Восставшая из пепла - Сергей Анатольевич Шаповалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Аха! – дружно ответили воины.
– Позволь нам, недостойным обратиться к тебе, – попросил широкоплечий ремесленник в грубой шерстяной одежде, встав на одно колено перед колесницей предводителя.
– Кто это? – спросил Суппилулиума у Фазаруки, указав на толпу горожан.
– Народ. Ты позвал – они пришли.
– Чего вы хотите? – спросил Суппилулиума у ремесленника.
– Возьми нас в войско. Разреши дать воинскую клятву верности. Мы хотим сражаться за свою землю.
–Я не обещаю богатой добычи. И не каждый из вас вернется. А, возможно, и все мы погибнем, – предупредил Суппилулиума.
– Мы готовы умереть, лишь бы больше враг не разорял нашит дома, – закричали горожане. – Не осквернял наших храмов. Не угонял наших детей в неволю.
– Пусть будет так, – согласился повелитель.
Фазарука кое-как выстроил земледельцев и ремесленников по росту. Все их облачение – простая одежда из домотканой материи, грубая кожаная обувь. Некоторые надели доспехи, подобранные с поля боя. Вооружились, чем смогли: копьями, топорами, у некоторых за спиной висели чехлы со стрелами, через плечо тугие охотничьи луки. Фазарука покачал головой. Воины из них – так себе: не обучены, не подготовлены. Но их было много, и все они рвутся в бой.
Настало время присяги. Перед строем вышел Цула. Его могучий голос прозвучал как раскат грома:
– Славные воины, быки Хатти! Вы сметете все на своем пути. Вы растопчите грязных шакалов, дерзнувших забежать на ваше пастбище! И никто не страшен вам, потому что поведет вас в бой сын Бога Грозы!
Войско вскинуло вверх копья. Трижды громкий возглас “Аха!” прозвучал над долиной, и прокатился долгим эхом в горах.
– Присягнем ему на верность! Жизнь наша пусть принадлежит ему!
Цула разломил лепешку белого хлеба со словами:
– Пусть будет разломлен, как этот хлеб каждый, кто нарушит присягу.
– Да будет так! – хором ответили воины.
Фазарука вынес женскую накидку и серебряное зеркальце на длинной ручке.
– Пусть станут женщинами мужчины, изменившие присяге, – сказал он. – Пусть вместо воинских плащей носят женскую накидку, а вместо меча – зеркало.
– Да будет так! – воскликнули воины.
Перед строем вывели двух нищих бродяг: слепого юношу и глухого старика, одетых в лохмотья.
– Пусть оглохнет и ослепнет тот, кто изменит присяге! – прогремел Цула.
– Да будет так! – ответили воины.
– Беру в свидетели всех Богов, – вступил Суппилулиума, – что не буду прятаться за вашими спинами. Если всем нам суждено умереть, умру вместе с вами, но не покину поле битвы. Если нарушу клятву, пусть имя мое будет забыто навсегда, а душа никогда не найдет покоя на небесных пастбищах моего отца.
– Аха! Аха! Аха! – дружно прогремело войско, приняв клятву полководца.
2
Племена каскийцев возвращалась домой с великой победой и богатой добычей. Множество телег с награбленным добром тянулось на север нескончаемой вереницей. Погонщики перегоняли огромные стада скота. Тысячи пленных следовали за обозом.
Инаш, один из вождей многочисленного племени, Старший Волк, приказал остановиться на берегу небольшой реки и развернуть шатер. На привалы каскийцы останавливались задолго до заката. Каждый вечер – праздник с вином и музыкой. К ночи напивались до бесчувствия.
Вождь по-хозяйски вошел в шатер, уселся на пестрый мягкий ковер и приказал подать вина и закуску.
– Господин, к тебе гость, – доложил слуга.
– Пригласи его, – разрешил Инаш.
Полог у входа решительно взлетел, и перед вождем предстал высокий жилистый человек с неприятным худым лицом. Большой горбатый нос и пронзительные черные глаза делали его похожим на хищную птицу. Длинный дорогой плащ совсем запылился от долгого пути. Пыль густым слоем покрывала добротные кожаные башмаки с острыми носами, загнутыми кверху. Инаш узнал тайного посланника из Митанни21.
– Да прибудет с тобой здоровье, сила и милость богов, – поприветствовал посланник вождя, как старого доброго знакомого.
– И тебе того же. – Инаш предложил гостю вина и указал место, напротив. – Присаживайся. Как здоровье божественного правителя Тушратты22? – вежливо поинтересовался он.
Гость опустился на ковер, скрестив ноги, пригубил вина из серебряной чаши.
– Божественный восхищен твоей победой. Хаттуса разрушена, и теперь войска Митанни легко захватят южные земли хеттов. Отныне только два правителя будут главенствовать над миром: солнечный Эхнэйот на юге и божественный Тушратта на севере. К тому же их связывают родственные узы. Сестра Божественного Тушратты была второй женой у солнечного Аменхотепа, отца нынешнего повелителя Обеих Земель23.
– Слышал эту историю, – кивнул вождь каскийцев. – Однако еще доходили слухи, что нынешний правитель Та-Кемет24 не очень жалует вельмож своего отца, да и к родственникам относится холодно.
– Возможно, – согласился посланник. – Но Тушратта собирается отправить старшую дочь Гилухепу в жены солнечному Эхнэйоту.
– Вот как! – многозначительно протянул вождь. – Пусть Боги ему помогут.
– Поговорим о деле, – посланник отставил в сторону чашу с недопитым вином. – Вы сделали свое дело, – требуй оплату. Тушратта готов щедро наградить тебя.
– Золото и скот нам не нужен. Мы и без того захватили достаточно, – похвастался вождь. – Я хочу попросить божественного Тушратту позволить нам властвовать в землях Исувы.
– Хотите оловянные рудники? – догадался посланник. – Зачем они вам? Разве у тебя есть мастера по металлу? Не слышал, чтобы каскийцы славились хорошей бронзой.
– Бронзу мы не плавим, верно, но почему бы оловом не торговать?
– Я доложу божественному о вашей просьбе, – пообещал посланник.
Внесли зажаренного на вертеле барашка. На серебряное блюдо стекал жир. Мясо покрывала аппетитная коричневая корочка.
– Угощайся, – вежливо предложил Инаш, позволив гостю первому выбрать кусок пожирней.
Снаружи раздался взрыв хохота, зазвучали застольные песни.
– Не очень-то ты заботишься о дисциплине в войске, – с укором взглянул посланник на вождя.
– А кого бояться? – пожал плечами вождь. – Кто посмеет потревожить нас? Позади тяжелая битва. Пусть теперь воины отдохнут, повеселятся.
– А куда делся лабарна Арнувандой? Жив ли он? Или погиб, защищая Хаттусу?
– Прячется где-то в Бычьих горах. Дрожит от
