Кавказские евреи-горцы (сборник) - Илья Анисимов

Рай они представляют себе на самом высшем небе, где стоит трон Творца миров; пред ним бесчисленное множество ангелов и херувимов в великом благоговении расхваливают имя Иеговы Саваофа и стоят готовыми ежесекундно исполнять волю Его.

Все праведники и благочестивые люди, которые отличались своими добродеяними на земле, сидят и наслаждаются вечным невыразимым умственным наслаждением о Божьем величии. Каждая душа из мужского и женского пола имеет свое назначенное место. Праведники и добрые люди сидят в золотых и бриллиантовых креслах ближе к Господу Богу, другие же, которые по грехам своим того не заслуживают, – стоят поодаль: это для них непереносимый стыд перед прочими навсегда.

Теперь сообщу я несколько сведений о болезнях, господствующих в горском еврейском населении, о способах их пользования, а также об обрядах, сопровождающих у этих евреев смерть и погребение.

Болезни у них бывают различные, не во всех местностях одинаковые, но большей частью они болеют лихорадками и глазами, также золотухою и бугорчаткою, в особенности в Кумыкском округе, в деревнях Андреевой, Аксаевской и Костеке, по причине узких улиц, тесных жилищ и их нечистоты.

Если кто заболеет, то они прибегают к своим бабьим средствам, а иногда призывают аульного знахаря, и редко-редко случается, чтоб они доверили больного окружному медику. Чаще призывают цирюльников, приезжающих из Персии. Эти последние имеют свои лекарства, приготовляемые из разных трав; для продажи их они нанимают лавку на базаре. Все медикаменты их заключаются в большом мешке и завязаны в грязных тряпках. Такие медики, по-видимому, нигде не учились, не имеют никакого понятия о медицине и только знают по практике разные врачебные средства. К таким незнающим и полудиким азиатам горские евреи питают полное доверие; ученые же медики не имеют у них никакого авторитета: они презирают лекарства, прописываемые ими, полагая, что в эти лекарства они вмешивают свинину или другие трефные вещи, то есть запрещенные по закону Моисея.

Во время болезни обязаны все односельчане навещать больного почти каждый день. Когда же больной умрет, тотчас же собирается целое общество в дом умершего. Раввин, его ученики и некоторые грамотные из поселян садятся около мертвеца. Мертвец лежит на полу, покрыт черным покрывалом и вокруг него горят свечи, – все читают псалмы Давида, а резник с учениками читают мишну в честь души, находящейся тогда в доме возле тела ее.

Усопший лежит на земле до тех пор, пока приготовляют для него одежду, называемую по-библейски тахрихим. Целое общество сидит возле дома умершего или во дворе его и шьет этот тахрихим; в то же время женщины-плакальщицы собираются во дворе, садятся группой в большой круг и оглашают воздух протяжным плачевным напевом. Одна из них стоит на коленях и расхваливает достоинства умершего; в это время она бьет себя кулаком в лицо, в голову и в обнаженные груди так сильно, что другие женщины, сидящие возле нее, удерживают руки с обеих сторон. Когда она кончает одну фразу, все женщины отвечают ей словами: хюйа-алла! хюйа-алла! о Боже! о Боже! – бьют себя между тем в голову и делают такие странные гримасы и движения, что страшно смотреть на них.

Все они сидят с растрепанными волосами, одеты в весьма старые оборванные платья, а некоторые покрыты белыми покрывалами. Когда стоящая в середине женщина кончает свою речь, то за ней из группы выходит по очереди другая и т. д. Чем более они при этом выразят свои чувствования красноречивыми словами, тем больше заслуживают славу у других женщин. Оттого, икая, плакальщица в разгаре своего вдохновения совершенно теряется, забывает себя, глаза у нее, как и у других плакальщиц, горят огнем и налиты кровью, свирепая дикость выражается на лице.

В то время подходят к ним некоторые мужчины, по два и по три человека, слушают их речи, кивают головами и рыдают как дети. Несколько минут они так участвуют в плаче женщин, потом удаляются, другие на место их подходят и т. д. Мужчины также бьют себя кулаками в грудь, в голову и лицо, когда участвуют в плаче с женщинами. Это продолжается до тех пор, пока приготовляется одежда тахрихим для умершего. Потом ставят палатку на поле и переносят труп в нее. На поле раскладывают огонь и на нем согревают воду для обмывания тела умершего. Потом одевают его в одежды из белого коленкора – сперва в рубашку, сшитую с башлыком, а рукава вместе с перчатками, так что лицо и голова закрываются башлыком, а пальцы рук – перчатками рукавов; потом в штаны с чулками, вместе сшитые, для закрывания ног. Далее заворачивают труп в талеф, то есть в покрывало, которым евреи покрывают себя в синагогах во время молитвы, и надевают на него белый саван; наконец, кладут труп на носилки, покрывают его или черным сукном, или красным персидским шелковым большим платком. Носилки бывают временные и постоянные. Временные делают из двух длинных толстых деревянных палок, переплетенных короткими ветвями дереза, наподобие лестницы, а постоянные делаются столяром и укреплены железом, в виде решетчатого ящика, с ножками и ручками; таковые стоят постоянно в передних синагог. В тех местах, где в обычае временные носилки, евреи считают грехом иметь постоянные, ибо они живут с надеждою, что настанет день, в который прекратится смерть, и, во-вторых, они веруют, что если носилки стоят готовыми, а равно если могила вырыта без надобности, то непременно должен еще кто-нибудь умереть; поэтому скоро после похорон носилки разламывают и бросают в огонь.

Женщины провожают мертвого – с воплями и рыданиями, с ужасным криком и плачем, причем бьют и колотят себя руками в голову, лицо и груди только со двора; потом они или возвращаются назад, в дом умершего, или расходятся по своим домам и начинают расхваливать тех женщин, которые отличились своими речами и движениями. Мужчины же отправляются с трупом на кладбище, порою останавливаясь на несколько минут, причем читают или одну главу из псалтыря Давида, или молитву за усопшего. Подходя к кладбищу, они останавливаются на некоторое время на поле и становятся в полукруг: раввины читают молитвы, а народ в это время бросает в воздух кусочки разломленной старой азиатской серебряной монеты, думая этим задобрить злых духов. По окончании этого обряда направляются к могиле. Могила вырывается глубиною около 2,5 аршина и более; покойника кладут лицом вверх, покрывают в вышину одного аршина над ним досками, чтоб он мог свободно лежать, и доски засыпают землей. На могиле ставят надгробный камень с надписью; большей частью, кроме имени умершего, пишется следующая фраза из книги пророков: «И много из спящих в земле пробудятся и встанут к вечной жизни». Еще обозначают день, в который потребован (такой-то), сын (такого-то) в верховный небесный, суд, число, месяц и год по еврейскому летоисчислению от Сотворения мира. На некоторых памятниках описывают добродеяния и достоинства покойника, например, то, что он делал добро всякому, помогал бедным, не обидел ближнего, был гостеприимен, не был горд и тому подобное.

Возвращаясь с могилы, срывают три раза траву, растущую на кладбище, и бросают ее через плечо, говоря: «Да прекратится смерть на веки веков, аминь!» Когда выходят с кладбища, все обмывают руки, становятся в большой круг, в середину которого входят сын или наследник покойника или же ближайшие родственники его, если сыновей нет; раввин читает молитву за покойника, а потом все утешают родного или родных его и оттуда отправляются в дом покойника. Там приготовляется обед или ужин (если поздно бывают похороны); раввины читают там молитвы, мишну, Талмуд и книгу Иова в честь души покойника. Целый месяц, а иногда целый год горит лампа с маслом на том самом месте, где душа вышла из тела, по причине вышеописанной; целый месяц читают там молитвы по три раза в день и по целым дням до глубокой ночи женщины-плакальщицы просиживают там и плачут; другие женщины деревни и девушки приходят туда также ежедневно участвовать в общем рыдании. Обед и ужин обязаны кушать в том же доме, и сюда каждый хозяин приносит свои кушанья. Мужчины кушают отдельно, в комнате покойника, а женщины тоже отдельно; такие общие обеды и ужины продолжаются тоже целый месяц. По окончании же месяца наследник покойника или вдова приготовляет обед и ужин для целого селения; если они бедные, то общество помогает им в этом. Тогда опять раввины читают молитвы ради успокоения души покойника и скорого вхождения ее в рай.

Такие поминки возобновляют по окончании года в тот самый день, в который покойник умер; тогда делается еще раз всеобщий обед и ужин для целого общества. Траур по усопшему исполняют по установлению религии: разрывают верхний кусок платья под воротником, возле груди, и так ходят в разорванном платье целый год. В Кубе мне рассказывали евреи, но я сам не видел, что в течение первого года от смерти какого-нибудь молодого храброго человека женщины не раз берут его лошадь, надевают на нее сбрую, на коня садится верхом молодая женщина ростом с умершего, причем она одета в его костюм, с его пистолетами, кинжалом и шашкою. Все женщины и девушки собираются и окружают коня, начинают при этом плакать, кричать и рыдать, бьют себя в груди, зовут эту женщину его именем и оглашают воздух воплями. Этим они себе воображают, что покойник сам сидит верхом на коне и одет, как живой, пред ними. Представление такого рода доводит их до экстаза.