Вторжение - Вячеслав Хватов

Вчера о пистолете жене я ничего не сказал. Побоялся. Просто заперся вечером в ванной и под шум воды долго вертел дорогую игрушку в дрожащих руках. Потом осторожно разобрал пистолет, с удовольствием отметив, что никакой ржавчины нет, и все детали покрыты консервационной смазкой. Найденной под раковиной тряпкой удалил излишки, затем выщелкал из магазина патроны. Протер и их. Собрал машинку и, убрав в кобуру, положил в пакет. Теперь надо проверить стреляет ли вообще мое приобретение. А где это сделать? Правильно, на даче, глубоко в лесу. Значит, испытание откладывается до следующих выходных.

Этим утром, перед выходом из дома я незаметно пристроил кобуру на ремень под 'Аляской', прикрыв ее перед этим свитером навыпуск. Хорошо, что по утрам все еще холодно. Летом было бы хуже.

Всю дорогу, до Ленки и обратно, пистолет жег пузо, а перед самым домом, и помахать им пришлось. Вот так!

И вот теперь я лежу и думаю, во что это все выльется. Чертова штуковина, казалось, светится сквозь стены на всю округу. Я попытался успокоить себя, но мысль о том, что меня загребут компетентные органы, червяком вгрызлась в мой мозг и мешала спать.

Промаявшись всю ночь в тревожном забытьи, едва рассвело, аккуратно снял с себя Женькину руку и соскользнул с кровати.

Дом наш построили в лихие девяностые, и с тех пор он не знал капитального ремонта. За тридцать лет и без того раздолбанные полы обзавелись многочисленными прорехами под растрескавшимся паркетом. Я без труда отковырял пяток почерневших дощечек и просунул свернутый в кулек пакет с пистолетом в дыру между досок деревянного покрытия. При желании в зазор между ним и бетонной плитой можно было затолкать пару автоматов и не один ящик патронов россыпью. Примостив паркетины обратно, нырнул обратно в кровать, досматривать оставшиеся сны.

Разбудил нас настойчивый трезвон в дверь. Через глазок на меня таращился чей-то вылупленный глаз. Еще был виден причудливо изогнутые нос и правое ухо.

— Кто? — спросил я, подавляя зевок.

— Открывай, Гришин. Милиция. — ответил ранний визитер и отступил в сторону от двери. Теперь мне стала видна заплывшая жиром физиономия нашего участкового.

Щелкнули замки, и в квартиру ввалились четверо. Помимо участкового, это еще капитан милиции и двое в штатском.

Я не стал их ни о чем спрашивать, предоставив возможность объясниться самим.

— Оружие сам отдашь или мы поищем? — без раскачки начал участковый, которого за глаза звали Пузырь. То ли из-за фамилии Пузыревский, то ли из-за объемной фигуры.

— На даче.

— Как на даче? — булькнул Пузырь, не ожидавший столь быстрого признания.

— А где еще держать топоры и лом, в квартире что ли?

— Остришь? Про огнестрел тебя спрашивают. Поступил сигнал, что у тебя есть пистолет Макарова. ПМ. Слышал про такой?

— Кто же это вам сказал такую чушь?

— Неважно. Ты давай добровольно отдавай. Сам понимаешь.

Я сел в кресло и покосился на снующих туда-сюда гражданских. Капитан стоял в комнате возле окна, куда он проперся в грязных ботинках, и со скучающим видом рассматривал дом напротив.

Женька в самом начале с невозмутимым лицом проследовала на кухню. Молодец. Хотя я точно знаю, что переживает.

Пузырь в сущности был неплохим мужиком. Ну имел денюжку за слив инфы похоронным агентствам и всякие дела с прописками и регистрациями, но вместе с черными риэлторами бабушек на тот свет не отправлял. А сейчас он просто выделывался перед этим капитаном и двумя в штатском. То, что это никакие не понятые, я понял сразу. Они выписывали круги по квартире, как бы невзначай заглядывая за диван, открывая шкафы и вообще суя свои носы повсюду. Обыск конечно, но какой-то странный. Больше похоже на самодеятельность.

Я сидел и думал: потребовать у них ордер или не умничать? Решил посмотреть, что дальше будет и правильно сделал. Еще немного потоптавшись, четверка ретировалась, пообещав мне на прощание кару небесную и половину статей УК.

Мне же только оставалось сокрушаться по поводу испорченного утра незапланированного выходного.

Ну, надо же, милиция наша! Когда убивают, ищи их свищи, а вздумал сам себя защитить — тут как тут. Боится власть своего населения. Ох, как боится!

Покрутил краны горячей и холодной воды. В ответ лишь шипение. Взял телефон, послушал тишину в трубке.

Ну да, какую на хрен Скорую я вчера собирался вызывать?

Послонялся по квартире. Заняться елки нечем и чаю горячего охота. Пойти прогуляться? Не получится. Без пистолета на улицу не выйдешь. И с пистолетом тоже. Хотя за водой все равно идти надо.

Послушав через дверь что твориться на лестничной клетке и понаблюдав пару минут в глазок за обстановкой там же, я решился на вылазку.

В единственном на всю улицу магазине, где можно было купить китайскую тушенку и ветчину, а так же непотребного вида морепродукты оттуда же, встретил соседку с первого этажа. Окно ее кухни выходит прямо на подъезд, и она целыми днями сидит возле него, отслеживая всех входящих и выходящих. Значит, вчера вполне могла видеть все мои подвиги. Ей, конечно, далеко до бабы Маши, но в магазин она ходит как раз, чтобы пообщаться в очереди в кассу. Никакой пенсии, чтобы тут отовариваться у нее, конечно, не хватило бы. Вот и топчется соседка в душном зале с упаковкой сухой лапши на дне корзины заодно с народом. Очень не хотелось бы, чтобы бабуля озвучила вчерашнее происшествие. Но нет. Лишь скользнула по мне взглядом и, увидев свою знакомую из третьего дома, поспешила к ней. Я же продвинулся ближе к консервам. Вода подождет, а вот отвезти хавчика на дачу надо бы. Все равно в субботу туда поеду.

Об отечественной и белорусской тушенке нечего и мечтать. За ней встают в очередь спозаранку ушлые граждане, откуда-то знающие все и обо всем. А чаще наш тушняк просто расходится по своим.

Набив тележку банками, упаковками и пакетами, встал в длинную очередь. Уже на подходе к кассе, до меня дошло, что чуть не забыл о воде. Когда вернулся, обнаружил того самого мужчину в элегантном костюме, за которым занял, растерянно озирающимся по сторонам и кассиршу, ерзающую на стульчике. Оказывается господин только что прикатил в город на своем серебристом внедорожнике, и совершенно не в курсах, что тут происходит. Вот и стоит с полными сумками и барсеткой, полной абсолютно бесполезных кредиток. Очередь сзади начинает гудеть, а мужик все не врубается, почему он не может расплатиться. Я не стал ждать развязки этой трагедии, а переложил покупки на неподвижный транспортер, отсчитал деньги, подождал, пока кассирша два раза сосчитает все на калькуляторе и пошел перегружать свою добычу в сумку под цепким взглядом охранника. А, ну да. Турникет-то тоже не работает.

— Чего так долго? — надулась Женька. — Мне тут уже черти чего в голову лезет.

Вот оно, каково жить-то без мобильника!

На мониторе охраны было хорошо видно, как высокие гости вышли из лимузина и направились к лифту. Первым шел Лоуренс Саммерс, с которым Джеймс Ротшильд не виделся с последнего собрания Бильдербергского клуба в Лозанне. За ним, неспешно неся свои объемистые телеса шагали, похожие друг на друга почти как два брата близнеца: госсекретарь Ричард Кейтс и глава сенатского комитета по Северной Центральной Азии Фредерик Коулмен. Последнего решили пригласить исключительно для того, чтобы было кому завтра озвучить в конгрессе то, что они окончательно оформят сегодня.

Чуть отстав, вслед за другими поднялся Анатоль. С этим русским Ротшильда познакомил еще во Франции сам Натан. Фамилию его было сложно произнести даже про себя, поэтому Джеймс звал его на французский манер. Анатоль прилетел из Москвы со съемок очередного пространного и жизнеутверждающего интервью. Последнее время он никогда не упускал случая покрасоваться на экране, поучить жизни плебс. Сентиментальным стал. Стареет. Но это интервью теперь уже вряд ли пойдет в эфир.

Джеймс взглянул на часы. Все в сборе. Пора начинать.

— Скотч, шампанское, глинтвейн, коньяк, водка? — Ротшильд окинул взглядом гостиную.

— Шампанское рано, — попытался пошутить Коулмен, которого никто не удостоил даже взглядом.

Сегодня Ротшильд принимал гостей сам, поэтому вместо робота-официанта напитки принес метродотель. На кухне колдовал тоже настоящий повар. Джеймс недолюбливал всю эту автоматику и в такие дни предпочитал чтобы его обслуживали люди благо денег на настоящую прислугу у кого-кого а у него хватало. В обычные же дни, когда хозяйничала его супруга, вокруг постоянно сновали, орудуя своими манипуляторами кибергувернантки, возле детей крутились киберняньки, а на лужайке работали автоматические газонокосильщики. Кухонный монстр, какой-то чудовищный гибрид из холодильника, электроплиты и посудомоечной машины, сам составлял меню на неделю, сам заказывал продукты посредством Интернета и сам готовил любые блюда. Умный дом тоже не простаивал: закупал свежее белье, следил за освещением в многочисленных комнатах, управлял всей этой электронной прислугой, тонировал при ярком солнце окна, регулировал влажность и температуру, поддерживая здесь комфортный климат. Трудился он и сейчас, перестраивая режим под вновь прибывших.