Знаю я вас… - Дэвид Марусек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не умирай, пожалуйста…
Нэнси, укутанная одеялами и подушками, как королева мантией, приоткрыла глаза.
– Прошу тебя, Нэнси, поедем со мной в клинику.
– Помолись обо мне, — выдохнула Нэнси.
Зоранна покосилась на алтарь со старомодным изображением святого и пустыми подсвечниками.
– Тебе ведь нравилось работать в госпитале… Сестра не ответила.
– А почему бы тебе и вправду не устроиться в госпиталь? — нервно предложила Зоранна. — Не вижу никаких препятствий. Нэнси пронзила сестру взглядом:
– Я и работала по-настоящему!
Ободренная этим всплеском энергии, Зоранна поддакнула:
– Да, ты работала по-настоящему. Спорим, что на свете найдется десяток законных госпиталей, куда тебя с радостью примут на работу. Нэнси с тоской воззрилась на нарисованного святого.
– Поздно об этом думать.
– Нет! Это говоришь не ты, а твоя депрессия. Когда ты снова будешь молодой и здоровой, ты иначе отнесешься к моему предложению.
Нэнси скрылась в своей крепости из подушек.
– Прощай, сестра, — произнесла она, смежив веки. — Помолись обо мне.
– Ладно, — процедила Зоранна. — Отлично.
Она повернулась на каблуках, но у двери, где стояли картонки с фамильными реликвиями, замешкалась.
– Потом пришлю кого-нибудь за ними, — рассудила она, хотя и не знала точно, нужен ли ей этот хлам. Выйдя в коридор, она приказала: — Жучок, вызвони консьержа отеля.
Жучок не ответил.
– Жучок? — Зоранна покосилась на пояс, проверяя, включен ли он.
– Позвольте представиться, — раздался мелодичный басовитый голос. — Николас, к вашим услугам.
– Кто? А где же Жучок?
– Жучка больше не существует, — пояснил голос. — Он успешно завершил импринтинг и создал персонифицированный интерфейс — меня, — основанный на ваших личных вкусах.
– Кто бы ты ни был, сейчас мне недосуг, — сказала Зоранна. — Брысь с линии.
– Я связался с консьержем и договорился о транспортировке груза, — не унимался Николас. — И забронировал вагон первого класса для вас и Нэнси. Пункт назначения — клиника в Козумеле.
Значит, Жучок наконец-то созрел и переродился. Вот уж не вовремя, так не вовремя.
– Ты что, Ник, не понял? — спросила она. — Нэнси никуда не едет.
– Чепуха, — заявил Николас. — Я вас знаю: наверное, уже припасли джокера в рукаве. Да, это уже не Жучок.
– Ошибаешься, приятель. Мой запас идей исчерпан. Теперь ее спасет только чудо.
– Чудо? Ну конечно же. Гениально! Зо, вы опять совершили невозможное! Сейчас организуем.
Зоранна, словно загипнотизированная, возвратилась в квартиру.
Что-то хлопнуло, и в подсвечниках возникли длинные, солидного вида свечи. Сами собой начали загораться — одна за другой.
Нэнси тупо поглядела на алтарь и недоверчивыми глазами принялась буравить Зоранну.
«С чего ты взял, будто она клюнет на такую ерунду?» — проартикулировала Зоранна.
«Но ведь это ваша идея, так?»
Издалека донесся нежданный гром. В комнате запахло розами. И святой Камилл Делийский выплыл из рамы, постепенно превращаясь из плоской, крохотной, выцветшей картинки в трехмерную фигуру в рост человека. Вскоре посреди комнаты, попирая ногами беспокойно ерзающее грозовое облако, стоял самый настоящий, из крови и плоти, кряжистый мужчина.
Да, шоу было что надо — вот только Нэнси на него не реагировала. Вместо этого она смотрела на Зоранну. «Учти — я твои дешевые фокусы насквозь вижу», — было написано в ее глазах.
«Ник, я тебя предупреждала», — проартикулировала Зоранна.
«Камилл» взглянул на Зоранну, и его лицо дрогнуло, на миг превратившись в черты ее матери. Зоранна увидела мать совсем молодой, лет двадцати — столько ей было, когда родилась Зоранна. Ошарашенная дочь чуть не подпрыгнула, когда мать улыбнулась ей благоговейной улыбкой — так, наверное, миллиарды матерей улыбались своему первому ребенку. Встряхнув головой, Зоранна отвернулась, чувствуя себя в ловушке.
Зато Нэнси, увидев реакцию Зоранны, с интересом обернулась к святому. Что предстало перед ее глазами, Зоранна так и не узнала — но только Нэнси, тихо вскрикнув, сползла с кресла, чтобы встать на колени. Неземной свет окутал Нэнси, в то время как в комнате заметно стемнело. Святой и Нэнси, казалось, вступили в молчаливый диалог. Спустя долгое время «Камилл» указал на свой лоб. Нэнси в ужасе обернулась к Зоранне, а видение, съеживаясь, вознеслось и точно впиталось в потолок. Свечи одна за другой погасли, а затем и вовсе исчезли из подсвечников.
Поднявшись на ноги, Нэнси заботливо отвела Зоранну к шезлонгу и заставила прилечь.
– Не двигайся, — шептала она. — Вот я тебе подушечку подложу… — она осторожно приподняла голову Зоранны и подсунула ей под спину подушку. — Зо, ну почему ты мне не сказала? — Нэнси пощупала лоб сестры. — А я-то думала, что ты вылечилась.
Зоранна взяла руку сестры и приложила ее к своей щеке. Теплая. Более того, лицо Нэнси теперь было румяным, точно «чудо» вдохнуло в нее второе дыхание.
– Я знаю, что вела себя глупо, — произнесла Зоранна. — Понимаешь, как-то закрутилась, перестала о себе заботиться… Пожалуйста, отвези меня поскорее в клинику.
– Конечно, — заявила Нэнси, распрямившись, и подтянула к себе «ходунки»: — Я мигом — только соберу вещи!
Нэнси поспешила в спальню. «Ходунки» она начала было толкать перед собой, но, обнаружив, что они лишь мешают, отшвырнула — те со звоном укатились на кухню.
Прикрыв глаза, Зоранна закрыла лицо руками.
– Должна признать, Жучок… Ник, ты молодец. Почему мне самой это в голову не пришло?
– Действительно, почему? — раздался приятный бас Николаса. — Вы ведь не знаете себе равных в искусстве манипуляций людьми.
– Как я должна это понимать? — открыв глаза, Зоранна увидела миниатюрную голопроекцию: красавец в элегантной домашней куртке, сидящий под сенью могучего, живописно искривленного дуба. Он показался Зоранне до боли знакомым: его точно смонтировали из черт тех мужчин, которых она находила привлекательными.
– Понимайте это так: вы сами не знали, действительно ли хотите, чтобы Нэнси выжила, — заявил микромужчина.
– Ты лжешь! Она моя сестра. Я ее люблю!
– И потому навешаете ее часто-часто — дай Бог, раз в десять лет.
– Какой же ты наглец!.. — протянула Зоранна. — Так вот почему Тед сказал, что после созревания ты будешь настоящей сволочью.
– Вероятно, — отозвался Николас с рассеянной сочувствующей улыбкой. — Я не могу себя изменить. Меня запрограммировали на то, чтобы я узнал вас и стал вашим слугой. Я только что спас вашу сестру тем способом, которому научился именно от вас. Когда она омолодится, я устрою ее в какой-нибудь госпиталь. Это даст вам некоторую передышку, пока она не выкинет очередной фортель.
– Передышку?
– Через несколько лет все люди доклонического периода просто-напросто вымрут. Останутся лишь самые преуспевающие, — пояснил Николас. — Госпитали уйдут в прошлое — вслед за начальными школами. У вашей сестры просто дар выбирать обреченные профессии.
«Прямо в точку», — подумалось Зоранне.
– Полагаю, Виктора можно было бы вернуть, — продолжал Николас. — Он сам не пропадет и ей пропасть не даст: ведь он ее любит.
– Какая там любовь! — вскричала Зоранна. — Он к ней просто присосался!
– Ау! Проснитесь! — насмешливо позвал Николас. — Виктор аферист, но он ее любит, и вы это знаете. Однако вами руководила самая настоящая ревность. Вам невыносимо было видеть их вместе. Ведь вы одиноки. У вас даже друзей нет, Зо — я говорю о близких друзьях. И так длится уже много лет.
– Чушь!
Микромужчина встал, отряхнул с брюк виртуальную пыль.
– Зо, не пытайтесь лгать мне. Я знаю вас лучше, чем все семь ваших последних мужей, вместе взятых. Кстати, Жучок с ними связался. Они охотно поведали ему все подробности.
Зоранна привстала в кресле:
– Что?! Что ты сделал?
– Жучок был прекрасным следователем, — отозвался Николас. — Он расспросил ваших бывших друзей, работодателей, любовников и даже врагов.
Зоранна расстегнула пояс, чтобы добраться до пульта управления сервом.
– Что вы делаете? — поинтересовался Николас. Зоранне пришлось снять пояс — иначе надписи под кнопками было не прочесть. — Хотите — отключайте, — заявил Николас, — но имейте в виду: Я ВАС ЗНАЮ.
Зоранна щелкнула выключателем, и голограмма исчезла. Затем отвинтила крышку нужного отсека, выдрала махонькую, размером в пуговицу мнемоплату, зажала двумя пальцами.
– Раз ты меня так хорошо знаешь… — сказала она, сдавив плату и чуть ли не задыхаясь от гнева.
Плата согнулась, едва не разломившись надвое.
Итак, Зоранна сидела, обложенная кисло пахнущими подушками, на глубине сорока этажей под землей — и в припадке ярости убивала машину. Ей пришло в голову, что, возможно, у «Дженерал-Гениус» большое будущее и надо покупать их акции. Положив плату на ладонь, она разгладила ее. Жалкий, безобидный квадратик — но при взгляде на него у Зоранны вновь начинали дрожать руки. Давненько она не встречала никого и ничего, что вгоняло бы ее в дрожь… Зоранна осторожно вставила плату назад и завинтила крышку.
