Решающий бой - Алекс Шу

— Мало ли, что он сказал, — осторожно обнимаю девушку. Мои руки медленно гладят шелковистые каштановые волосы, аккуратно поправляют выбившиеся прядки.

— Ни черта у него не получится. Вот увидишь.

— Очень хочется в это верить, — вздыхает шатенка, — Но что ты сможешь сделать, против пистолетов? И этого чертова каратиста. Он как злая дикая кошка. Резкий, прыгучий, быстрый.

— Мой тренер говорил: «У бойца всегда есть шанс на победу, даже если противник намного сильнее и техничнее. Надо только найти его слабое место и использовать его». Я вижу, на чём этого Сеита можно подловить.

— И на чём же? — Света чуть отстранилась и с интересом посмотрела на меня.

— Гордыня и высокое самомнение, вот его слабости. Он тренировался с самого детства, не встречался с серьезными противниками, способными надрать ему задницу, и возомнил себя непобедимым. А в случае чего, вспыхивает как спичка. Южный темперамент, помноженный на эти два порока — идеальный для нас вариант. Такими людьми легко манипулировать. Все будет нормально, сама увидишь.

— Я все равно боюсь, — девушка опять утыкается носиком в мою грудь, — Мне так страшно, как никогда не было. Это же настоящие звери. Фашисты какие-то. Им человека убить, как комара прихлопнуть.

Свету трясет мелкой дрожью в моих руках. Обнимаю её ещё крепче и прижимаю к себе.

— Не бойся, Светик. Они пользуются твоим страхом. Хотят, чтобы жертвы боялись, тряслись от ужаса, каждую минуту, думая о том, что с ними сделают. Типичная психологическая обработка. Бандиты надеются, что когда откроют люк и спустятся в подвал, мы уже будем морально сломленными. Не нужно доставлять им такого удовольствия.

— Не будем, — выдыхает шатенка. Она немного отогрелась в моих объятьях и перестала дрожать.

— И, кстати, у меня вопрос один возник, — девушка немного отстраняется от меня. — Леша ты их знаешь? Почему они нас похитили?

— Только одного — толстого со шрамом под глазом. Он прапорщиком был и с моим отцом в одной части служил. И с дружком ударились в бега, когда их хотели арестовать за хищения. Затем устроили засаду на отца. И мы с батей его товарища нокаутировали. А этот толстый за рулем был. Ему удалось уехать на машине, попутно раздавив своего дружка. А сейчас, наверно, отомстить решил.

— И всё? — Света напряженно всматривается в мои глаза. — Ты ничего не скрыл?

«Чёрт, что делать? Врать не хочу, а правду говорить в такой обстановке, нельзя. Во-первых, только разборок сейчас и здесь не хватало для полного счастья. Во-вторых, сказал „а“ придется говорить и „б“. Например, о своих побудительных мотивах. А я не могу так рисковать. Итак, уже достаточно народу знает о моих видениях и вероятном будущем. Тем более, женщины могут и проговориться».

— Скрыл, конечно, — выдыхаю я, — Но это не только моя тайна. Там очень много всего намешано. И судьбы других людей в том числе. Рассказать её я не имею права. Просто не могу. Извини.

Света вырывается и отворачивается к стенке. Молчу и не делаю никаких попыток продолжить разговор. Так проходит несколько минут. Вздыхаю, делаю шаг вперед и обнимаю девушку.

— Прости меня, пожалуйста. Я очень перед тобой виноват. Не знал, что так получится.

Молчим. Девушка напряжена и неподвижна как каменная статуя. Чувствуется, что сдерживается со всех сил, чтобы не взорваться справедливыми упреками и обвинениями. Наконец она тихонько вздыхает и расслабляется, поддаваясь моим объятиям.

Легко касаюсь губами атласной кожи шейки.

— Всё будет хорошо.

Светлана по-прежнему молчит. Но её ладошка мягко накладывается на предплечье, как бы прощая меня, и нерешительно замирает.

Так и стоим неподвижно. Мгновения нашей жизни медленно текут, отсчитывая секунды, минуты и часы до встречи с бандитами. Время стремительно утекает как песок сквозь растопыренную ладонь.

Вижу, что девушка немного успокоилась. Пора её подготовить.

— А теперь, Светик, послушай меня. Вот что нам нужно сделать.

В кабинете капитана Трофимова невидимым облаком витало напряжение. Оно ощущалось в остром тяжелом взгляде прокурора в темно-зеленом форменном кителе, нахмуренном лице хозяина кабинета, пальцам столичного гостя, нервно выбивающим дробь по лакированной столешнице.

— Товарищи чекисты, объясните мне такую вещь, — военный прокурор обвел взглядом капитана Трофимова и майора Ярцева. — 21 сентября этого года, пока вы разбирались с делом об анонимке на подполковника Шелестова, прапорщик Ермилов покинул часть через КПП, разжившись на складе двумя «стечкиным» и гранатами. Потом они со своим подельником Петренко ударились в бега. Так?

— Так, — подтвердил Трофимов.

— Я не буду говорить о вопиющей халатности и безалаберности в части, позволившей прапорщику, украсть оружие и выехать с ним через КПП. За это уже ответил полковник Чернов. И напоминать, о том, что вы, нащупав первые сведения об авторе анонимки, начав вскрывать хищения Петренко и Ермилова, ничего не успели сделать. За это вам уже вставило ваше же начальство. Я хочу спросить у вас, мать вашу, как это получается? Весь город прочесывали военные патрули. Каждый пост ГАИ на окружной дороге был проинструктирован, усилен военными и милиционерами ППС с автоматами. Только подумайте, из части сбежали подозреваемые в хищениях вооруженные преступники. Сбежали, прихватив с собой пистолеты и гранаты. Вы провели обыски на квартире прапорщика, в доме Петренко, опросили их друзей и знакомых. И что? И ничего. Ноль. Дырка от бублика. Как же так товарищи? Почему, вы профессионалы не можете вычислить, найти и арестовать двух бандитов в погонах? Почему они спокойно шастают по городу с пистолетами, устраивают засады, мать вашу! В обычном мирном советском городе в 78 году.

А вы ни хрена не видите и не знаете, оперативники, млять! Хорошо, что подполковник Шелестов с сыном сами смогли справиться, без вас. Отлично, что одного из преступников уже не надо ловить. Сдох, туда ему и дорога. Но отвратительно, что вы здесь вообще ни причем. Приезжаете, только чтобы протоколы составить да потерпевших опросить. И всё.

Может страна зря вам эти должности доверила? Не способны оправдать высокое доверие советского народа и нашего государства? Тогда подавайте в отставку, черт возьми! Уступите место молодым, талантливым, расторопным, способным справляться с задачами, которые перед нами ставит партия и правительство.

— Иван Михайлович! —