Вор с черным языком - Кристофер Бьюлман

Она рассмеялась, показав желтые пеньки, которые можно было принять за зубы лишь при большом желании.

– «Совята» найдутся, только десяти ты не получишь. Больше похоже на шесть.

– Мы оба знаем, что кольцо стоит пятнадцать, и ты сама продашь его за одну золотую «королеву» и одну золотую «девку». Фокус в том, что я буду набавлять по шиллингу каждый раз, когда ты предложишь меньше, чем я запросил. И теперь я хочу одиннадцать. Но если ты желаешь отдать за него двенадцать, то предложи мне семь.

– Ишь чего выдумал, говнюк меченый!

– Я не беру денег за откровенность, мне нравится говорить начистоту. Но если ты хочешь получить этот зеленоватый кусочек серебра, дай мне одиннадцать, и желательно…

– «Совятами». Я это уже слышала, мелкий…

– Назови меня еще раз говнюком – и будет двенадцать. Мне просто лень с тобой препираться.

Она захлопнула свою коробочку с пеньками и прищурилась на меня.

Сквозь щели в потолочных досках послышался храп.

Старуха перестала щуриться.

– Да, я знаю, он должен был выследить меня и обнять покрепче где-нибудь в темном переулке, если ты прикажешь. Но пока ты таращилась на мое кольцо, я произнес сонное заклинание. Маленькая магия. Воровская магия. На смышленого парня она бы не подействовала, но твой приятель, судя по звукам, слишком налегает на пиво и немного растянул рубашку на пузе. У толстяков особый храп.

Словно подтверждая мои слова, храпящий запнулся, умолк, а потом затрубил с новой силой.

– Я дам тебе девять, лишь бы не слышать больше твоего восточного говора, гальтский говнюк.

– Тринадцать, потому что ты сбросила цену и повторилась.

Она дернулась, словно хотела оттолкнуть меня, но тут же села на место.

– Десять, и это сущий грабеж.

– Четырнадцать. А если ты и дальше будешь тянуть волынку, я, пожалуй, послушаю, что мне скажут об этом кольце в лавке рядом с колокольней, на улице Оперенного Лука. Той самой, с пауком на вывеске. Кобб, ты сказала? Твой конкурент, да? И бывший любовник в те времена, когда вас обоих еще интересовало, чем люди писают. Просто ты произнесла его имя с этакой кисловатой теплотой. Но раз уж ты меня до сих пор не выставила, значит отдашь и пятнадцать, как я сказал с самого начала. Но если будешь благоразумной, я возьму только четырнадцать, потому что немного сентиментален, а ты похожа на ту вонючую старуху, которая когда-то лишила меня невинности.

Тяжелейшим усилием воли она закрыла рот, отсчитала четырнадцать шиллингов, без единого «совенка», подтолкнула ко мне и засунула кольцо в карман. Я опустил монеты в кошель, гадая, неужели она так и позволит мне уйти без своего напутствия.

Она не позволила.

Зашипела на меня, словно урримадская змея из корзины:

– Можешь считать себя умником, но для меня ты просто мерзкий черноязыкий вор, и никем другим никогда не станешь.

Я поклонился с елейной улыбкой и отшагнул, спасаясь от струйки слюны, просочившейся сквозь смотровую щель в потолке.

Едва я закрыл дверь, что-то со звоном разбилось об нее.

До дрожи люблю вот так торговаться.

А потом я отправился в Гильдию Берущих, чтобы выяснить, много ли тщательно отмеренной доброжелательности смогу у них выкупить.

4

Дом Вешателя

– Как твое лицо?

Я сидел за столом в Доме Вешателя. Здание стояло на самом виду, неподалеку от городских ворот. Это был самый простой официальный способ обратиться в Гильдию Берущих. Разумеется, Гильдия часто оказывается там, где никто и не подумает ее искать, но и там, где должна быть, она тоже есть. И это говорит о том, как мало она опасается графов и баронов, бросая вызов даже королям. Нет такой короны, которую нельзя сбить с головы ударом ножа в темноте.

Я обратил внимание на квадратную деревянную вывеску с висельником, вцепившимся в свою петлю. Знатная вывеска, с инкрустацией из древесины различных цветов и рамкой из сусального золота. К свободной руке висельника прибит золотой ливр, но никто не дерзнул бы украсть его. Галлардийский «лев», между прочим. Я уже говорил, как они мне нравятся?

Поразительно хорошенькая девушка сидела напротив меня, внимательно изучая мою учетную книгу из овечьего пергамента. На вид ей было около девятнадцати, но волосы у меня на загривке зашевелились, подсказывая, что она владеет магией и может оказаться старше той злобной карги, что недавно поскупилась на «совят».

– Ни одна оплеуха не смогла стереть это, так что грех жаловаться.

Возможно, хрупкая улыбка девушки стала на волосок шире, а может быть, и нет. За ее спиной лениво опиралась на стойку другая женщина, адептка-ассасин, без единой унции лишнего жира. Все ее мышцы легко можно было пересчитать под плотной и эластичной шелковой одеждой. Казалось, она просто отдыхала после долгого дня, и никто не принял бы сейчас эту женщину за олицетворение угрозы. Трудно было на нее не уставиться. Зачерненные шея, щеки и предплечья говорили о том, что она от макушки до ступней покрыта темными символами, помогающими ей исчезать без следа, пить яд, плеваться ядом. В Низшей школе я видел одного адепта, который умел летать. По-настоящему летать. Возможно, их в мире всего сотня. Или две, кто знает? Я спохватился и перестал читать знаки на коже адептки, пока никто не поймал меня за этим занятием. Интересно, что означает татуировка с часами у нее на груди?

Фальшивая малолетка сверила печать на моих документах по разложенной перед ней огромной книге и написала на каждом листе: «1Р 1К 14Ш». Она провела привязанной к запястью монетой-свидетелем над одним «разгромом», одной золотой «королевой» и четырнадцатью шиллингами, лежавшими на столе, потом сложила их в кожаный мешочек и перебросила адептке. Та переправила мешок через стойку, а сама, видимо, спустилась по лестнице, хотя с тем же успехом могла невидимкой подняться выше.

– Останешься на ночь, Шутник? – спросила якобы молодая девушка, теперь уже точно улыбаясь чуть шире.

Шутник – младший воровской ранг, но все же это настоящий вор, не то что Пугало. Я стал Шутником еще в Низшей школе в Пигденее. Если я выплачу долги, окончу еще один курс обучения и – или – совершу две-три громкие кражи, меня повысят до Хитреца. А если снова выделюсь из всей нечестной компании, то смогу заслужить звание Фавна. У Фавнов из мифов оленьи ноги, и поймать их не так-то просто. Неплохо звучит, правда? Поэтичность – одна из сильных сторон Гильдии, с ней ты чувствуешь себя частью не просто неодолимой, но и невероятно хитроумной силы.

Большинство лучших воров соглашаются остаться Фавнами, потому что высший