этапу – он должен был изведать своё сумасшествие до конца, заглянуть в глаза собственному страху и вернуться…
Стояла глубокая ночь. Пациент, как много раз до этого, открыл глаза.
В углу спрятался сгусток неопределенности. Тень зашевелилась, как будто почувствовав пробуждение больного.
– Нам нужен якорь… – позвала она, – откликнись!
Пациент нахмурился. Наступал решающий момент его битвы с собственным разумом. Но он был должен!
– Я здесь, – мысленно отозвался он, и в ответ получил волну теплого приветствия.
Тень в углу стала медленно собираться в комок. Несколько долгих минут пространство вибрировало, а потом ярко вспыхнуло и погасло.
Больной привстал на кровати – ослепленный и удивленный. Никогда он еще не видел ничего более реального. Всем своим изменившимся существом он чувствовал перемены. Эта реальность соприкасалась с другой! Это было так же очевидно, как и то, что он пациент психиатрической лечебницы!
– Я здесь, – донеслось из темноты.
Он узнавал этот голос! Немного резкий, но при этом глубокий!
И если это было безумство, то он хотел ему отдаться! Он хотел уйти, и если это окажется очередной проделкой разума… Пусть! Лучше запутаться в собственных мыслях, чем влачить жалкое существование в клинике для душевнобольных!
– Марго?! – отозвался он.
– Семен?! – откликнулась ведьма. – Сейчас приду!
Темнота в углу материализовалась в неясное очертание фигуры. Из коридора свет почти не попадал в палату, а зажигать ночник пациент не решался.
– Как ты тут? – поинтересовалась неясная тень. – Мы не слишком поздно?
Больной сжался. Сердце бешено заколотилось. Это была реальность. Совершенно точно! Другая реальность Другого Мира!
– Я думал, что сошел с ума, – отозвался он. – И почему ты тень?
– Темпоральный барьер. Образовался сразу же после твоего возвращения на два года вперед. Не можем пробиться. Приходиться довольствоваться проекцией, – ответил голос Марго.
– Значит, я не болен? – воскликнул 414-ый. – Это всё правда…
– Ты здоров, пока здоров… Поэтому мы должны пробиться к тебе или подождать полгода… Но времени нет. Мы всерьез обеспокоены сложившейся ситуацией…
Пациент обрадовано засмеялся.
– Я здоров! Я чувствую твое присутствие каждой клеточкой тела! Вы есть! Ваш мир – реальность! Значит, счастье возможно!
Тень вздохнула.
– Будь осторожнее с докторами… Помнишь о чем предупреждал тебя Азимут? Будь осторожнее. Пока мы можем выходить на связь и поддерживать тебя только так… Но надеюсь нам скоро удастся решить этот ребус.
– А что за темпоральный барьер? – поинтересовался больной.
– Скорее всего, его никто не устанавливал, Похоже на самопроизвольное природное образование. Мы не углублялись в эту область… Но по каким-то причинам события должны были развиваться только так и никак иначе. Тебе было необходимо попасть в эту лечебницу. Но пора уходить. Это становится для тебя слишком опасным. Они слишком далеко продвинулись!
Пациент 414 прослезился.
