Хрома - Дерек Джармен

Он предупреждает, что мы должны производить исследования, не смешивая цвета, как это делают живописцы, а сравнивая лучи, которые они отражают.

С гор надвигается гроза. Плиния младшего первые крупные капли дождя застали в саду, где он обсуждал выращивание орхидей со своим старым садовником. Он спешит в дом через мраморный дворик, уклоняется от воды, которая бьет из фонтана и падает на мозаики, проходит через раздвижные двери в свою спальню. Там он берет с кушетки аристотелевский трактат О цвете, на который падают зеленые пятна света от огромных виноградных лоз, поднимающихся до самого верха крыши. Он говорит, что в этой комнате можно представить себя в лесу, с той лишь разницей, что не нужно бояться дождя. Гроза усиливается, и теперь Плиний согласился бы с Аристотелем, что темнота, обволакивающая комнату - это не цвет, а отсутствие света. И если бы вдруг он ощутил внезапный озноб, он позвал бы раба разжечь огонь, и увидел бы вслед за Аристотелем, что дерево становится черным, когда горит, а затем красным. Если бы Плиний подошел к своему окну и сорвал гроздь ягод винного цвета, он бы узнал, что винный цвет - это красный, смешанный с чистым черным. Чтобы найти доказательства теории смешения лучей в природе, говорит Аристотель, нам нужно убедиться в подобии происхождения цветов:

Все цвета являются смесью трех вещей. Света. Среды, через которую виден свет, такой, как вода и воздух, и цветов, формирующих поверхность, от которой свет отражается.

Некоторые цвета - мрачные, а некоторые - сияют. Сияющие цвета - это киноварь, армениум (темно синий), малахитовый (ярко зеленый), индиго и яркий тирейский пурпур. Мрачные цвета - синопсес (красно-коричневый), параэтониум (белый мел) и аурипи (ярко-желтый). Черный получается в результате горения смолы или дегтя.

О цвете - это труд исключительно о природе. Нет никакого упоминания о живописи, практически никакого интереса к красителям... хотя Аристотель упоминает мурекс, раковину, из которой получают королевский пурпур. Он рассматривает цветы, фрукты, корни растений, и изменения цветов в зависимости от времен года. Зеленые листья становятся желтыми. В растения проникает влага, которая смывает с них цвета. Она фиксируется солнцем и теплом, точно так же, как это происходит при окраске тканей. Все, что растет, в конце концов, становится желтым:

По мере того, как черный неуклонно слабеет, цвет постепенно изменяется к зеленому, и под конец становится желтым... а другие растения краснеют, когда созревают.

Аристотель использует зеленый лук-порей, белеющий от недостатка солнца, чтобы подтвердить свою теорию о том, что цвет создается солнечными лучами. Трактат О цвете - короткий, и Плиний заканчивает его еще до того, как гроза со вспышками молний и раскатами грома уходит, и наступает внезапная тишина, которую нарушает только смех его молодых рабов. Внезапный ливень освежил его сад из тутовых деревьев, смоковниц и аккуратно подстриженных пирамид кипарисов с прямоугольными тенями. Поднимается бриз.

Плиний пишет письмо юному Баэбию Мацеру:

Я рад услышать, что внимательное изучение книг моего дяди вызвало у тебя желание иметь их все. В Естественной истории заключено многообразие самой природы.

Он говорил, что его дяде был почти не нужен сон, и он посвящал каждую свободную от занятий адвокатской деятельностью минуту своим записям. Он вставал каждый день до рассвета, чтобы встретиться с императором Веспасианом. Он брал с собой в поездки свои записки. Он даже читал книги в банях. Неудивительно, что такой занятый человек был часто погружен в дремоту. Книги с 33 по 35 Естественной истории посвящены искусствам скульптуры и живописи. Для Плиния старшего цель искусства - сбить природу с толку, и больше всего он восхваляет тех, кому это удалось: Зевксиса, который одурачил птиц своими нарисованными вишнями; Апеллеса, нарисовавшего лошадь так, что настоящая лошадь заржала; и Паррасия, нарисовавшего занавес, который одурачил Апеллиса, попросившего отодвинуть его, чтобы увидеть скрытую за ним картину. Искусство достигает совершенства, когда становится отражением природы. Сама природа является здесь судьей.

Но я отклонился от главной темы этой книги - цвета. По этому поводу Плиний говорит так же красноречиво, как и любой античный автор. И не только из-за своего ненасытного любопытства, но и потому, что его работы до краев наполнены его личностью и его предубеждениями. В большинстве поздних книг о цвете этого нет, и потому они остаются бесцветными. Плиний говорит "в старые добрые времена живопись была искусством". Живопись в Риме выродилась в зрелище. У Нерона был портрет, размером с половину футбольного поля, и он спрятал искусство, которое всегда должно оставаться публичным, в гигантской темнице своего Золотого Дома. Все пошло неправильно, и причиной тому - неограниченное богатство. Если императоры были расточительны, то вельможи оказались еще хуже. Август облек общественные монументы в мрамор, чем вызвал ненасытную страсть к этому камню. Природу изнасиловали. Шахты разрушили и изуродовали лица живых богов, горы были свалены, а течение рек изменено в драке за драгоценные камни и металлы. С нашим веком не все в порядке. Только посмотрите - у Друсилиана Ротундия, раба императора Клавдия, была тарелка, украшенная серебром, весом в 500 фунтов, и восемь тарелок поменьше, весом 250 фунтов каждая. Сколько людей требовалось, чтобы поднять их, и кто мог ими пользоваться? Роскошь частных домов оскорбляет храмы. Колонны из дорогого африканского мрамора волокут по улицам, чтобы сделать себе гостиную - отвратительный контраст с простой терракотой былых святынь. Вес этих колонн разрушил канализационную систему.

Плиний говорит, что использование серебра для статуй при покойном его величестве Августе стали результатом низкопоклонства того времени... но только посмотрите на приметы роскоши в наши дни, на эти "женские купальни с серебряными полами, где некуда поставить ногу. А купание женщин в компании мужчин!" и у вас может перехватить дух. На серебряных рудниках добываются пигменты - желтый, охра, голубой. Один из лучших называется аттическим илом и стоит два денария за фунт. Темная охра из Скироса используется для рисования теней. Желтую охру для самых ярко-освещенных участков картин впервые стали использовать греки. Голубой пигмент - это песок. В старые времена было три разновидности: египетская, самая известная; скитианская и ки- прианская. К ним добавились еще поцуольская синяя и испанская синяя. Из нее делается синька для стирки, а еще ею красят оконные рамы, потому что она не выцветает на солнце.