Эхо дефолта - Алексей Макеев

– Я что тебе сказал?

– Как обычно, «не разбегайся», и… ну все остальное прочее.

– Вот ты и не разбегайся. Здесь твоя грядка, тебе виднее.

Гуров кивнул Стасу, пожал руку патологоанатому и, забрав с собой Ржевского, вышел из квартиры.

Он отвез Ржевского в управление, посадил его в отдельный кабинет и дал в руки бумагу и авторучку.

Задерживаться с доктором дольше, чем требовалось самой насущной необходимостью, Гуров не собирался. Доктор начал созревать еще в машине, и Гуров не решился по причине недостатка времени довести процесс до логического конца. После своего возвращения из офиса «Оферта-банка» он собирался просто выслушать все, что тот ему сам захочет сказать.

Оставив Ржевского наедине со своими мыслями, Гуров спустился вниз и сел в свой «Пежо».

Нужно было разобраться с делами Ветринова на его рабочем месте.

Когда убивают банкира, даже если это случается почти в объятиях любовницы, все равно чуть ли не на сто процентов причина убийства находится или в банке, или рядом с ним.

Гуров оставлял несколько процентов на ревность и прочую бытовуху, но что-нибудь нарыть больше шансов было в банке. Туда он и поехал.

Глава вторая

Стас, после ухода Гурова оставшись в квартире, задумчиво почесал затылок и решил продолжить свое знакомство с девушкой Нонной.

Успокоившись, девушка уже не билась головой о матрас и не кидалась всяческими предметами. Она снова замерла и только пальчиками перебирала розовую простыню.

Стас покурил, посомневался, покосился на патологоанатома и снова присел на край кровати.

– Давайте договоримся раз и навсегда, – терпеливо начал он, готовясь при первом же резком движении этой страстной дамы сразу же вскочить и отойти на безопасное расстояние. – Вы не будете кидаться подушками и всеми остальными штуковинами, какие подвернутся под руку, ладненько? Это было бы пошлым повторением уже однажды пройденного. Метод не сработал, как вы сами видите.

– Какой еще метод? – тихо спросила Нонна, не поднимая глаз и не глядя на Стаса. Надо было понимать, что разглядеть его девушка успела раньше, когда в него целилась.

– Кидательный. Кидательный метод не сработал, – усмехнулся Стас и сел чуть свободнее. – Следовательно, нам остается только одно, Нонночка.

– И что же это? – Нонна бросила быстрый взгляд на Стаса и отвернулась, гордо и независимо шмыгнув носом.

– Поговорить надо, – осторожно произнес Стас таким тоном, словно вместо приличного слова «поговорить», он собирался произнести что-то неприличное.

– Толя умер, – тихо сказала Нонна, повернулась и впервые в упор взглянула на Стаса.

– Это так, – с готовностью, но все еще осторожничая, согласился Стас. – Но ситуацию уже не изменить ни подушками, ни криками. Значит, ее нужно принять такой, какая она есть.

Нонна внимательно посмотрела на Стаса, нагнулась и подняла с пола свою сумочку. Раскрыв ее, она вытрясла на кровать свои мелочи, подобрала зеркальце, платочек и начала поправлять поплывшую на глазах тушь.

Стас бросил взгляд на все остальное, выпавшее из сумочки и лежащее на кровати. Взяв ключи, лежащие отдельной связкой, он спросил:

– Это от чего ключики?

– Вот эти два – от этой квартиры, – нехотя буркнула Нонна, не отвлекаясь от своего занятия. – Можете забрать их себе, они мне больше не понадобятся.

– Квартира эта, значит, не ваша? – уточнил Стас, рассматривая ключи.

– Нет, не моя. – Нонна поправила глаза, подрисовала губы, тяжело вздохнула и только сейчас подумала о том, что больше ей здесь не жить.

От этой мысли стало совсем грустно. Она уже успела привыкнуть и к этой квартире, и к своему режиму: спать, бегать по магазинам, встречать Толю, спать с Толей, потом провожать Толю, смотреть телевизор и уже спать по-настоящему.

– Значит, не ваша, – констатировал Стас.

– Толя так и не купил для меня эту квартиру, и хозяйка наверняка меня выгонит, – вздыхая, объяснила Нонна, – потому что сама платить за квартиру я не смогу.

«Блин! – подумала тут Нонна. – А как же мне теперь жить?»

– Вы думаете о том, что вас, наверное, заподозрят в этом убийстве? – спросил Стас, стараясь пробудить в девушке хоть какие-то мысли о реальности. То, что она начала прихорашиваться, подсказало ему, что Нонна совершенно не понимала сложности и двусмысленности своего положения.

– Что? Как это «меня заподозрят»? – Нонна от неожиданного вопроса уронила зеркальце и вытаращила глаза на Стаса. – Как это «в убийстве»? Он же сам! Он сам! Я сама видела!

– «Он сам» что? Что он сделал сам? – уточнил Стас, усаживаясь глубже и удобнее на кровать. – Он сам налил себе отраву в вино, перед тем как это вино выпить? Интересная информация! Это вы видели своими глазами?

– К-какую еще отраву? – потерянно переспросила Нонна. – Я ничего не знаю…

– Даже так? – Стас едва не рассмеялся. А разве это было не смешно? Убили Ветринова, набилась полная квартира оперативников, экспертов и прочих работников соответствующего ведомства, разговоры идут только об убийстве, а эта неврастеничка до сих пор, оказывается, думала, что «он сам»!

– Ну так я вам сейчас объясню, – сказал Стас.

Сидевший за столом угрюмый патологоанатом бросил на Стаса несколько равнодушных взглядов и снова уткнулся в свою бумажку.

– А дело было так, – нарочито неторопливо начал Стас. – После того как вы запустили охрану, с нею поднялся и врач Анатолия Анатольевича, который и сделал предварительный химанализ. Врачи со «Скорой» не опровергли его, но вызвали наших спецов вместе с нарядом. Пока наши ребята брали показания у вас…

– Ничего они у меня не брали, – возразила Нонна, – никто у меня ничего не брал! Так и знайте!

– Почему это? – Стас нахмурился. Нонна оказалась настолько не от мира сего, что это даже уже и не удивляло. – Почему вы говорите, что у вас никто ничего не брал? – повторил вопрос Стас.

– А потому что я им показаний никаких не дала! – крикнула Нонна. – Буду я еще общаться со всякими… – Она вовремя сообразила, что начала говорить что-то не то, и замолчала.

– Значит, у вас все впереди, девушка, – рассудительно обнадежил ее Стас. – Ваши дружки уже прошли через это. И ничего с ними не произошло. Не похудели. Ну а врачу господина Ветринова придется знакомиться с нами все ближе и ближе.

– Илье? – подскочила Нонна. – Вы говорите про Илью? То есть, я хотела сказать, Илью Григорьевича? А почему?

– А почему он начал проводить химанализ? – вопросом на вопрос ответил Стас. – Кто его просил лезть не в свое дело?

– Это его обязанность! Он врач и должен это делать! – неосторожно и запальчиво высказалась Нонна, но тут же подумала и добавила: – Кажется.

– Кажется! Как сказать и как посмотреть на это! Человек внезапно умер, и причину смерти должен определить не врач из частной лавочки, а специалист, уполномоченный на то государством.

– Вы что, серьезно говорите, что Илью могут посадить в тюрьму? – Нонна так переволновалась из-за судьбы Ржевского, что и не скрывала этого.

Стас отметил этот момент, но решил оставить его на потом. На сладкое, так сказать.

Отношения Ржевского и Нонны могли еще сыграть свою роль в расследовании. Сам факт такого сильного искреннего волнения Нонны уже был интересен, если не сказать больше. Совершенно естественно было предполагать, что где-то рядом с этими отношениями или даже прямо в них мог лежать мотив. Мотив убийства Анатолия Анатольевича Ветринова.

– Вы почему молчите? – Нонна испугалась. Это было заметно и по ее расширенным глазам, и по дрожащему голосу. – Вы хотите посадить Илюшу в тюрьму? Да? В тюрьму? Но за что?!

– Ну, в тюрьму не в тюрьму, а посидеть у нас в следственной камере ему придется, – сокрушенно вздохнув, ответил Стас и развел руками. – Ничего с этим уже поделать нельзя.

Нонна изумленно посмотрела на Стаса.

– Это же нечестно, несправедливо! – воскликнула она.

– Очень даже справедливо, – Стас решил ковать железо, пока горячо. Ему удалось захватить внимание Нонны, вступить с нею в разговор, и теперь он постарался продолжить его, не меняя скорбного выражения своего лица: – Ваш Илья Ржевский должен был знать пределы своих обязанностей. Почему он полез в анализы, которые все равно не смог провести на должном уровне?

– Как это не смог? – возмутилась Нонна. Она так взволновалась, что пересела на кровати ближе к Стасу и даже не заметила этого, хотя раньше очень внимательно соблюдала интервал-дистанцию. – Вы видели, какие у него приборы? У Путина в кремлевской больничке таких нет, я вам точно говорю. Толя очень заботится о своем здоровье…

Нонна замолчала, прерывисто вздохнула и поправилась:

– Заботился. Заботился Толя, но все оказалось бесполезно…

На ее глаза навернулись слезы, она зашмыгала носом.

– Вот это нам и интересно. – Стас уже привычно сделал вид, что не замечает резкого перепада в настроении Нонны. Он хорошо помнил, на какие подвиги она бывает способна, когда начинает биться в истерике, и поэтому очень постарался продолжать говорить в прежнем тоне, то есть мягко, но непреклонно: – Кто же знал, что он такой заботливый? Я про Анатолия Ветринова говорю. Или это знали все?