Лики миров (СИ) - Добрынина Елена

Штук пятнадцать набрали, а дальше дело застопорилось, пришлось чуть ли не весь короб переворачивать, а это оказалось очень утомительно..

— Все, больше нет, кажется, — наконец, подвела я итог нашей деятельности. И вот когда мы уже добрали до нужного числа остальных… я краем глаза заметила еще один подходящий образец… И, не долго думая, запихала его в свою сумку. Дома поразглядываю, чего там такого интересного, а потом верну. может быть.

Выглядели мы с Ликом к этому моменту не самым лучшим образом: притомившиеся, местами перепачканные, но некоторые (не я, понятное дело) вполне себе довольные..

Мой напарник забрал все коробки с положенными ему товарами, подписал документы, и мы покатили обратно.

— Чем мне вас отблагодарить? — спросил инициатор нашей веселого субботнего похода за червяками перед тем, как высадить меня неподалеку от моего дома.

— Торт… пришлите мне большой шоколадный торт, — подумав, решила я.

— Вы же такое не едите? — ухмыльнулся он.

— Не ем, — подтвердила я, — я такое уписываю за обе щеки, сметаю и лопаю. Желательно в темноте и без свидетелей… тогда калории не считаются..

И заткнулась бы ты уже, Медея Сергеевна…

— Договорились, — кивнул Лик, — до связи!

Я попрощалась с ним, и отправлялась к себе вообще без единой мысли в голове.

Дома я первым делом вытащила честно украденного со склада «червяка» и принялась тщательно его разглядывать. Тяжеленький, плотненький, ни пустот, ясное дело, ни щелей, эхх… ни тебе, Дея, рубинов с изумрудами… Может, конечно, они внутри… «Распилить, что ли», — вяло подумала я… Но, естественно, делать этого не стала. Максимум на то меня хватило, это взять гвоздик и поскрести блестящую металлическую поверхность.

Сряб-скряб- скряб… на металлической поверхность подозрительно весело и бодро начали появляться голубоватые царапины. Я воодушевилась и пошла за напильником и наждачкой. Сорок минут беспрерывного шорканья — и «червяк» в моих руках весь стал из серо-стального блестящего голубовато-серым матовым. Руки, правда, покрылись ссадинами от наждачки, не умею я аккуратно ей работать.

Ну и как это понимать? Из чего эта чертова деталь вообще сделана?

Я снова поскребла неизвестный материал гвоздиком, точнее попыталась… совершенно безрезультатно. Покрутила в руках и призадумалась. Ну, Лик… ну удружил. Надеюсь, оно хотя бы не радиоактивное.

Я срочно побежала к ноутбуку читать в мировой паутине о симптомах лучевой болезни, и только начитавшись всяких ужасов обнаружила, что так и сижу с голубым «червяком» в руке, словно Данко с горящим сердцем. Очень логично и последовательно, конечно. Палка была срочно изгнана на самую дальнюю полку, а я отправилась мыть руки… Бесполезно, уже, наверное, но все же… Слегка вздохнула, ожидая пощипывания от густой мыльной пены, но такового не обнаружила. Совсем. Промокнула руки полотенцем и критически их осмотрела — ни одной ссадины, даже самой завалящей. Что за чертовщина? Я же точно помню, что когда за ноут садилась, они были… Или я схожу с ума, или резко научилась заживлять ранки, или что-то этому поспособствовало..

Я нахмурилась, потом перевела взгляд на ноги. С сегодняшней беготней по складам я слегка натерла туфелькой пятку. Эксперименту быть! Я сняла с полки потенциально радиоактивную палку, приложила к пострадавшей ноге и засекла время. Спустя три минуты пятка была как новенькая..

«Да ты не червяк»! — восхитилась я, сжимая в руке неизвестное чудо, — «ты моя волшебная палочка»..

Хотя нет, для «палочки» изделие тяжеловато… Волшебный жезл — другое дело. Мой личный кадуцей. Вот так и буду его называть.

За остаток вечера я залечила себе все царапинки, синяки и прыщики, которые нашла. Потом пришлось заставить себя положить жезл на полку: мало ли, вдруг лечение — это приятная побочка какой-нибудь адской гадости.

А когда ложилась спать, втайне надеялась, что сегодня мне снова приснится, как я летаю.

Глава 3

Воздух нестерпимо пахнет гарью. Черные жирные тучи пепла заслоняют небо, так что ни лучика не проникает сквозь них. А ведь я откуда-то знаю, что сейчас день… Вокруг холодно, темно и нечем дышать. Грудь разрывается, пытаясь вобрать в себе еще воздуха, но каждый вздох отдается першением и свербящим, надсадным кашлем, почти хрипом. Я лечу, но тяжело, через силу… Мне ужасно больно. А еще страшно. Нужно спрятаться. Куда, от кого? Не помню… Но мысль эта бьется пульсирующей жилкой, заставляет то подниматься ввысь, то спускаться ниже, выискивая, в какую бы щель забиться. Наконец я ее нахожу — небольшую расщелину, почти трещину на отвесном склоне горы. Если я туда протиснусь, до меня не доберутся.

Я снижаюсь, цепляюсь за самый край и, толкаясь изо всех, пропихиваю свое тело внутрь. Чуть дальше щель расширяется, образуя крошечную пустоту, я едва-едва могу там развернуться, но и это счастье: можно отдохнуть, перевести дух и осторожно выглянув, посмотреть вниз: там, посреди черных гор, расцвеченных огненными всполохами незастывшей лавы, бьются друг с другом силуэты огромных существ. Становится горько и отчаянно хочется кричать, но нельзя, иначе меня обнаружат. Я сворачиваюсь жалким клубочком, чтобы было теплей, и постепенно… нет, не успокаиваюсь, скорее элементарно вырубаюсь от навалившегося отупения и усталости…

«Найди его, Дея… найди ключ… ключ… ключ»

В подобных снах есть только одна приятная вещь — пробуждение. Я проснулась среди ночи и долго пялилась в темноту, глубоко дыша, наслаждаясь каждым вдохом и выдохом. Привидится же такая гадость.

— Ты часом не ключ, Кадечка?

Утром я первым делом схватилась за свой червячный кадуцей и задумчиво покрутила его в руках. Ну, вряд ли… Понятия не имею, что им можно открыть… максимум кого-нибудь отключить, если прицельно по маковке тюкнуть. Ну, тоже, вариант, конечно.

Что вот только с моей находкой теперь делать? Интуиция напару со здравым смыслом орали, что хвастаться им и предъявлять всем подряд — «а ну, смотри, какая у меня штука есть» — не стоило. А Лик… стоит ставить его в известность? С одной стороны этого хотелось, даже просто посмотреть на реакцию… Но было страшновато: а вдруг реакция окажется весьма негативной. Поэтому я решила вообще ничего не делать.

А вот свойства своего жезла немного поизучала: в воде тонет, в огне не горит, обычная вроде как железяка (если лечебные свойства не учитывать). Еще одну странность заметила можно сказать случайно: сфоткала Кадечку на смартфон, сжимая в руке — и глазам не поверила: на фотографии жезла не было, просто сжатая рука… Все страньше и страньше, как говорится.

Следующие несколько дней прошли у меня в обычном режиме. Даже Сны, по-моему, не снились. Единственным забавным моментом можно было считать появившегося как-то в офисе курьера, доставившего заказанный на мое имя торт: огромный, покрытый шоколадный глазурью, с изображенным сверху питоном Каа и ироничной подписью «Ты, Маугли, что хочешь достанешь…». Даже спрашивать не стала, от кого такое чудо — и так понятно. Я еще раз прочитала надпись… да, своеобразное у товарища чувство юмора, но мне понравилось… Торт ели тремя отделами, вздыхая об испорченных фигурах: он оказалcя таким вкусным, что еще один кусочек так и просился в рот.

С Ликом я разговаривала несколько раз по телефону, исключительно по делу. Он всегда был вежлив, но исключительно краток, и мне казалось, что ему сейчас не до длинных разговоров, я и не настаивала, понятное дело. В конце недели он клятвенно обещал заехать к нам согласовать кое-какие моменты и подписать нужные бумаги. В ночь перед этим эпохальным событием, мне снова приснился Сон.

Я сидела за крепко сбитым, но довольно грубым деревянным столом на одном из провинциальных постоялых дворов. Передо мной стояла глиняная миска с добротной порцией мясного рагу с овощами, призывно пахнущая и аппетитно дымящаяся, и кувшин с напитком. Я, вооружившись ложкой, только приступила к еде. Напротив меня сидел хозяин Лютика, все так же в капюшоне, натянутом на самый нос, и резво поглощал свою порцию сытного кушания.